Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 23 из 25

Она прочистила горло. - Когда мы вернемся на Медину, я собираюсь позвать новые руки. Итак, не спешите, но мне нужно будет знать, заполняю ли я более двух мест.

Алекс усмехнулся. - Не мое. Единственное, на что я думаю, что мой жизненный опыт недвусмысленно говорит о том, хорошо ли мне находиться вне кабины пилота. Ты всегда найдешь меня здесь.

Бобби расслабилась еще раз. - Хорошо. Она перешла к Амосу.

Он пожал плечами. - Все мои вещи здесь.

- Отлично. Кларисса? Клэр смотрела вниз. Ее лицо было пустым и более бледным, чем обычно. Она положила руки на стол, опустив ладони, как будто она пыталась все вернуть на место. Как будто было что-то, что можно было вернуть. Ее улыбка была натянутой, но она кивнула. Она останется.

- Хорошо, - сказал Холден. - Гм. Тогда все в порядке. Это ... Я имею в виду, я думаю, это все. Разве что у кого-то есть что-то, что они хотели добавить?

- Пожелание держать планку высоко - сказала Наоми.

- Хорошо, да, - сказал Холден, - но я имею в виду ...

- Как насчет этого, - сказал Алекс, вставая. - Я собираюсь вернуться в свою каюту и принести виски, которые я сберегал для особого случая. Давайте все выпьем за Холдена и Нагату. Лучший, черт побери, командный состав, на который мог надеяться корабль.

Взгляд Холдена изменился, и его глаза заблестели от слез, но он улыбался. - Я не скажу нет, - сказал он, затем встал.

Алекс обнял его, а затем Наоми обняла их обоих. Бобби посмотрела на Амоса и указала пальцем на сплетение троих обнявшихся. Мы тоже это должны сделать? Амос встал и направился к ним, и Бобби последовала за ним. В течение долгого времени экипаж Росинанта соединился в длинном, последнем объятии. Через несколько секунд Бобби даже почувствовала, как Кларисса прислонилась к ней, прижимаясь так мягко и мимолетно, как мотылек.

Официально ничто не изменилось после этого. Долгий полет до торможения двигателя при подлете к воротам, и к станции Медины за ними, все происходило так, как они планировали. Хьюстону в своей камере было невесело и неудобно, но зато он был защищенным. Их обязанности и графики, привычки и обычаи, все шло своим обычным ходом. Единственное, что изменилось, это то, что они имели в виду. Этот полет стал их последним полетом. Бобби почувствовала, что что-то в ее теле переместилось.

Джеймс Холден был странным человеком с самого начала. Прежде, чем она узнала его, он был человеком, который оклеветал Марс. Потом тем, кто его спас. Судя по тому, что большая часть человечества думала о нем, он был оппортунистическим нарциссом или героем свободы слова, инструментом АВП или ООН, или свободным стрелком, ни перед кем не отвечающим. Она тоже видела его таким до того, как она заняла свое место на Росинанте. С тех пор, изо дня в день, иногда даже час за часом, человек и его репутация отделялись друг от друга. Капитан Джеймс Холден с Росинанта был знаменитостью. Холден, которого она знала, был парнем, который пил слишком много кофе, восторженно относился к странным вещам и, казалось, всегда, потихоньку заботился о том, чтобы соответствовать свей собственной своеобразной и непредсказуемой морали. Две версии его были связаны как тело со своей тенью. Связаны, да. Одно неразрывно связано с другим. Но не одно, и то же.

И теперь он двигался дальше. И Наоми с ним. Потеря ее тоже странная мысль, но другая. Наоми боролась против того, чтобы быть персоной в большом мире, всегда позволяя своему возлюбленному выходить на сцену, чтобы ей не приходилось этого делать. Когда она ушла, это не изменило бы историю, которую другие люди рассказывали о Росинанте, однако Бобби больше чувствовала ее потерю. Поскольку Холден был публичным лицом корабля, Наоми была человеком, которой Бобби вверялась в их повседневной жизни. Что бы ни говорила Наоми, это было правдой. И если это было не совсем точно, это было достаточно близко, чтобы Бобби и другие доверились ей.

Когда они уйдут с корабля, ничего не изменится. Бобби почувствовала печаль. Но, к ее удивлению и радость тоже. Она обнаружила себя проходящей через отсеки, двигаясь по кораблю, чтобы проверить все, что уже проверено, маркируя то, что выглядело неисправным - уровень давления газа, который слишком быстро снижался, дверной проем, который показывал износ, силовая связь, что было после ее даты замены, и сам корабль по себе тоже изменился. Он был теперь ее. Когда она положила ладонь на переборку и почувствовала трепет переработчиков, это был ее корабль. Когда она просыпалась, привязанная к ее кушетке, даже темнота ощущалась по-другому.

