Страница 27 из 36
Я поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Оказалось, я находился на крутом склоне скалистой горы, а подо мной расстилалась серая безжизненная равнина.
Я начал подниматься вверх по склону, в надежде, что с вершины обзор будет больше, и я увижу что-то, что подскажет мне, как действовать дальше. Но в глубине души я понимал, что вероятность этого крайне мала: в этом мире нет ничего, кроме голых скал и серой почвы. Поднимаясь вверх, я с трудом сдерживал слёзы отчаянья и страха: в такой ненормальной и непонятной ситуации я оказался впервые. А может, и не впервые, я же не помню…
Кое-как я добрался до вершины и присел на большой холодный камень, чтобы перевести дух. Как я и опасался, с вершины мне не открылось ничего нового: те же скалы, та же долина. «Отсюда не выбраться», — беззвучно прошептал я. — «Отсюда не выбраться».
Я думал, хуже уже быть не может, но, оказалось, может. Через пару минут я с ужасом заметил, что скала под моими ногами пошла трещинами и начала рушиться. И вот я уже падаю вниз с неимоверной высоты вместе с множеством камней, на которые раскололась скала. Я инстинктивно закрыл глаза и прикрыл голову руками.
Я был уверен, что при падении разобьюсь насмерть, но этого не произошло. Приземление прошло относительно мягко, будто бы я упал с высоты первого этажа. «Хоть что-то хорошее в этом мире есть: все травмы сводятся к минимуму», — с мрачным сарказмом подумал я, поднимаясь.
Зрелище, увиденное мною, мягко говоря, шокировало. По всем законам логики я обязан был упасть к подножию развалившейся скалы, а вокруг меня должна была возвышаться груда камней. Но в этом мире, видимо, начисто отсутствовала какая бы то ни было логика. Я находился посреди какого-то стадиона, трибуны которого были до отказа заполнены зрителями. А я-то думал, этот мир безлюдный…
Чтобы окончательно не сойти с ума от происходящего, я решил отключить логическое мышление и не пытаться понять, что происходит и что всё это значит.
«Надо пойти к людям и узнать, где я сейчас нахожусь», — мелькнула в голове мысль. Я даже сделал несколько шагов по направлению к трибунам, но тут увидел нечто такое, что заставило меня в изумлении застыть на месте. Хоть я и дал себе слово ничему больше не удивляться и принимать этот странный, неадекватный мир таким, какой он есть, я не мог спокойно смотреть, как из воздуха передо мной появляются Дана, Тор, Лаувея, Кайса, Сэм и Фригга.
Секунд тридцать я ошарашено смотрел на них, а затем спросил первое, что пришло мне на ум:
— Мам, что здесь происходит?
— Да как ты посмел назвать меня своей матерью, ничтожество? — слова Фригги сочились презрением и отвращением, прежде я никогда не слышал, чтобы моя мама разговаривала так. — Ты никто по сравнению со мной. Я могу превратить тебя в пыль одним щелчком пальцев. Ты настолько слабый, беспомощный и тупой, что с тобой даже находиться рядом противно!
Мои друзья разразились громким хохотом и захлопали в ладоши. Этого вынести я уже не мог. Фригга, самый близкий для меня человек, теперь прилюдно издевается надо мной, а моим друзьям это доставляет удовольствие. Зрители на трибунах тоже громко аплодировали и хохотали: всем нравилось наблюдать, как меня унижают.
— За что? — почти шепотом спросил я, глотая слезы.
— За то, что ты жалкий, никчемный урод! — Фригга наотмашь ударила меня по щеке под оглушительный хохот всех присутствующих.
Ноги у меня подкосились, и я упал, но не от боли, а от психологического шока. Я мог принять всё что угодно, но только не то, что моя мама, которую я искренне любил, теперь издевается надо мной.
— Смотрите, он плачет! — злорадно крикнула Дана. — Маленькую деточку обидели! Фу, сопляк, смотреть противно! — девушка со всей силы пнула меня ногой.
Я даже не подумал, что мне следует защититься. Казалось, я вообще потерял способность мыслить. Слёзы градом катились по щекам, я задыхался от плача, понимая, что остался совсем один. Весь мир против меня, меня ненавидят даже те, кого я считал друзьями. А какой тогда смысл жить, если ты всем противен?! Почему, почему это происходит?! Почему меня предали те, кому я верил?!
