Страница 39 из 202
— Май, — отвлёкся Лин, среагировав тут же на несвойственную тишину. — Май! — подскочил он к Танияме, выдохнув, когда убедился, что это всего лишь обморок. Он перенёс её к стене, подложил под голову свой пиджак, и тут весь дом вновь затрясло. — Началось… — сказал Кодзё вслух, когда строение застонало, а свет замигал, и пыль посыпалась из щелей.
III
В главной комнате дзёдан-но-ма Монах читал мантры. Нару не хотел изгонять духов по одному, он планировал собрать их в кучу, чтобы изгнать всех разом. Как он и полагал духи не показывались, но шумели и только спрятавшись в ночной комнате, где обычно спала хозяйка дома, призраки принялись за сопротивление.
— Он Махадевайя Намах — читал Хосё защитную молитву прежде, чем приступить к пробуждению экстрасенсорных способностей. — Он Наумаку санманда базара дан кан, — звучал его монотонно-гортанный диалог с духами. После этого дом запел. На буддистские мантры последовал скрип, гул и тяжёлые стоны.
— Не останавливайся, продолжай читать, — сказал Нару первым делом, когда миновал сёдзи. Он задержался возле раздвижных дверей с росписью тёдайгамаэ и вызывающе посмотрел на изображённых там птиц. Аисты и фазаны — они были не виноваты в стонах и капризах этого дома. Тут замигал, а потом и вовсе погас свет.
— Продолжай… — тихо приказывал Нару, и Монах продолжал читать мантры.
— Он Наумаку санманда базара дан кан… — эти мантры следовало читать сто восемь раз, прежде чем перейти к изгнанию.
Читай… — Сибуя приказал ему мысленно, но Такигава знал своё дело не хуже некоторых, поэтому как только Нару коснулся ручек на двери, слова зазвучали громче.
— Он Наумаку санманда базара дан кан, — читал Такигава, чтобы духи к ним не приблизились, но Нару так и не раздвинул сёдзи, из ствола могучей сосны начали проглядывать чьи-то мокрые, обмазанные илом волосы. Сибуя убрал руки с углублений, которые служили ручками, но с места не сдвинулся. Теперь он смотрел на коричневый ствол дерева, которое изобразили на дверях в комнату оками.
— Нару? — Монах позвал его очень тихо, скрип на время прекратился, и совпало это с моментом разрыва в молитве.
— Продолжай, — приказал он, глядя на блуждающего духа, который, по всей видимости, должен был его отпугнуть, вываливаясь из дверей, запутавшись в собственных длинных волосах.
— Понял, — кивнул Хосё, сомкнув пальцы вовнутрь ладони, за исключением указательных, их он соединил и наставил в направлении неба. — Он Наумаку санманда базара дан кан…
Хорошо… Не изгоняй… Пока рано… — смотрел Сибуя внимательней прежнего. Весь его уверенный в себе вид говорил о том, что он отойдёт от этой двери только в том случае, если его откинут. А тем временем показались тощие сине-белые руки женщины, которая пыталась выбраться из ночной комнаты хозяйки дома, и Нару обратил внимание на её почерневшие до вторых фаланг пальцы и прожжённое серо-белое одеяние. Длинная шея и худощавое тело — всё это высунулось и застряло где-то на уровне талии, и чёрные глаза стали таращиться на невозмутимого и безобразно наглого гостя.
Читай… — продолжал мысленно приказывать Нару, глядя призраку в глаза.
— Он Наумаку санманда базара дан кан… — бубнил Монах настойчивее, и дух дёрнул голову в сторону Хосё. Женщина ненавистно посмотрела на буддистского служителя и из её прищурившихся глаз потекла грязь. Нару медленно потянул руки к ручкам, но она бросила дырявить взглядом Такигаву и переключилась на главного вредителя.
Сибуя застыл, однако рук более не убрал, та разгневано посмотрела, сжала сине-чёрные губы, раздула серо-голубые ноздри и юркнула обратно в комнату. Дом вновь затрясло. Хосё и Нару хорошо ощутили этот всплеск вибраций. Татами тёрли ступни, вызывая где-то в глубине подсознания неприятную липкость.
— Он Наумаку санманда базара дан кан… — продолжал монах, а Сибуя начал осторожно раздвигать сёдзи. Вдруг последовал сильный всплеск волн, и костлявые пальцы вновь показались из-за узоров росписи тёдайгамаэ. Они обхватили запястье Нару и сдавили хуже металлического браслета.
