Портал

— А чем болеет твоя сестра? — поинтересовался я.

— Не поверишь, но раком легких.

— Постой, но ведь рак легких развивается в основном у тех, кто…

— Да, много курит, — закончил за меня Элвис.

— Но ведь ей всего двенадцать! — признаться, я был шокирован.

Элвис невесело усмехнулся.

— В нашем мире, если с семи лет не начал курить, то тебя и за человека не считают. Бедная Эвелина. На ней все это отразилось гораздо сильнее. Чем человек младше, тем легче вбить ему в голову всякую хе… прости, я хотел сказать, глупость. Если я курил лишь изредка и всегда знал меру, то сестра могла за один раз выкурить всю пачку.

— А что родители?

— Они не знали. Я прятал сестру от них и сам приводил её в чувство (бывало и так, что она теряла сознание от избытка никотина, ведь она совсем ещё ребенок). Потом, конечно, ругал, проводил воспитательные беседы, но матери никогда не закладывал, хоть и неоднократно грозился. Теперь, когда Эвелина попала сюда, я думаю, что, возможно, зря скрывал от родителей это. Но раньше я считал, что я уже совсем взрослый человек и в состоянии сам воспитать сестру. Я ошибался. Для Эвелины я никогда не был авторитетом. Она любила меня как брата, но никогда не слушалась. И знаешь, зря в Долине Жизни её запихали в детское отделение, в котором она оказалась самой старшей. Уж лучше бы запихнули в молодёжное. Там хотя бы её непристойные анекдоты не произвели бы такой фурор. А та «забавная» история, о которой я хотел тебе рассказать, связана с тем, что Эвелина куда больше моего ненавидит Кору.

— За что? Она же не живет с ней, как ты, и вообще, наверное, почти не пересекается.

— Ей и одного раза хватило. Просто однажды я пас детей на улице, мне надоело, и я пошел поболтать с коллегами. Да, я халатно отношусь к работе, знаю. И я поплатился за это. Дело в том, что во время моего отсутствия Эвелина достала неизвестно как пронесенную в Долину Жизни пачку сигарет и, мало того, что закурила сама, так и начала обучать этому «искусству» других детей, среди которых были и те, кто только-только начал выговаривать «мама». И Кора увидела этот беспредел из окна. Точнее, сначала сработала сигнальная система, начальница подумала, что пожар, выглянула в окно и имела счастье лицезреть эту милую картинку. В итоге мне влетел выговор, а Эвелину Кора заставила четыре часа простоять в углу в пустой комнате, под прицелом камеры видеонаблюдения. Эвелина начала крыть Кору матом и показывать в камеру неприличные жесты. В итоге срок «заключения» увеличился до суток. Я понимаю свою сестру, ведь она привыкла так себя вести, так общаться, и ей сложно переучиться. Слишком резкий контраст между нашим миром и Долиной Жизни. Даже мне было тяжело, но я признал необходимость измениться, а Эвелина отрицает её. Но и Кору в этой ситуации я тоже, как ни странно, понимаю и поддерживаю. Курить маленьким детям, которые, к тому же, ещё и болеют, нельзя ни в коем случае, а тот, кто распространяет это, должен быть подвергнут дисциплинарному наказанию — в этом я с ней согласен. С тех пор Эвелина Кору и ненавидит. А вообще, сестра часто выкидывает такое, отчего у окружающих волосы дыбом встают. Например, недавно на прогулке с детьми нас сопровождал психолог, желающий знать, насколько детям комфортно находиться в коллективе. Сначала всё шло нормально: мы играли в командные игры и водили хоровод. А потом дошло до купания в бассейне, и я велел детям раздеться до купальников. Так вот, вместо того, чтобы спокойно снять с себя одежду и прыгнуть в воду, как все нормальные дети, Эвелина устроила из этого… весьма непристойный танец. И именно в тот день, когда с нами был психолог. Она, наверное, нарочно издевается.

— Что случилось с психологом?

— Свалился в бассейн, — печально пошутил Элвис. — А потом я стоя на коленях умолял его, чтобы он не рассказывал Коре.

— Да, действительно «забавно».

