Последняя надежда

— Он больше не светится, — произнес я, переведя взгляд на маму. — Почему?

— Со временем силы любого артефакта истощаются, — грустно вздохнула Фригга. — Для Осколка Радуги это время уже пришло. Теперь мне приходится полагаться лишь на собственные силы, а их не хватает. Я истощена до предела, Локи, и даже не знаю, что дальше будет.

— Отдохни немного, — а что еще можно посоветовать человеку после таких слов?

— Отдохни? — снова вымученная улыбка. — А галактику я на кого оставлю? Не могу же я выйти к своему народу и сказать: «Знаете, решайте свои проблемы как-нибудь без меня, и с „Чёрным Квадратом“ сами боритесь, а я ухожу в отпуск, потому что у меня камешек на цепочке потускнел».

Я не выдержал и рассмеялся. Но осознав, как неуместно это выглядит в сложившейся ситуации, я быстро взял себя в руки и переспросил:

— Ты сказала, с «Черным Квадратом»? Но постой, я думал, с тех пор, как ты взошла на престол, он перестал угрожать галактике.

— Ты ошибался. Сейчас «Черный Квадрат» люто зверствует из-за моего прихода к власти. Нам пришлось бросить все силы на борьбу с противником. Время сейчас очень опасное, и именно поэтому я просто не имею права бросить народ, который мне верит.

— Опасное время? — я не верил своим ушам. — Я что-то не заметил. Вроде бы, всё хорошо.

— Это показатель того, что мы справляемся со своей работой не так уж и плохо, — ответила Фригга, и её голос снова предательски дрогнул. — Если люди пока еще живут счастливо, не страдают от происходящего, и даже не знают о нём, это значит мы, Агенты Света, всё еще чего-то стоим.

— Не говори так. Вы самые лучшие! — я вмиг представил себе картину: в далеком-далеком космосе Агенты, в боевых доспехах, как у Леоноры, сражаются с противником. Не спят, не едят сутками, получают ранения, умирают, и все ради того, чтобы простые люди здесь, на Заре, и на миллиардах других планет тоже, жили беззаботно и счастливо, ходили в кино, в театры, на выставки, и даже не думали о тех, чьими стараниями обеспечивается эта мирная, спокойная и уютная жизнь. Мне вдруг очень захотелось надеть доспехи, взять оружие, полететь к ним и тоже биться с общим врагом. Но битва на Альфе многому меня научила. Я не смогу сражаться и буду лишь путаться у всех под ногами, а потом нечаянно попаду под чьё-нибудь заклинание, и все, конец. Фригга права, я не смогу помочь.

— Держись, мама, — если я что-то и мог ей дать, то только слова поддержки. — Ты справишься, я знаю это.

— Локи, послушай: никто не должен знать, что мои силы практически иссякли. Пообещай мне, что ни одной живой душе не скажешь, в каком я сейчас состоянии.

— Хорошо, — я равнодушно пожал плечами.

— А теперь ступай. Мне нужно подумать.

— Я еще зайду к тебе вечером, — пообещал я и вышел из покоев, аккуратно притворив за собой дверь.

====== Дневник ======

Я возвращался к себе, размышляя о матери, о том, как тяжело ей сейчас, и о том, что я, к сожалению, даже не представляю, как ей можно помочь.

Мой мозг переключился на другие мысли лишь тогда, когда я вновь очутился в своих покоях, и мой взгляд упал на ярко-красную сумку Даны, которая висела на спинке стула. Мне стало любопытно. Я, рефлекторно оглянувшись на дверь и убедившись, что она заперта, осторожно взял сумку, положил её себе на колени и аккуратно открыл. Затем, спохватившись, надел белые резиновые перчатки, предназначавшиеся для проведения экспериментов с опасными веществами. Вряд ли в сумочке Даны могло обнаружиться нечто смертельно опасное, но я не должен был оставить на её вещах отпечатков пальцев, чтобы девушка не могла доказать, что я рылся в её сумке. Потом я начал медленно вынимать вещи, запоминая при этом, где именно они лежали.

В сумочке оказался миниатюрный, но достаточно мощный бластер (тот самый, что она одолжила мне, когда я отправлялся на Альфу), средство связи, портативный компьютер, несколько цепочек и браслетов, спутанных в клубок (я чуть не поддался искушению распутать их и сложить аккуратно — я всегда так делаю со спутавшимися проводами, но вовремя спохватился, что могу этим выдать себя), и толстая тетрадка с твердой серебристой обложкой, на которой золотыми буквами было выведено: «Мой дневник».

