Месть демонов

Тьма отступила так же внезапно и быстро, как и нахлынула, открыв мне полузабытый, но оттого еще более реальный мир. Стройный и четкий, без примесей и видений. Дышать стало легче, будто на меня нацепили кислородную маску, сердце ритмично забилось, разгоняя по венам застывшую кровь, и я понял, что отныне ничего не помешает мне ходить, разговаривать и работать.

— Как ты это сделала? — теперь мой голос звучал как прежде отчетливо.

«Не знаю, — глаза Доланы смотрели радостно, но в то же время несколько виновато. — Не сердись. Я правда не знаю, что произошло. Я сама не знала, как буду тебе помогать, но чувствовала, что нужен интермайнд, а дальше все сложилось само».

— Я не сержусь. Разве можно сердиться на своего спасителя? Какая разница, как все случилось, если это сработало?

— Разница есть, и огромная. — вмешалась Ника. — Не узнав природы этого явления, мы не узнаем, если ли у него побочные эффекты.

— Ну просканируй меня, если тебе так хочется, — я безразлично пожал плечами, радуясь, что получил передышку.

— Тогда откройся.

— Чего?

— Сними ментальную блокировку.

— Но я не…

— В самом деле? Значит, все куда хуже, чем мне казалось. Нечто постороннее не пускает меня в твое сознание, и это дурной знак.

Я растерялся, не зная, что на это ответить, но тут вмешался Рэй:

— Может, вы позже решите эту проблему? Тут Фригга уже одиннадцать минут в себя не приходит! Это, по-вашему, не дурной знак?!

— По крайней мере, в этом нет ничего немыслимого, — заметила Ника.

— Что-то немыслимое будет, если она погибнет, мы не попадем в междумирье, и демоны дружно спляшут на останках нашего мира! Кто там умеет рыться в чужих мозгах? Вам не кажется, что пора проявить свои неоценимые способности?

— Сейчас я попробую!

Я опустился на колени рядом с распластавшейся на полу Фриггой, но Рэй схватил меня за шиворот и решительно вздернул на ноги.

— Только не ты, ходячий апокалипсис! Ника правду сказала: возможно, эта твоя новоявленная стабильность держится на соплях! А если твой мозг опять разлетится на кусочки, и собрать никто не сумеет? Так что отойди в сторону: у нас есть и другие умельцы, — Рэй с намеком посмотрел на Долану.

Долана неспешно приблизилась и села на мое место. Взяла Фриггу за руку, закрыла глаза, но почти сразу открыла. Слегка потрясла головой, словно отгоняя внезапное наваждение. Затем закрыла снова. И опять открыла, усиленно заморгав. Я хотел подойти и узнать, в чем дело, но Рэй остановил меня. Однако в этот момент Долана сама поднялась на ноги и подошла к нам.

— В чем дело? — вопрос Рэя был обращен не к Долане, а ко мне: навыком чтения по глазам он так и не овладел.

— Она не знает. Что-то мешает ей заглянуть в сознание Фригги.

— Ника? — в глазах Рэя вспыхнули слабые огоньки надежды.

Ведьма поняла с полуслова:

— Уже пыталась. Безрезультатно. Такой же блок, как у Локи. И сильно сомневаюсь, что девчонка поставила его сама.

— Мне бы твои рассуждения! — печально, но вместе с силами ко мне вернулась способность нервничать, переживать и злиться. — Фригга осталась один на один с каким-то неведомым испытанием, и никто из нас не в силах ничем ей помочь! Она всего лишь ребенок, и…

— Ты забываешь о том, кем она была раньше.

Эти, казалось бы, невинные слова Рэя вызвали во мне вспышку гнева.

— Именно! Потому что это надо забыть! Ради её же блага!

— Да, но сейчас я говорю о том, что…

— Она не та Фригга, которую ты знал! Не та, которую мы все знали! Не та Фригга, которой по силам всё реальное и нереальное!

— И это тебя расстраивает?

Этот вопрос привел меня в бешенство. Быть может, в нем было слишком много болезненной правды, и оттого я никогда не смел задавать его даже себе. Несколько секунд я молчал, борясь с подкатывающими волнами гнева, а затем произнес, отрывисто и резко:

— Будь в тебе больше совести, ты никогда не спросил бы об этом. Ты ведь должен понимать, что я чувствую! Ясное дело, мне не хватает матери, не хватает её мудрости и умений! Конечно, мне бы хотелось её вернуть, а ты как думал?! Но не ценой того, чтобы этот ни в чем не повинный ребенок сломал себе психику!