Она была Морским пехотинцем, она всегда была Моряком, даже после того, как эта роль больше не соответствовала ей. Ощущать себя капитаном Росинанта, чувства, которых она не ожидала. Перспектива захвата капитанского кресла имело смысл угрозы и предвкушения, как натягивание ее мощной брони в былое время. Казалось, ее старый костюм со временем изменился - и он стал кораблем. Изношенный, да. Устаревший, но опасный. Покрытый рубцами, но прочный. Не только метафора того, кто была Бобби, но и кем она хотела стать.

Она считала, что другие - Алекс, Амос, Кларисса - так же удобны в этом отношении, если бы они делали проверку. И прежде, она остановилась бы на этом до того, как он стал ее кораблем.

Теперь, когда она капитан, это была ее задача проверять.

Амос был в механической мастерской, где обычно находился, листал дистанционно данные стратегии защиты старого боевого корабля, их полет и безопасность. Белая щетина вдоль задней части его черепа поймавшая свет, говорила, что он не брился уже пару дней. Они были на плаву, сохраняя реакционную массу, но он был привязан к колоде, как будто ожидал внезапного изменения. Может быть, в силу привычки. Его толстые, покрытые шрамами руки постучали по монитору, переходя от объекта к объекту на экране, это структурный ремонт сшивки покрытия в листовой обшивке, чрезмерное разрастание микрофлоры в воздушных переработчиках, авто-адаптация электрических сетей. Все тысячи улучшений, от изучения инопланетных технологий, были выделены. Он понимал их все. Легко иногда забывать о глубине фокуса и интеллекта за жизнерадостным насилием Амоса.

- Привет, большой человек, сказала Бобби, ухватившись за одну из поручней.

- Эй, капитан Бабс, - сказал он.

- Как дела?

Он посмотрел на нее. - Что ж, я немного нервничаю из-за обшивки, которую мы положили в этом депо на Стоддарде. Многие люди обнаруживают отслаивание в этой партии при радиационной бомбардировке. Думаю, когда мы прибудем на Медину, я должен выскочить наружу и заглянуть. Не хотелось бы, чтобы она превратилось в пахлаву, когда мы рассчитываем на нее.

- Это было бы хреново, - согласилась Бобби.

- Шнуровка листовой обшивки отлична, когда она замечательна, - сказал Амос, поворачиваясь к экрану.

-Как все остальное? Спросила Бобби.

Амос пожал плечами, полистал каналы. – Думаю, да.

Между ними царила тишина. Бобби почесала шею, мягкий звук ногтей по коже был громче, чем что-либо еще в комнате. Она не знала, как спросить, будет ли он в порядке, когда Холден, и Наоми оставят его.

- С тобой все будет хорошо, если Холден и Наоми уйдут?

- Да, - сказал Амос. - Зачем? Ты беспокоишься об этом?

- Немного, - сказала Бобби, удивленная, обнаружив, что это правда. - Я имею в виду, я знаю, что ты предвидел это, прежде чем Холден это сделал. Я думаю, что все мы тоже. Но ты летал с ними в течение многих лет.

- Да, но в Холдене мне нравилось то, что он подставит себя под пули ради любого из членов экипажа. Вполне уверен, что ты тоже сделаешь для нас, так что ничего не меняется, - сказал Амос, затем остановился на мгновение. – Хотя возможно, тебе стоит посоветоваться с Персиком.

- Ты думаешь?

- Аха,- сказал Амос. И больше ничего. Бобби оттолкнула себя наружу.

Кларисса была в медицинском отсеке, привязанная к одному из автодоков. Трубки бежали от мягко жужжащей машины в порт, установленный в боку женщины, кровь текла из тонкого тела, а затем снова закачивалась в него. Ее кожа была цвета восковой свечи и обтягивала ее скулы. Она все-таки улыбнулась и подняла руку в приветствии, когда Бобби вошла. Кларисса Мао всегда была одним из лучших специалистов, с кем когда-либо работала Бобби. У нее было ощущение, что высокая квалификация этой женщины сформировалась из чего-то похожего на гнев и отчаяние. Работать, чтобы избавляться от мрака внутри себя. Бобби внезапно поняла это.