Моё сердце забилось быстрее, а руки даже задрожали от волнения: возможно, здесь я найду ответ на вопрос, почему Дана так несправедливо со мной обошлась. Я, затаив дыхание, аккуратно открыл дневник на первой странице.

Видимо, Дана купила его совсем недавно, уже здесь, на Заре, потому что самая первая запись, если судить по дате, была сделана всего около двух недель назад.

«После смерти сестер я сама не своя», — писала Дана своим легким летящим почерком. — «Даже не знаю, что на меня нашло. Я ведь ещё давно абстрагировалась от своей семьи и решила для себя, что родственники для меня ничего не значат. Я не хочу иметь какой-либо привязанности, так как она априори лишит меня независимости. Я хочу быть свободной, как вольная птица, чтобы никто на свете не мог удержать меня. Я выбрала гордое одиночество, но мне так сложно разрывать связи с людьми. Сложно и…больно. Несмотря на все усилия, я так и не смогла до конца избавиться от привязанности к матери и к… Локи. Надо что-то делать, срочно! Иначе в перспективе окажется банальная семейная жизнь с кучей сопливых детишек. Фу, какая гадость! Нет, я рождена для чего-то большего. Меня ничто не должно связывать с окружающими. Ничто. Но Локи просто не идет у меня из головы, я не могу забыть о нём. Я не могу понять до конца, что именно к нему испытываю, но нас определенно что-то связывает, и мне это категорически не нравится. Я думаю, мне придется смириться с этим. В конце концов, Локи — это еще не самое страшное. Он во многом похож на меня, тоже ненавидит всё скучное, обыденное и банальное. Думаю, для него можно сделать исключение. Только для него одного. Но беда в том, что он сам не догадывается, что я испытываю к нему что-то большее, чем дружба. А сказать об этом я не могу. Все решат, что я влюбилась, и засмеют. Кайса уже так считает. Даже не знаю, что дало ей повод сделать такое предположение. Глупая, наивная девчонка! Что она вообще может понимать в этом?! Это не любовь! Ну, то есть, не любовь, как понимают её большинство людей: любовь, которая кончается свадьбой и созданием семьи или, еще того хуже, пресловутой физической близостью. Нет! Я говорю о чём-то более духовном, возвышенном, неуловимом. Вряд ли Локи поймет, о чём я говорю, если я признаюсь ему в своих чувствах, потому что я не знаю, как выразить их словами, чтобы было понятно. А может быть и поймет, кто знает? Ведь он тоже вроде меня и, возможно, даже испытывает подобное чувство ко мне… Не знаю… Но лучше не рисковать…»

Дальше был изображен пейзаж заката на Заре. Дана довольно неплохо рисовала.

Когда я прочёл её запись, моё сердце заколотилось вдвое, или даже втрое быстрее прежнего. Дана права: я питаю к ней те же чувства, что и она ко мне. Точь-в-точь, как она пишет. И я, как и она, боюсь, что друзья могут неверно истолковать наши отношения. Ведь это правда совсем не то, что у Тора с Джейн — семья и ребёнок; а отношения Кайсы и Сэма больше напоминают веселую детскую игру, чем что-то серьезное. Вряд ли кто-то из них сможет понять нас с Даной.

После рисунка следовала другая, более поздняя запись:

«Не могу понять, что творится с Локи! Он совсем помешался на своей популярности и ведет себя, как избалованный ребёнок! Я просто не могу поверить в это, не могу! Я каждый день смотрела на него по телевизору, и когда видела, что он из кожи вон лезет, чтобы только им все восхищались, моё сердце готово было разорваться от боли. Я вспоминала о том, как в былые времена мы бродили с ним по Базе вдвоем, разговаривали, ставили магические эксперименты, глядели на звезды и мечтали о космических путешествиях, полных приключений и опасностей… Я в то время чувствовала себя самым счастливым человеком во вселенной! А он променял все это на бесконечные фотосессии, лживые интервью и однообразные возгласы фанатов. Как он не понимает, что всё это фальшивое, ненастоящее! Сейчас можно сделать пластик, сияющий ярче золота, но ведь не станет он от этого драгоценным металлом. Почему же Локи так привлекает этот искусственный блеск и лоск? На фоне всего этого он напрочь позабыл обо мне. Похоже, пытаться связать своё будущее с ним уже бесполезно. Я ошиблась, он не такой, как я думала. Но и забыть его я не могу. Ума не приложу, что мне теперь делать…»