А меня продолжали пинать ногами и осыпать унизительными оскорблениями. Я, понимая, что хуже уже не будет, даже не пытался сдерживать эмоции и рыдал во весь голос. «Хочу умереть, хочу немедленно умереть!» — словно в бреду, мысленно повторял я. — «Я не хочу жить, пусть меня кто-нибудь уже убьет!» Но никто, к сожалению, этого не делал. Все только глумились и издевались, а для меня это было хуже смерти. Словами не передать, что я чувствовал…
Но тут голова у меня закружилась, в глазах потемнело, а хохот и крики затихли. Вместо этого какой-то голос прямо над моим ухом произнёс:
— Тише, тише, всё хорошо, успокойся.
Я почувствовал, что с моей головы снимают что-то… Точно, очки и наушники! Все передо мной было словно в тумане, наверное, от пелены слёз. Я понял, что всё, что происходило со мной, было не в реальности, и нужно успокоиться, но не мог заставить себя это сделать и продолжал сидеть и плакать, как идиот.
— Локи, что с тобой?
— Ты в порядке?
— В чём дело?
Это были голоса моих друзей: Даны, Лаувеи, Сэма. Сквозь слезы я видел лишь их силуэты.
— Выйдите все отсюда, — этот голос принадлежал Селестине.
Мои друзья повиновались. Женщина протянула мне стакан с водой, и положила мне на лоб тёплую успокаивающую руку. Когда я немного пришел в себя и перестал плакать, Селестина с легкой укоризной спросила:
— Вот скажи, зачем ты туда полез? Это не детская игрушка, Локи. Тебе ещё повезло: ты отделался легким шоком. А мог бы сойти с ума или вообще умереть. Думаю, так бы и случилось, если бы я не вытащила тебя вовремя.
— А что это было? — дрожащим голосом спросил я.
— Это? Тренажер, — небрежно пояснила женщина.
— Чего? — не сообразил я.
— Ну да, тренажер. Правда, рассчитан он не на детей, а на Агентов Света, причём сильных. Это одно из испытаний, которые необходимо пройти для того, чтобы получить Высший уровень подготовки. Твоя мама этот тренажер сконструировала, кстати.
— И как он работает? — поинтересовался я, окончательно успокоившись.
— Очень просто. Он переносит тебя в виртуальный мир, где с тобой происходит именно то, чего ты боишься больше всего. Расскажи, что с тобой было?
— Сначала я попал в какой-то странный безжизненный мир и, самое главное, я не помнил, где был перед этим, и мне казалось, что всё это на самом деле. Мне и в голову не приходило, что всё происходит лишь в моём воображении.
— Конечно, — улыбнулась Селестина. — Так и было задумано. Если бы человек осознавал, что он в виртуальном мире, он бы не испытывал панику. Настоящий Агент Света должен уметь принимать решения и действовать даже в самых нестандартных и неадекватных ситуациях. Люди годами этому учатся, прежде чем испытать себя на тренажере. А ты был неподготовлен, и потому нет ничего удивительно в том, что, оказавшись в непонятной ситуации, растерялся и запаниковал, потому что не знал, как действовать.
— А потом я увидел маму и друзей, они издевались надо мной, — смущенно пробормотал я, глядя в пол.
— Значит, в глубине души, на подсознательном уровне, ты всегда боялся, что однажды тебя будут ненавидеть абсолютно все, что ты окажешься один против всего мира. Довольно распространенный страх, особенно среди молодёжи. В общем, ты, наверное, уже догадался, что этот тренажер учит контролировать эмоции, ведь для Агента Света нет ничего важнее. Паника, страх и обида никогда не дадут преимущества в стычке с врагом. Нельзя позволять эмоциям бить в голову, иначе ты обречен на поражение. Только твердость и холодный разум приведут тебя к победе, запомни это.
— Всё это я знаю, но это так трудно…
— Именно поэтому настоящими Агентами становятся очень немногие.
— Да, меня бы точно не приняли, — не без сарказма вздохнул я. — Я известный паникер.
— Ты ещё слишком молод для этого. В твоём возрасте даже на Начальный уровень не принимают, а ты на Высший полез. Нет ничего позорного в том, что ты не справился. Даже некоторые Агенты не выдерживают. Сражение со своими эмоциями необычайно сложное, и с первого раза не дается почти никому. Ладно, пойдем, а то твои друзья нас уже заждались.