Страница 59 из 85
— Где он? — перевёл Карла дыхание и адресовал свой вопрос непосредственно Руки. Они ещё не успели ответить на поставленные вопросы до этого, но, кажется, сейчас основателя волновал более важный вопрос. Шин невольно надавил на больную мозоль, а Руки послушно молчал.
— Я не знаю… — ответил он, говоря истинную правду.
«О ком они?» — смотрела на них Юи поочерёдно и не могла понять странных взглядов. Мужчины смотрели друг на друга слишком серьёзно, они не отводили глаз и молчали.
«Грязная ложь… — дёрнулось у Карлы лицо. — Ты не знаешь, где твой родитель? Не знаешь, что он задумал? Бред и низкое враньё… Прикрывать всех у тебя не получится, впрочем, мне плевать, хочешь защищать их ценой собственной шкуры, значит, так тому и быть!» — решил основатель про себя, зная, что в любом случае сегодня должен кто-то умереть.
— Спрашивать мою глупенькую сестру нет смысла, — проглотил он свою злость, решая дать юноше второй шанс, — поэтому я спрошу второй раз. Где он?
— Я не знаю… — ответил Руки так же ровно.
— Руки? — посмотрела на него Юи, понимая, что эти двое разговаривают на своём языке, а она остаётся крайней.
— Ты не знаешь, где тот, кто прикрывал твою спину сегодня? — язвительно заговорил основатель, поднимаясь с трона, на что Руки и Юи немного попятились. — Ты думаешь, что я поверю в то, как ты украл ничтожную мантию и пробрался сюда самостоятельно? И кто дал вам благословение? На это способен лишь священник либо король… Ты можешь обманывать девчонку, но ты никогда не сможешь обмануть своего короля! — закричал основатель и сжал рукоять своего сломанного меча.
Юи вцепилась в Руки от неминуемого страха, но тот вместо того, чтобы прикрыть, отшвырнул её от себя. Она, закутавшись в фату, как бабочка в несоразмерные крылья, перелетела все ступени и расстелилась на полу. Комори ударилась, но это не могло навредить её жизни, скорее её сердце заколотилось от страха за возлюбленного. Она судорожно упёрлась в пол, боясь терять мужа из вида. Её сердце давно находилось не на месте, боясь, что очередная ложь Руки погубит всю счастливую жизнь. И она боялась не зря…
Карла тяжело дышал, едва сдерживал приступы ненависти на лице, а вскоре взорвался.
— Я не намерен это терпеть! Ты никогда не станешь частью нашей семьи! — ненавистно сказал Карла и меч блеснул в свете королевских чертог.
— Руки! — в ужасе прокричала Юи, дёрнувшись к нему.
Основатель потерял желание играть в эту игру, и вонзил меч, способный лишить вампира жизни, в самое сердце Руки.
— Если не получается по-хорошему, то будет именно так, — хладнокровно сказал Тсукинами и, провернув сломанный клинок, выдернул его из груди вампира.
Муками упал на колени, прерывисто задышал, и кровь засочилась из его груди. Она измазала его ладони густой красной краской, подступила к горлу и перекрыла дыхание. Его серые глаза, в которых всегда было столько жизни и любви к ней, угасали. Пелена окутала их, и его едва подвижное тело рухнуло на коричневый мраморный пол.
— Руки… — сквозь дрожь в голосе и теле бросилась к нему Комори. Она упала на пол и осторожно положила голову возлюбленного на колени. — Не уходи… — всхлипывала она, гладя его бледное лицо и пепельные волосы. — Пожалуйста… — просила Юи, и слёзы сами капали из её глаз, падая ему на лицо.
Вампир прерывисто дышал и бледнел у неё на глазах. Кровь из широкой раны на его груди заливала пол и тёплым ковром подбиралась к ногам Юи. Окружающие молчали, даже они не могли поверить, что Карла пробил грудь Руки насквозь и те звуки, которые срываются с его губ — есть последние.
— Нет… не надо… — молила она, целуя ледяные пальцы, которые стали белее снега. — Не уходи… — обхватила Юи его голову, целуя её снова и снова, но глаза юноши прикрылись и на этот раз его веки сомкнулись навсегда. — Руки! — прокричала она сквозь хрипоту, что сдавила её горло из-за слёз, и крики эти эхом разнеслись по всему королевскому замку мира демонов.
