Страница 163 из 202
Нару посмотрел пленившей его девушке в лицо и, увидев, что от одного чувственного касания она зачарована им, опустился на колени. Его пальцы очень нежно помассировали её голову, и Май, превозмогая страх, приоткрыла глаза. Он смотрел на неё. Смотрел, не отрываясь, словно так делал всегда. Его не выдавали содрогания рук или мечущийся в панике взгляд. Нару двигался, смотрел и дышал так, как если бы дело касалось не хрупкой невинной девушки, а любого другого занятия, где от него требовались медицинская точность и трезвость ума.
Он прикоснулся к губам Май, и в нежном поцелуе она окончательно определилась. Никакого выхода из этой комнаты не было. Был только Нару и его поцелуи.
Танияма слышала, как их губы, встречаясь друг с другом, сладко причмокивали, расставаясь в тот же миг для недолгого столкновения взглядов. И вдруг пришла пауза в минуту-другую. Сибуя, стараясь не пропустить ни единого вздоха возлюбленной, оглядел её поглощённое жаром страсти лицо, неожиданно поднялся и пересел за спину Май.
Она проводила его опустошённым взглядом, после чего поддалась дальнейшему расслаблению.
Оливер придвинул девушку к себе и трепетно очертил ладонями прелесть её стана. Май глубоко вздохнула и уступила натиску человека, которого она прямо в глаза называла Нарциссом. Жёлтенькая майка заскользила по её реагирующему на каждое касание телу и вскоре оказалась на татами рядом с футоном. Нару никуда не торопился. Он аккуратно лишал Май защиты, рассматривал её светлую кожу на спине, поглаживая плоские лопатки. Она же, тёплая и живая, в его руках податливая, не возражала, показывая ему изгибы своего тела, молодую упругость, мягкость разгорячённой плоти и влажность овеянных жаром губ. Медленно остывающие руки, приятное волнение, расточаемое ими же, и глаза девушки прикрывались, отдавая себя на суд одному несносному исследователю отнюдь не прекрасного, а загробного, впрочем, быть может, красота плотская, женская ему куда ближе, нежели та, от которой он не мог позволить себе улыбнуться.
Сибуя недолго посмотрел на белый ажурный бюстгальтер и счастливую пассивность возлюбленной. Позволь он промедление, и ему захотелось бы больше. Из нежного возлюбленного он бы превратился в пылкого, а там, кто знает, быть может, затем ему бы захотелось убедить Май, что он ко всему прочему опытный соблазнитель, тогда бы он пустил вход более интимные ласки. Несомненно, они бы отпугнули его возлюбленную, ему бы сделалось в душе совестно, и обо всём этом пришлось бы забыть. Вот он и не спешил… Нару двумя руками расстегнул крючки на широких ажурных лентах и припал губами к тёплой плоти особы, пленившей его.
Она содрогнулась. Застыла… Но не отшатнулась, не воздержалась от нежной настойчивости человека, которого безумно любила. Мягкие подушечки пальцев Нару коснулись её обнажённого тела, и она не смогла сдержать гуляющего ещё где-то в её теле озноба.
— Не бойся, — он всего раз шепнул короткую фразу и следом усыпал её шею поцелуями. Влажными, тёплыми, до собственного головокружения нежными.
Несмотря на заботливую пылкость директора SPR, на Май что-то нашло, и всё её тело в страхе завибрировало. Её трясло так, как если бы сейчас её обнимал не живой человек, а кусок льда. Он не сразу понял причины, но вскоре чутко зашептал.
— Прости меня, — Танияма замерла в одном глубоком вдохе, притаившись в крепких любовных объятиях. — Я разозлился и целенаправленно напугал тебя, — он вспоминал похожий случай их близости, когда Май согласилась на эксперимент, не вдаваясь в подробности.
— Значит, на этот раз всё будет по-другому? — она обернулась и упёрлась безнадёжным взглядом в его.
— Да… — Нару опустил глаза на её обнажённую грудь и, испытывая к Май необоримую жалость ввиду прошлой несдержанной грубости, чувственно опустил свои руки на её тёплую плоть.
Она расслабилась и благодарно поддалась. Во всём её теле стало теплее. Он отошёл от желания одного зрительного насыщения, балуя её надёжностью долгожданных объятий.
