Страница 34 из 39
Можно было бы попытаться объяснить кажущееся или реальное противоречие, допустив разногласия между отдельными юристами или изменение старого римского права новым. Однако от любой попытки подобного рода придется немедленно отказаться, если учесть, что как раз два главных фрагмента, которые надо объединить, взяты из двух близко расположенных частей одного и того же произведения Ульпиана[333].
Главное в нашем фрагменте и вся трудность заключаются в выражении «condemnationis tempus». Но «Condemnatio» обладает в римском праве двумя разными, хотя и схожими, значениями, для которых полностью оправданно употребление этого слова и которые, стало быть, в равной мере могут быть предположены, если дело сводится к толкованию фрагмента, содержащего это слово.
«Condemnatio» означает, во-первых, одну из четырех основных частей formula – практическое указание претора судье об осуждении или оправдании. Это condemnatio a praetore concepta.
Но «Condemnatio» означает также и вынесенное судьей решение – res judicata, если решение выносится как раз не в пользу ответчика. Это condemnatio a judice prolata, осуществление поручения, данного ему претором.
Понятно, что упоминание первого вида condemnatio, собственно говоря, больше не подходило к сборникам права Юстиниана, но весьма понятно также и то, что оно, как и кое-что иное, все же полностью не исчезло в них. У нас есть даже один фрагмент, в котором это продолжающееся упоминание совершенно не вызывает сомнений[334]:
«Exceptio… opponi actioni cujusque rei solet, ad excludendum[335] id, quod in intentionem condemnationemve deductum est».
Если мы предположим в нашем фрагменте первое значение, то все станет ясно, а кажущееся противоречие превратится в полное согласие. Тогда «condemnationis tempus» равнозначно «formulae conceptae tempus» (поскольку вместо целого называют только часть), или, другими словами, означает время литисконтестации, так как составление формулы происходило одновременно с литисконтестацией[336].
Я далек от того, чтобы недооценивать возражения, которые выскажут против этого объяснения и которые теперь хочу проверить по отдельности.
1. Можно сказать, что Ульпиан, выбрав это выражение, стал виновен в опасной двусмысленности, поскольку противоположность rei judicatae tempus выразил словом, которое так же легко можно понять в значении того времени, которое он хотел исключить.
Эта реплика имела бы значение, если бы неизбежно следовало предположить, что автор представлял себе именно данную противоположность. Однако при стипуляции, которая здесь предполагается, другая противоположность была даже более естественной: это время заключения контракта, которое легко можно было бы подразумевать при буквально обязывающем характере стипуляции. Принятие во внимание именно этой противоположности кажется тем более естественным и возможным благодаря следующему рассуждению. Контракт от литисконтестации могло отделять долгое время, и в течение этого времени с предметом могли произойти многие изменения. Зато промежутку времени между литисконтестацией и судебным решением в таком простом деле, как стипуляционный иск о рабе, в римском процессе следует приписывать лишь небольшую продолжительность, которая, следовательно, не могла легко включать в себя существенные изменения. Итак, если Ульпиан представлял себе и хотел исключить именно эту противоположность[337], тогда употребление выражения «condemnatio» для обозначения времени литисконтестации не вызывало опасений.
2. Даже если употребление выражения «condemnatio» в этом значении не вызывало бы опасений, то все же это можно было бы посчитать неправдоподобным вследствие редкости такого словоупотребления.
На это следует ответить, что столь же необычно употребление выражения «condemnatio» вместо «res judicata», если дело сводится к указанию момента времени, поскольку почти всегда говорится только о res judicata, без отклонений в выражениях.
3. Еще большей видимостью, наконец, обладает реплика, что отсутствует причина, по которой Ульпиан вместо простого, совершенно не вызывающего сомнений выражения «litis contestationis» должен был употреблять по меньшей мере искусственное, косвенное выражение «condemnationis tempus».
Всегда трудно назвать мотив любой немного необычной манеры высказывания – здесь же у нас есть даже он. Выбранное здесь выражение одновременно должно было подразумевать доказательство правильности высказанного положения. Поскольку в зависимости от разных моментов оценки существовали три формы кондемнации (quanti res fuit, или est, или erit), а в данном случае кондикция приводила ко второй форме (quanti res est), т. е. применялось настоящее время (с. 127, 128), то из этого следовало само собой, что здесь оценивать надо было на момент condemnatio, т. е. литисконтестации. Употребленное выражение тотчас должно было быть понятным и убедительным в этом отношении любому римскому читателю, поскольку благодаря повседневному применению текст разных формул был знаком каждому.
