Страница 11 из 202
— Он шутит! — не выдержал Монах и повис на плече у друга. — Нао не такой скряга, как Сибуя, поэтому привыкай!
Да что он заладил… — стиснула зубы Май. — Не хочу я привыкать, меня скряга-Нару вполне устраивает, вот улыбнулся бы мне и проблем бы не было!
— Да вы двое, как сиамские близнецы! — встряла Аяко. — Давайте уже разлепляйтесь, кому-то ещё сегодня обряд очищения проводить.
— Да какой обряд сегодня?! — привольно расселся Хосё, расставив свои ноги. — Мы уже выпили, да и отдохнуть надо…
— Правильно, так бездельники и оправдываются… — саркастично ухмыльнулась она.
— Точно, — даже согласился Хосё. — Ты же сама можешь провести очистительный обряд, вот и проявишь своё трудолюбие, правда, от твоих обрядов толку ровно столько же сколько от Май в пении, — намекнул он на её голос сегодня.
— Совсем забыл, — опомнился Наоки и достал из синей юкаты запечатанный шпатель для языка.
— А вы давно друг друга знаете? — спросила Май, чтобы заглушить перепалку служителей разных храмов, как почувствовала на языке плоскую деревянную палку.
— Май, открой рот пошире, я посмотрю на твоё горло, — тут же сказал Наоки, и Танияма застыла.
Аяко сидела за столиком рядом с Мари, рядом с ней развалился Хосё, которого она сейчас чуть не душила, обвиняя в пьянстве, а Наоки замкнул их дружную линейку. Май оказалась между двух главных шутников, и сама того не желая предметом, над которым сейчас трудился тот самый временный хозяин рёкана.
Хорошо хоть ужин ещё не начался, — подумала она, открыв рот. — Нару точно не иностранец, манеры у него сдержанные и глаза… — вспомнила она тёмно-синие глаза начальника, не замечая, что слишком пристально смотрит на своего врача.
— Что ж, — улыбнулся он, уловив её взгляд и краску на лице, — гиперемия преимущественно задней глоточной стенки, пятна пока не пошли, лимфоузлы не воспалены, — ощупал он шею, на что Май побледнела, — думаю, это катаральный тип фарингита. Он сопровождается покраснением слизистой оболочки и легко поддаётся лечению, — выдал мужчина и немного отодвинулся от Май. Она по-прежнему не могла пошевелиться, сложно сказать, когда в последний раз она была у врача, тем более молодого, хорошо хоть они сидели, а то его рост пугал ещё больше прямоты. Почти метр девяносто — сказала бы она, но глаза от всего контраста разбегались, а сейчас она думала, что её диагноз чуть ли не смертелен, пока тот не сказал, что он легко поддаётся лечению.
— Нао, ты бы хоть иногда от своих книг отрывался, — рассмеялся Хосё, понимая, о чём могла подумать Май. — Не обращай на него внимания, этот парень лучший на курсе, а когда мы познакомились, он такое учудил… Мы раздавали автографы после выступления, и одной девушке вдруг стало плохо. Она упала, начались судороги, глаза закатились, и пошла пена изо рта. Все так напугались, а этот растолкал всех этих идиотов, подложил ей под голову свой пиджак и перевернул набок. Девушку перестало трясти минуты через две, но паники это вызвало столько, что до сих пор страшно. Потом мы ей дали воды и вызвали скорую помощь, но самое смешное, что после того, как её увезли, этот герой сам в обморок шмякнулся!
— Ничего удивительного, — развёл руками Наоки. — Я приступ эпилепсии только на страницах книг видел, чего ты хотел от студента первого курса…
— Да чего там, — продолжил смеяться Монах. — Короче мы его притащи в нашу гримёрку, а там он уже и пришёл в себя.
— Вот так и познакомились, — поддержал беседу Нао.
— Да, — кивнул Хосё, решая выпить саке, — но ты наверно уже и не помнишь какой бред нёс, когда очнулся.