— Достаточно! — лопнуло у Карлы терпение. — Твои слёзы больше не трогают меня. Ты не понимаешь по-хорошему, я предлагал способ сохранить ему жизнь, ты ослушалась. А теперь мы возвращаемся в мир людей, и ты займёшь должное место подле меня на троне и на моём ложе, иного пути не дано.
— Не трогай меня! — прокричала Юи сквозь слёзы. Тсукинами попытался оторвать её от бездыханного тела Руки, а она лишь молила, чтобы он открыл глаза вновь. — Я никуда не пойду, я не оставлю его… Не позволю бросить меня… Он не оставит меня! — говорила она от отчаяния быстро и несвязно, но даже Кино понял, что на самом деле это конец.
— Ты думаешь, я шучу? — повысил Карла голос и схватил Юи за локоть, из-за чего голова Руки скатилась с её маленьких колен, и тело вампира безмолвно распласталось на коричневом мраморном полу в луже тёмной крови. — Посмотри на него в последний раз, — наклонил он девушку к бездыханному телу, заставляя смотреть. — Смотри, куда привела твоя глупость и неповиновение! — сгибал он её надрывающееся от истерики тело. — Я устал быть с вами добреньким, устал потакать вашим детским замашкам! Ты пойдёшь со мной и сделаешь так, как я тебе говорю, в противном случае я начну искоренять семью твоего мерзавца отца, возможно, тогда ты меня услышишь!
— Брат, — положил ему руку на плечо Шин, — не нужно так, она пойдёт с тобой, но дай ей время. Нам всем нужно время… — посмотрел он на тело вампира, которого недолюбливал, но сейчас искренне жалел. «Кажется, я понял тебя… — смотрел Шин в его бледное лицо, вспоминая строгое выражение и странные поступки. — Ты знал, что всё закончится именно так… Поэтому не стал сопротивляться. Ты пожалел мою сестру, освободив брата, и пожалел снова, когда женился на ней. Мой старший брат убил бы Кино. Думаю, он сразу хотел избавиться от последних приспешников Карлхайнца здесь, а потом заполучить Еву. Я был глуп, веря, что он отпустит её… Странно, но сейчас даже я тебя зауважал, ты уж извини, что этих слов не услышит никто, на твоих похоронах я произнесу более скромную речь…» — говорил с ним Шин на прощание, зная, что лишь брат слышит его, но Карле сейчас было не до этого. Он планировал многое, но никак не ожидал, что его главный враг жив и в любой момент может лишить его власти.
— Я хочу оплакать его, — всё ещё всхлипывая, сказала Комори. — Позволь мне хотя бы это…
— Траур в нашем мире длится двадцать девять лунных дней — это чуть меньше месяца, если по-вашему… — вмешался Кино.
— Вы были женаты согласно местным законам, — отпустил её Карла. — Я не могу жениться на тебе раньше, чем закончатся эти двадцать девять дней. Можешь считать это моим подарком, я позволю тебе остаться здесь на этот месяц, можешь омыть его, можешь оплакивать, но чтобы на двадцать девятый день, ты была в моём доме без слёз на лице, всю воду оставь здесь, мне она не нужна, я жду от тебя совершенно иного… А ты, — посмотрел он на Кино. — Ты наведёшь здесь порядок. Мы с Шином возвращаемся в мир людей. Отныне ты будешь служить мне, в качестве наказания за предательство и в качестве награды за то, что однажды ты освободил меня. Таков мой приговор тебе, незаконнорожденный сын бывшего короля… — сказал своё слово жестокий король, и юноша послушно наклонил голову, глядя на убивающуюся горем Юи.
— Пойдём, — помог ей Кино, когда Карла отпустил и созвал своих помощников. — Сегодня его тело можно омыть. Эту ночь ты можешь провести рядом с ним, а завтра его сожгут, он был твоим супругом, поэтому похоронят его по-королевски.
— Спасибо, что понял мои чувства, — вцепилась она в руку ещё одного брата. — Я буду молиться день и ночь, возможно, мои молитвы услышат и тогда он вернётся ко мне, — сказала Юи, и юноша понял, что, как и его мать, она не в себе, теперь он увидел, как может женщина любить, на что готова пойти и как будет страдать, если всё, ради чего она открывала глаза каждый день, погибло.
***
Луна вновь засеребрилась на небе, и послышались первые крики. Во дворе казнили приспешников Мерца, и Карла вместе с Шином наблюдал. Они стояли на балконе и внимательно смотрели, как крылатый воин заносит за голову огромный меч, и голова подобно кочану капусты отделяется от тела и катится по каменной дорожке.