Итак, после рассмотрения самой важной и самой трудной части фрагмента становится возможным связно представить все его содержание; путь для этого должен проложить предварительный обзор.
Во фрагменте говорится о condictio triticaria из стипуляции вещи, которая сначала остается неопределенной, но затем немедленно называется рабом. Необходимо установить время ее оценки. Это делается, во-первых, для случая, когда отсутствует просрочка, во-вторых, для случая с просрочкой. В первом случае, кроме того, различают, жив ли раб или умер. Из этого вытекают три случая вообще: в случае живого раба без просрочки оценивать надо на момент литисконтестации; в случае смерти без просрочки – на момент смерти; в случае просрочки истец может использовать для оценки время просрочки, если оно дает более высокую стоимость, независимо от того, жив раб или умер. Теперь эти положения должны быть доказаны фрагментами в отдельных применениях и объяснены подробнее.
Первый случай. Раб жив, и просрочка отсутствует. Тогда оценка производится на момент литисконтестации (condemnationis tempus).
«In hac actione… spectandum». Эта часть уже была подробно объяснена.
Второй случай. Раб умер, и просрочка отсутствует.
«Si vero desierit esse in rebus humanis, mortis tempus… erit spectandum…»[338]
Здесь, согласно предпосылке Ульпиана, все сводится к установлению времени смерти раба. Это точно не время после литисконтестации, поскольку совершенно невозможно придумать причину, по которой в этом случае, как и в первом, не следовало бы оценивать на момент литисконтестации. Стало быть, смерть следует подразумевать в промежуток времени между договором и литисконтестацией, т. е. перед процессом. Естественно, мысленно следует добавить, что смерть вместе с тем наступила при таких условиях, которые обязывают ответчика к возмещению, поскольку иначе речь не могла бы идти об оценке. Следовательно, смерть должна была наступить не случайно, а вследствие злого умысла или неосторожных действий должника[339]. В этом же случае стоимость раба должна оцениваться на момент смерти, а не на момент литисконтестации, как в первом случае, абсолютно естественно, поскольку в это время больше нет раба, которого можно было бы оценить.
Третий случай. Имеется просрочка, при этом не должно иметь значения, жив раб или мертв.
333
Наш фрагмент взят из 27-й, а L. 3, § 2 commod. – из 28-й книги «Ad edictum» Ульпиана.
334
L. 2 pr. de except. (44. 1) из Ulpianus, Ad ed., lib. LXXIV. Можно было бы попытаться отнести к этому слова из L. 3, § 3 de act. emti («quo lis in condemnationem deducitur»), однако на самом деле они относятся ко времени судебного решения (см. выше, § 275).
335
Во Флорентийской рукописи читается «cludendum», из-за чего в текст пытались внести исправления, однако включенное сюда прочтение по Вульгате не вызывает сомнений.
336
Весьма примечательно, что Донелл развил это значение «condemnatio» столь понятно и определенно, словно у него был Гай. Однако столь же необычно и то, что своим достойным восхищения предвидением он пользуется крайне неправильно. Он не догадывается применить правильно обнаруженное значение «condemnatio» к нашей L. 3 de cond. trit., чтобы таким образом устранить ее противоречие другим фрагментам; напротив, он применяет его к L. 3, § 3 de act. emti, к которой оно вообще не относится и которая вследствие этого ошибочного метода приобретает совершенно неправильный смысл.
337
Точно так же Юлиан в L. 22 de reb. cred. (см. выше, с. 129) считает необходимым исключить время заключения контракта, а также время вынесения судебного решения, чтобы выразить в качестве правила время литисконтестации. Благодаря этому примеру предполагаемая мной идея Ульпиана становится более вероятной.
338
Здесь между ними есть еще придаточное предложение, которое не имеет ничего общего с нашими вопросами и которое я пропустил выше в тексте, чтобы не разрывать контекст основной мысли. Время смерти, говорится там, не следует понимать слишком буквально как момент кончины, ибо даже раб, находящийся при смерти, все-таки уже почти ничего не стоит, хотя он еще жив.
339
L. 91 pr. de verb. obl. (45. 1) (ср. выше, § 272 (в конце)).