Страница 4 из 8
В конце концов арамейский и аккадский языки вытеснили шумерский. Вместо глины стали писать на папирусе (см. илл. 3 на вклейке). И новое слово «писец» пришло на смену шумерскому «дубсару», «пишущему на табличках». Переход осуществлялся медленно, несколько систем применялись одновременно: глиной продолжали пользоваться даже тогда, когда большинство людей предпочло папирус.
Такой переход кое-что мне напоминает: так же одновременно люди использовали разные технологии письма в кафе, где родилась эта глава. Посматривая по сторонам, я видела, как люди пишут ручкой в блокноте, набирают текст на смартфоне, печатают на ноутбуке или карандашом отмечают транзакцию на кассе. Случалось даже, что заходил какой-нибудь хипстер лет двадцати-тридцати с портативной пишущей машинкой Remington.
Возможно, мы с каждым годом становимся все больше похожи на шумеров. Большинство из нас носит с собой маленькие, размером с ладонь таблички для письма из долговечного материала. И клинопись в ее физической форме представляется чем-то гораздо более близким к моему повседневному опыту письма, чем листы бумаги в классах начальной школы.
2. Слишком красивое письмо
Подобно шумерам, древние египтяне отправляли своих детей в школу исключительно для того, чтобы они учились писать. Однако Египет дозировал грамотность гораздо строже, чем Шумер. Только мальчики из самых привилегированных семей учились писать, и в результате лишь крошечная прослойка населения была грамотной. Большинство ходило в храмы и видело высеченные на стенах иероглифы, но не умело их разбирать.
На протяжении почти всей истории письма доступ к грамотности был жестко ограничен – в разные эпохи по-разному; но в Египте он был самым строгим в сравнении с любой из цивилизаций. Красота иероглифов, к слову, связана с их исключительностью. Если умение писать в культуре считается редким, возвышенным и магическим, часто оно становится элитистским. В частности, китайская, арабская и древнееврейская письменности показывают связь между красотой и сакральностью письма, но ни одна из них не сравнится по изысканности и недоступности с египетскими иероглифами во времена их долгого господства.
Первая и самая долгоживущая египетская письменность – иероглифы – использовалась на протяжении 3500 лет, намного дольше, чем живет латинский алфавит. Клинопись и иероглифы часто называют самыми первыми системами письма (считается, что иероглифы произошли от клинописи, их изобрели вскоре вслед за ней, хотя, когда именно они появились, точно неизвестно), однако они не похожи друг на друга практически ни в чем. Клинопись позаимствовали разные народы и культуры, а иероглифы мало повлияли на другие языки и письменности. Частично причина такой изолированности кроется в той же красоте: иероглифы представляли собой вид искусства в той же мере, в какой служили для хранения информации. На иероглифический текст мы смотрим как ради любования, так и чтобы что-то узнать [5].
В отличие от клинописи, мы мало знаем о том, как возникли иероглифы – система в первую очередь логографическая и пиктографическая [6]. Столетиями существовало 600–700 иероглифов, высеченных на храмах, надгробиях и украшениях, а также написанных на папирусе. Затем, в правление Птолемея (IV век до н. э.), их количество внезапно выросло до 6000–7000. Когда система стала развитой и получила определенный статус, она еще больше усложнилась, отчего новичкам стало гораздо труднее читать ее и воспроизводить, а значит, грамота стала существенно менее доступна [7].
Этот сложный навык, как я уже говорила, требовалось освоить мальчикам из знатнейших египетских семей. Материалом для письма служил папирус, который делали из одноименного растения. Папирус рос на заболоченных участках вдоль реки, иногда достигая трех метров в высоту. (В древние времена он водился в изобилии, к XVIII веку сошел на нет.) Сделать его писчим материалом было мудрым решением: он гибкий, прочный, его можно использовать повторно. Для изготовления папируса с растения снимали верхний слой, а мягкую внутреннюю часть нарезали на полоски. Их смачивали и складывали вместе так, что они слипались; процесс повторялся до тех пор, пока не получался шестиметровый свиток. Исписав, его сворачивали, связывали веревкой и маркировали индивидуальной глиняной печатью, служившей подписью владельца свитка. Как и шумеры, египтяне носили при себе печати, иногда надевая их на палец. Отсюда английское называние безымянного пальца: ring finger, то есть «палец, на котором носят кольцо» [1].