— Перестаньте, вы оба, — сказала вдруг Ника. — Вы хоть заметили, что в вашем разговоре нет логики, не говоря уже о смысле? Вы бездумно копаетесь в эмоциях вместо того, чтобы искать подход к решению проблемы.

— Какой проблемы?

Этот голос, болезненный и дрожащий, заставил всех нас обернуться. Уже очнувшаяся, но до сих пор страшно бледная Фригга осторожно пыталась подняться с пола.

И тут я испытал какой-то необъяснимый импульс, а в следующий миг обнаружил, что прижимаю трясущуюся после обморока девушку к себе, правой рукой зарываясь в копну её светлых волос с ярко-рыжими кончиками.

Смотрел я как-то вскользь, мимо неё, и перед глазами стояло размытое блеклое пятно. А пару секунд назад мир казался таким ярким и четким…

Рука сама по себе перебирала волосы, глаза смотрели, но ничего не видели, а губы беззвучно двигались, все время складывая одно и то же слово. И все эти три составляющие — рука, глаза и губы, словно жили собственной жизнью, забыв, что должны подчиняться сознанию.

Что же все-таки шепчут губы? Они трижды повторили это слово, все так же беззвучно, прежде чем до меня дошел его смысл: я как заведенный механический человечек всё твердил и твердил «прости».

Ни единого звука не сорвалось с моих уст, движения губ Фригга не могла видеть, и вряд ли она поняла, что я говорил. Что ж, это и к лучшему.

Это длилось минуту, а затем здравый смысл вернулся и рассержено зашипел: «С ума сошел? Ты что делаешь? Отпусти её, живо!»

Руки повиновались и, словно тряпичные, повисли вдоль тела. Долю секунды Фригга еще прижималась к моей груди, а затем, осторожно отстранившись, поглядела на меня не то с удивлением, не то с благодарностью. И отвела глаза.

Конечно, ей было неловко, но мне было хуже. Ведь она ничего не сделала, это всё был я. Это я ни с того ни с сего подошел и крепко обнял её на глазах у всех. Чувственно, нежно, по-настоящему, а не слегка и для вида, как обнимаются на улицах все, кому не лень.

На глазах у всех… Наверное, именно это смутило Фриггу. Будь мы с ней только вдвоем, было бы по-другому. Может, она даже не стала бы отстраняться. И может, я даже не стал бы её отпускать. А то, что это произошло так внезапно и в самое неподходящее время… Как взрыв дворца на Заре.

— Что там было?

Я был благодарен Рэю, проявившему необычайное чувство такта. В глубине души я боялся, что он отпустит какую-нибудь ехидную шутку, а он притворился, что ничего не случилось, и даже попытался разрядить обстановку.

— Что там было… — раза в три медленней повторила Фригга, смотря в одну точку. Мне почему-то подумалось, что сейчас Лучик видит такое же выцветшее пятно, какое видел я считанные секунды назад. — Что там было… — уже быстрее, но еще заторможено пробормотала она, а затем вдруг сказала ясно и просто: — А знаете, я не помню. Ничего не помню вообще.

— То есть как? — я видел, что она не лжет, и все же в такое трудно было поверить. — Ты не помнишь своего испытания?

— Говорю же, ничего не помню. — Фригга вырвалась из оцепенения и теперь говорила как всегда быстро и бойко. — Это было, как обморок. Потеряла сознание и очнулась. Всё. — Она картинно развела руки.

— Не нравится мне это.

На лбу Рэя залегла глубокая складка, как бывало всегда, когда Ученый был чем-то расстроен или озабочен. Она уместно смотрелась на лице взрослого мужчины, но с гладкой кожей юноши не сочеталась. Выходит, с возрастом меняется даже мимика.

Было нечто неестественное в новом обличие Рэя. Странно, что эта мысль пришла только сейчас, хотя столько времени миновало. Молодое тело и старая душа, что вечно просвечивалась через глаза, выдавая внимательному наблюдателю истинный возраст этого «юноши». Все равно, что выдержанное вино залили в новенькую бутылку.

— Очень не нравится, — повторил Рэй задумчиво.