Ничего, поначалу все сопротивляются… — усмехнулся Сибуя в душе, постепенно раздвигая двери, создавая между ними щель чуть шире толщины спичечного коробка, как боковым зрением уловил какие-то перебежки постороннего существа. Стоило ему отвлечься, как призрак ухватил и вторую его руку, не пуская дальше, словно будь у этого существа возможность говорить, то оно бы сказало: «Дальше хода нет».
Нару отвлёкся на чёрно-белую кошку. Она уселась рядом с ним и, глядя умными зелёными глазами, зашипела.
Сибую, как никчёмную куклу шмякнули о старые твёрдые двери и на этом откинули. Нару недовольно попятился, потёр задетую до лёгкого покраснения щёку и злобно бросил взгляд на место, где сидела кошка, но увидел лишь её сверкающие пятки, а с уходом Кокоро вернулся свет и тишина.
— Нару, ты как? — Монах спросил осторожно и немного погодя. Выражение лица у Сибуи было таким, словно его головой в помои окунули и попадись эта кошка ему сейчас, то судьба бы её была решена. - Столько стараний и все напрасно, — выдохнул он, смирившись и чтобы удостовериться, открыл двери.
В ночной комнате хозяйки так же тускло горел свет, на полу лежали такие же золотисто-жёлтые татами, а стены украшала очередная роспись. Нару безразлично прошёл, вынул из кармана круглый компас и посмотрел на выровнявшуюся стрелку на север. После этого он ещё немного походил, остановился возле заделанного белой решёткой окна, заглянул в давно не загорающийся очаг в полу и на этом покинул комнату.
— Ничего? — Хосё задал очередной вопрос, ведь предыдущий Сибуя проигнорировал.
— Да, как и здесь, — ответил он, провернув ту же штуку с компасом. Далее он по очереди набрал Джона и Аяко и вконец почернел. — Уходим. На сегодня это всё…
IV
На улице заметно смеркалось. К изгнанию приступили, когда ещё и восьми не было, а тут стрелки часов подходили к отметке десяти. Обычно подобные мероприятия занимали почти всю ночь, но тут Сибуя счёл дальнейшее наблюдение бессмысленным, как и всегда в его голове крутился свой план действий, а другим оставалось терпеть его заносчивый характер и слушаться.
— Лин, сними показания с сейсмографа и закончим на сегодня, — Нару приказал, но на этот раз как-то грустно.
Май так и была без сознания, Такигава позаботился о ней, на что Джон мило улыбался, а Аяко с опаской оглядывалась на двухэтажный деревянный дом. Первый этаж был выстроен из серо-белых блоков, а задняя часть дома и второй этаж полностью деревянный.
— А что с Май? — спросила Матсузаки, помотав головой от вида этого дома. Галоп, который она услышала у себя над головой во время норито, он до сих пор вызывал у неё прилив холодных мурашек. — Почему она без сознания?
— Головой ударилась, — ответил Нару.
— Как так получилось? — спросил Джон на ходу. Они почти миновали сад, пруд и вот, в сумраке редких садовых фонариков стал виден вытянутый, с крытыми галереями рёкан.
— Понятия не имею, — сказал Сибуя насупив брови. — Я запер её вместе с Лином, она начала долбить в дверь. Вероятнее всего — не рассчитала своих сил и ударилась, — он говорил ровно и безразлично, а всё потому, что увидел в саду тех, кто должен был сидеть дома.
— Так и скажи, что ударил Май дверью, а ответственности нести не желаешь, — посмеялся Такигава, ведь этот груз тащил он, благо, что Май весила не так уж и много, а то после чтения мантр он немного устал. — Да, Май бы не мешало поправиться, совсем у тебя в офисе похудела, — вздохнул он, жалея спящую Танияму, как и подобно Нару побледнел.
У серо-голубой статуи, в метрах пятнадцати от них, стоял Нао и добродушно махал им рукой. Статуя действительно уже сыпалась, то ли делали её второпях, то ли на материалах поскупились, сланец, который в свете фонарей поблёскивал, оттенял затёртое лицо какого-то генерала или, возможно, императора, сейчас это уже было невозможно определить, зато её полутораметровый рост едва не прятал худое тело Мари. Она стояла строгая, в тёмно-красном кимоно, с кошкой в руках.