Положив чистый свиток папируса слева, ученик отматывал от него кусок, который удобно помещался на коленях; это составляло «страницу» иероглифического текста. На коленях же располагался и набор для письма – почитаемый, иногда священный предмет. Такой нашли в гробнице Тутанхамона: две чернильницы (одна с красными, другая с черными чернилами) и емкость для воды, которой чернила разводили. Черные чернила делали из угля, красные – из оксида железа. Мальчик использовал красные чернила только для важных слов и заголовков. Выбор чернил диктовался и религиозными соображениями; красные, цвета опасности, вместо черных требовались, чтобы написать, например, слово «зло». Похожим образом будут поступать христиане через много веков (поэтому до сих пор говорят «красная дата»).
Чтобы писать (или, скорее, рисовать), мальчик брал длинную полую тростинку, срезанную в окрестных полях, и разжевывал ее конец, чтобы получилась кисть. Окуная кисть в чернила, он писал поучительные высказывания, например такие:
Стань писцом, чтобы твои ноги и руки могли стать полными, а твои ладони мягкими, чтобы ты мог идти вперед при всеобщем восхищении, в белых одеяниях, а твои придворные приветствовали тебя.
Или такие (как на папирусе, хранящемся в Британском музее):
Занимайся письмом усердно; не останавливай руку… приятны и богаты твоя палитра и твой свиток папируса [2].
Ученик писал слева направо, пока не заканчивалось место на папирусе, лежавшем на коленях. Если материал морщился, его расправляли камнем.
Школа для мальчиков располагалась в одном из городских храмов. Прежде чем ученику разрешали писать на папирусе, он учился рисовать иероглифы на глиняных черепках (остраконах) и дощечках, покрытых гипсом и похожих на нынешние доски для мела. Лишь когда он доказывал свои способности, ему разрешалось взять папирус и рисовать изображения, служившие символами речи. Утки, крокодилы и люди, с которыми у нас ассоциируются египетские иероглифы, несли как коммуникативную, так и декоративную функцию.
Дети вроде Элли тратят три года на то, чтобы выучить двадцать шесть английских букв, начать читать, а также освоить азы математики и других предметов. Ребенок, допущенный в Древнем Египте к изучению письма, редко тратил меньше пяти лет на обучение. Египетские иероглифы – пожалуй, самая сложная в техническом и концептуальном плане система письма из когда-либо созданных [8]. Обучение, необходимое, чтобы освоить египетские иероглифы, похоже на то, что требуется сегодня для изучения классического китайского или японского, но превосходит его по интенсивности. И подобно этим языкам, египетский был в то время (и остается сегодня) языком, трудным для освоения другими народами. Тем не менее просуществовал он долго: найдены иероглифические надписи, датируемые даже 394 годом н. э., то есть временем спустя несколько тысяч лет после изобретения этой системы.
В отличие от клинописи многие из сохранившихся древнеегипетских иероглифов носят религиозный, а не экономический характер. Иероглифы использовались в торжественных случаях: ими писали, например, на официальных документах и приглашениях на свадьбу. Еще их применяли для юридических документов и бюрократических заметок так часто, что многие ученые, изначально считавшие, что египетская культура была философской по своей сути, изменили мнение, когда поняли, насколько бюрократичны многие документы [3]. Однако большинство сохранившихся иероглифических текстов прославляют фараона и богов. Означает ли это, что религия в Древнем Египте играла большую роль, чем в Шумере, или нет – до сих пор неизвестно. Для письма египтяне использовали хрупкий папирус, поэтому до наших дней его дошло меньше, чем крепкой шумерской глины. К тому же есть вероятность, что египтяне просто старались лучше сохранять религиозные тексты, чем бюрократические [9].
5
Примечательно, что большинство книг о происхождении этих текстов в американских библиотеках находятся в секциях искусств, а не истории.
6
Египет опирается на две традиции в истории письма. Поскольку иероглифы (в отличие от клинописи) имели значение для развития алфавита, они важны для понимания последующей западной культуры, описанной в этой книге. Но своей обособленностью они больше напоминают другие, «незападные» системы письма, о которых я не пишу.
7
Возникает вопрос: возможно ли, что сегодняшний расцвет текстовых сообщений – причина аналогичного явления? Усилия взрослых, пытающихся расшифровать бесконечный поток новых молодежных акронимов и эмодзи, зачастую столь же безуспешны.
8
Как пишет Марианна Вульф в книге «Пруст и кальмар», «вполне вероятно, что к первому тысячелетию до н. э. требовалось куда больше активности коры головного мозга и когнитивных ресурсов для того, чтобы работать с зашифрованными смыслами, чем нужно было для большинства других систем письма за всю историю».
9
Разумеется, сохранилось огромное количество иероглифов, нанесенных на стены, надгробия и здания.