День Расплаты

Решив, что время уже пришло, я поднялся со скамейки и направился к отелю, чтобы взять необходимое оборудование.

***

Когда я вышел из номера с двумя вместительными сумками в руках, было уже совсем темно. Хорошо еще, что улицы освещались фонарями, иначе я имел бы все шансы заблудиться. Датчики, которые я должен был установить вдоль побережья, были довольно тяжелыми, и я от всей души пожалел, что не могу воспользоваться приёмом мгновенного перемещения, поскольку эта планета была расположена в неустойчивой к аномалиям зоне. Коэффициент её устойчивости был равен трем по десятибалльной шкале, а это говорило о многом. Потому-то меня и отправили изучать аномалию, чтобы я выяснил, представляет она угрозу для планеты или нет.

Чтобы добраться до берега, мне понадобилась около двадцати минут. Улицы города были пустынны, и меня это, признаться, радовало: надоело уже ловить на себе удивленные взгляды узнавших меня прохожих и слушать, как они взволнованно перешептываются, показывая на меня пальцем и даже пытаясь сфотографировать. В такие моменты я ощущал себя диковинной зверушкой, вроде трехцветного попугая, и даже начинал жалеть о своей популярности. А сейчас вокруг никого не было, и я чувствовал себя по-настоящему свободным.

Море было на удивление спокойным, и ночную тишину нарушал лишь тихий, чуть слышный плеск волн. Лунная дорожка уходила за горизонт и словно бы манила, звала за собой. Казалось, по этой золотистой полоске действительно можно уйти в далёкую волшебную страну, где нет места боли, печали и страданиям, где каждый может быть с теми, кто ему дорог.

Я почти был готов поверить в эту красивую сказку, и меня это немного пугало. Наверное, когда душа человека медленно умирает от страха и безысходности, он готов поверить всему, чему угодно, лишь бы это давало надежду на счастливый финал. Этим часто пользуются разного рода мошенники — наобещают такому человеку с три короба, а он поведется, схватится за этот шанс, как утопающий за соломинку, а в результате ему станет только хуже.

«Самое главное самому не совершить такой глупой ошибки», — думал я, закрепляя первый датчик на стволе пальмы, росшей недалеко от воды. — «Пусть будущее пугает меня, но я никому не позволю воспользоваться своим страхом».

Датчиков было ровно пятьдесят, и устанавливать их нужно было на расстояние двадцать — двадцать пять метров друг от друга, так что ночь обещала быть тяжелой. Хотя по сравнению с моими тренировками это задание было сущим пустяком, по крайней мере, я думал так до определенного момента.

Установив все датчики, я снял с них первичные показания и занес их в черновой вариант своего отчета. Затем достал фотоаппарат и сфотографировал океан. Уж не знаю, зачем это было нужно, но по правилам оформления в отчёте на первой странице обязательно должна присутствовать фотография того места, с которым проводилась работа. Я не имел ничего против — фотография ночного моря украсит скучный документ и придаст ему необычности.

Мне очень хотелось оформить свой первый отчёт красиво и грамотно: во-первых, чтобы зарекомендовать себя, как прилежного и аккуратного сотрудника, а во-вторых, чтобы потом не стыдно было самому смотреть (копию отчета всегда отдавали сотруднику, чтобы тот мог положить её в своё рабочее портфолио: чем больше отчётов скопилось в папке, тем выше стаж).

Когда я сделал снимок и уже собирался убрать фотоаппарат в сумку, мой артефакт, висевший на цепочке, вдруг нагрелся и запульсировал. Я насторожился — если артефакт так возбудился, значит, на это определенно была какая-то причина, и ничего хорошего мне это не сулило.

Я закрыл глаза и сосредоточился на связи с Пересмешником, в надежде с его помощью узнать хоть какую-то информацию о надвигающейся угрозе, но не успел — буквально через секунду я узнал всю информацию безо всякого артефакта. Внезапно меня с головой захлестнула огромных размеров волна, неизвестно откуда взявшаяся посреди полного штиля. Мощные воды едва не унесли меня в океан, я упал на песок, а главное, пытаясь спастись от взбушевавшейся морской стихии, выронил из рук фотоаппарат, который вскоре оказался в открытом море.