Близко… Он, его крепкая грудь и выглаженная до приятной жёсткости юката, скрывающая его тело — те ощущения, дарованные им неторопливо.
И вот первые, настоящим страхом окрашенные и загипнотизированные искусным медиумом прикосновения, подвели Май к пропасти её смелых желаний. Сибуя мягко надавил на её грудь, и девушка издала тихий стон. Звук отогнал от неё помутнение, и она накрыла своими маленькими ладонями руки Нару. Движения его стали чётче. От лёгкой боли она закрыла глаза и сморщила лоб, чувствуя каждое движение мужчины в своих ладонях. Он помял пальцами тёмно-розовую область ореолов, и Танияма скрыла более отчётливый стон за стиснувшимися в страхе зубами.
Дыхание, сбитое и обрывистое, оно подкидывало грудную клетку Май, передавая Нару через ладони тот трогательный страх, которого он вполне ожидал, в своей душе как нечто уважительное чтил и непременно ценил. Скрытое, но с иной стороны очевидное уважение даровало ему ответное удовольствие.
Приятность тела Май подтолкнула его к новым смелым порывам. Он уложил её на свои колени, чтобы как следует рассмотреть, и пригрел на обнажённом теле Май взгляд.
Она хоть и лежала в полузабытье, но на действия возлюбленного среагировала. Ею овладел стыд. Она прикрыла грудь руками, крепко обняв своё тело, и с испугом посмотрела на склоняющегося над ней Нару. Лёжа на его коленях, он казался ей таким далёким и всесильным, что Танияма невольно подумала о силе привязанности, которая уже в ней есть, и как она разовьётся, когда плотские утехи сойдут на нет.
— Убери руки, — тихий требовательный голос Нару пробудил Май ото сна. Он мог бы и сам это сделать, но ждал шага от неё. — Не переживай, ты красивая… — он погладил её по лицу, и Танияма, убрав руки, приподнялась. Её губы желали чутких поцелуев, и Нару давал их ей. Держа Май в своих объятиях, видя её обнажённое тело, целуя её, он действительно любил её. Всей душой, всем сердцем, но молчал, считая признания в такие моменты по большей части ошибкой. Недоразумений быть не должно — ни сейчас, ни потом. Наконец, она подустала от его ласк и вернулась в то положение, к которому её склонил Сибуя.
Нару, дыша чуть тише Май, сдерживая всю возможную к ней пылкость, окинул взором плоский живот и округлую упругую грудь возлюбленной. Он медленно поднимался взглядом по её обнажённому телу, встретившись в очередной раз с её наполненными паникой карими глазами. Они сверкали… Радостью, страхом, вожделением…
Его ласки были ни с чем не сравнимы, и она ценила его чуткость, неторопливость, спокойствие. Устало-печальный взгляд Нару лишал Май брони так же, как и его мягкие руки. Они чувственно прикасались к её плоти, надавливая на места, где ей было приятнее всего. Сибуя помассировал её грудь, придавил между пальцев тугие соски, посмотрев, как Танияма отреагирует на новые ощущения, и поняв, что всё в норме (об этом ему сказал её немного мучительный полустон), расстегнул молнию на юбке девушки.
— Поднимись, — Нару указал на татами, и Май, спрятав обнажённую грудь в руке, пересела на пол. Он же сложил одеяло и отложил его к перегородке возле окна. В комнате было и без того душно, чтобы укрываться. — Можешь присаживаться… — Сибуя позволил залезть на его футон, что Танияма и сделала, предварительно сняв свою юбку. Сам Нару освободился от юкаты и вновь обнял Май со спины. На этот раз она ощутила близость их обнажённых тел и поплыла по реке той нежности, которой её окутал возлюбленный.
Он разминал её руки, плечи… Она прикрывала глаза, не думая, как её тело становится мягким и податливым.
— Нару, — ей захотелось посмотреть на него, сделать для него что-то приятное… Ради этой цели Май оглянулась. Обнажённым он выглядел совсем иным. По-прежнему умный, но не грубый; безупречный, но досягаемый. Она прижала одну руку к груди, испытывая стеснение ещё чуть-чуть, а другой коснулась его тёплого лица. Бледное и неизменно серьёзное, казалось, он не может расслабиться даже в постели, будто его думы плотно обосновались в плоти, крови, разуме…