— Подожди, это ещё цветочки. Хотя, самая интересная история как раз с цветочком и связана. Кора любит разводить цветы. У нас ими весь подоконник заставлен. Тут я не против, мне цветы тоже нравятся. Так вот, однажды Эвелина нечаянно услышала, как Кора сказала мне, что её Amorphophallus titanium почему-то плохо растет, и надо что-то сделать, чтобы он рос быстрее. В тот же день Эвелина сбежала с лечения (опять я недосмотрел), пробралась в нашу с Корой комнату и подсыпала в горшок с этим самым цветком магический порошок — ускоритель роста.

— Что ж в этом плохого? — удивился я. — Она, скорее, сделала доброе дело. Ведь этот порошок действительно был создан для того, чтобы растения лучше росли.

Элвис хмыкнул.

— Да, вот только нормальные люди сыплют щепотку этого порошка, а Эвелина высыпала пять упаковок! Это было эпично. Несчастный Amorphophallus titanium занял всю нашу комнату, пробил стекло в окне, выпустил свои побеги на улицу, и они тут же оплели большую часть здания. И на них распустились гигантские цветы. Красные, желтые и синие, хотя, если верить Коре, они должны быть исключительно белыми. Наверное, это был побочный эффект передозировки магическим удобрением.

— А Эвелина знала, что так будет?

— Конечно, знала, — фыркнул Элвис. — Это была её месть Коре за сутки, проведенные в пустой комнате. А вообще, здание, обвитое гигантскими цветами, смотрелось довольно романтично. Но разъяренная Кора была другого мнения. Ты только представь, что случилось с её разложенными по полочкам вещами, когда её любимый цветок разросся до невероятных размеров. Мы несколько дней устраняли последствия. Если честно, мне даже понравилось. Сидеть на крыше и пилить гигантский зеленый стебель — хоть какое-то разнообразие по сравнению с моей обычной работой. Все было бы хорошо, если бы мне не влетело от Коры по полной.

— Но как Эвелине вообще удалось пронести в Долину Жизни магический препарат? Насколько я помню, правилами это запрещено.

— Представь себе, я задал ей тот же вопрос, придя вечером в её комнату для того, чтобы отчитать. И знаешь, что оказалось? Она пронесла огромное количество запрещенных предметов. А не заметили на досмотре потому, что она прятала их в мягкие игрушки. Я, помню, ещё удивился, когда она решила их все с собой везти — Эвелина никогда их не любила, даже в раннем детстве, а в двенадцатилетнем возрасте и подавно. Когда мама спросила её об игрушках, Эвелина сказала, что хочет подарить их маленьким детям в Долине Жизни, чтобы они не грустили. Мама растрогалась и даже пустила слезу, но я-то сразу смекнул, что что-то здесь нечисто. Я знал Эвелину лучше, чем другие члены семьи, и понимал, что маленькие грустящие дети ей абсолютно безразличны, и она преследует какую-то свою корыстную цель. Вот так она обманула наших охранников. У них и мысли не было, что маленькая девочка везет с собой опасные вещества. А вообще, Эвелина увлекается темной магией и хочет стать трикстером.

— Да уж, не повезло с сестрой.

— Что поделаешь, такой её воспитало общество, — вздохнул Элвис, затем выдержал паузу и добавил: — Но её воспитывало не только общество. У неё была хорошая, любящая семья, как и у меня, а это не могло пройти даром. Я знаю, что в душе Эвелина добрый человек, но она привыкла стыдиться своего добра, потому что в нашем мире, проявляя доброту, ты автоматически становишься жалким неудачником, о которого все вытирают ноги. А чтобы тебя уважали, чтобы с тобой считались, нужно быть наглым, эгоистичным и пошлым. Я надеюсь, Долина Жизни покажет ей, что в нормальном мире это не так, и люди, делающие добрые дела, уважаются и ценятся обществом. Эвелина проходит здесь не только физическое, но и душевное лечение, и я верю, это поможет ей вырасти нормальным человеком. Знаешь, я давно хочу сводить её к памятнику Агентам Света, который возвели люди, спасенные нами в Долине Жизни, но всё никак не могу подобрать нужный момент.

— А что, есть такой памятник? — я слышал об этом впервые.

— Ну да, в малом парке. Можешь сходить и посмотреть завтра.

— А кстати, что ты всё-таки сегодня делал на границе? — поинтересовался я. — Не меня же выслеживал?