Аномальная волна оказалась единичной: когда я поднялся на ноги, море вновь было таким же спокойным и тихим, как прежде. О недавней катастрофе напоминал лишь плывущий по воде фотоаппарат.

«А мне казалось, что он должен был утонуть», — подумал я, глядя на чернеющий вдали прибор. — «Тут два варианта: либо очередное проявление аномалии, либо так было задумано производителями».

Мысленно ругаясь и выплевывая морскую воду, попавшую в рот вперемешку с песком, я зашёл в море и поплыл за фотоаппаратом — надо же было его выручать, ведь без фотографии мой отчёт могли не принять, и тогда пришлось бы лететь сюда второй раз специально за снимком. Мне повезло, что прибор был водонепроницаемым, иначе пришлось бы его ещё и чинить.

«Отлично! Вот и искупаться довелось», — с сарказмом думал я, заходя все глубже и глубже. — «Отдыхаю на полную катушку, ничего не скажешь!».

Морские воды унесли мой фотоаппарат довольно далеко, и пока я плыл за ним, а потом до берега, я порядком устал, а ведь плыть пришлось ещё в одежде, которая, намокнув, сильно потяжелела и тянула меня ко дну. Кроме того, аномалия на этом не успокоилась.

Едва я выбрался на берег, над морем разразилась ужасная гроза. Ослепительно-яркие вспышки молний мелькали тут и там, то и дело слышались угрожающие раскаты грома, дождь лил как из ведра. На дождь мне, по правде говоря, было плевать — я и так уже промок до нитки, а вот молнии действительно пугали. Надо было убираться отсюда, пока не стряслось настоящей беды.

Отойдя от моря на приличное расстояние, я убедился в том, что гроза имела аномальную природу — уже в ста метрах от берега улицы были сухими, а ночное небо — ясным. Мелькнула нелепая мысль о том, что аномалия не захотела, чтобы её изучали, и попыталась уничтожить исследователя в моем лице, дабы её тайна так и не была раскрыта.

Схватка с обезумевшей стихией почти полностью лишила меня сил. В мокрой одежде было холодно, и меня колотила дрожь, а до отеля было ещё далеко. Поэтому я решил зайти в первый попавшийся мне на пути бар, чтобы перевести дух и немного обсохнуть.

Народу в заведении было немного — видно, жители этого городка не привыкли к шумным ночным развлечениям. Большинство столиков пустовало, за другими скучали полусонные люди. Оживленным и веселым лицо было лишь у бармена, оказавшегося совсем молодым парнем с блестящими карими глазами и медно-русыми вьющимися волосами, подстриженными несколько короче, чем у меня. В данный момент он пытался флиртовать с какой-то девушкой, но та, видно, не была расположена к общению, потому что вскоре молча встала и ушла, однако юношу это ничуть не смутило: он продолжал улыбаться так же легко и беззаботно, как прежде. Окинув помещение быстрым взглядом, бармен, как я и опасался, заметил меня.

— Эй, чувак, классно выглядишь! — насмешливо крикнул он мне, чуть подавшись вперед.

Учитывая то, что с меня ручьем стекала вода, можно было не сомневаться в том, что бармен откровенно издевался. Я, и так разозленный той дурацкой ситуацией, в которую угодил, просто не мог этого стерпеть.

— Послушай, ты! — грозно обратился я к юноше, подходя к барной стойке. — Я тебе не чувак, а Локи Лафейсон и Совета Галактической Безопасности, — я продемонстрировал значок. — И я здесь работаю, между прочим!

— Что-то не похоже, — подмигнул мне юноша. — Похоже, что ты по пьяни в одежде купаться полез.

— Предупреждаю ещё раз: если ты не камикадзе, то закрой рот и извинись, — мне с трудом удавалось говорить спокойно, так сильно бесила его довольная физиономия и глупые шутки.

— Извиниться с закрытым ртом? — наигранно удивился парень. — Это как? На языке глухонемых, что ли?

Мне оставалось лишь глубоко вздохнуть и возвести глаза к потолку — в самом деле, что я мог поделать с этим шутником? Моя работа связана с аномалиями, а не с людьми, и в данной ситуации я не обладал никакими особыми полномочиями. Не Фригге же жаловаться, что какой-то молокосос меня достает.