— Почему же, — среагировал тот, — я сказал, что у девушки случился генерализированный судорожный припадок, причиной которого мог стать абсцесс мозга, опухоль головного мозга, менингит, энцефалит, воспалительные гранулемы, сосудистые расстройства или причина в черепно-мозговой травме.
— Вот-вот! Он прочитал нам целую лекцию об эпилепсии, — весело сказал Хосё.
— А чем, по-твоему, должен заниматься студент медицинского в Токио? — шутливо спросил он у друга, приступая к ужину.
С такой внешностью, наверно, девушек клеить! — скептически подумала Май, глядя на свой стол. — Снова идеальный до всего педант, интересно, он тоже самовлюблённый, как и Нару, — сравнивала она не со зла. — Хотя этот не кажется напыщенным… — сравнила она в последний раз и решила приступить к ужин, раз молитву уже произнесли. Только она рассмотрела несколько видов сашими из чёрного окуня и форели, как из-под стола вылезла чёрно-белая кошка и нагло развалилась на подогнутых ногах Май.
— Эм, привет… — погладила она короткошёрстное кошачье существо за ухом, переводя непонятливый взгляд на хозяина и хозяйку.
— Май, что-то случилось? — как почувствовал Наоки и тут же засмеялся. — Прости, пожалуйста, мы не контролируем передвижение этого существа, — сказал он смеючись. Блондин хотел забрать кошку, но та зашипела и едва не вцепилась когтями в ноги Май. — Мари, забери кошку, — попросил он, лишь покачав головой. — Кокоро так и не привыкла ко мне…
— Да всё хорошо, — почувствовала Май неловкость. Хозяйку вынуждали подниматься со своего места из-за такой мелочи. — Она мне не мешает… — добродушно улыбнулась Танияма.
— Тогда будь с ней аккуратнее, — вздохнул Наоки, прежде чем дать совет. — Она старенькая, лет пятнадцать уже живёт в нашем доме… Обидчивая зараза, вот на меня до сих пор обижается, — сказал он в шутку.
— Она бы не обижалась, если бы приезжал чаще, — заговорила Мари. Она долго молчала, по всей видимости, прежние вопросы её волновали куда меньше.
— Мари, ты же знаешь, почему я не мог приехать… — виновато сказал он.
— Это из-за вашей ссоры с хозяйкой? — спросила Май, стараясь участвовать в беседе. — И как она сейчас?.. — опустила она глаза, ощутив какую-то холодность со стороны Мари.
— Спасибо, у неё травматическая кома II степени, — ответил Нао, — думаю, что врачи поставят её на ноги, она шустрая дама, должна справиться… А о ссоре тебе ведь Хосё рассказал, — посмотрел он на друга с печальной улыбкой, задержав перед этим небольшую паузу. — Я не против об этом поговорить, но там рассказывать особо нечего… Май, я заметил, что тебя смутили мои глаза, ну так не смущайся, у меня на курсе многие до сих пор думают, что я линзы ношу. Мой отец канадец, мама вышла за него замуж и какое-то время жила с ним в Торонто, а вскоре после моего рождения, её старшая сестра умерла… И так получилось, что наш отель переходит только к детям, поэтому она уговорила отца и они вернулись в Японию. Мой отец писал книги, к определённому месту привязан не был, но здесь не прижился… Они развелись, когда мне было девять лет.
— Грустная история… — сказала Аяко, хотя в принципе так не считала, скорее это был своего рода сарказм в сторону парня, который решил поплакаться.
— Да не сказал бы, — заговорил он вновь, — многие пары распадаются и тут уж ничего не поделаешь… Но поссорились мы не из-за отца. Нас с Мари всегда готовили к тому, что мы будем управлять отелем и школой. Отель — это мужская работа, а школа — женская, поэтому если вас заинтересует здание на другом конце сада, то это к Мари. Когда я окончил школу, то думал, что пора больше времени уделять рёкану. Я начитался различной литературы и пришёл к хозяйке с предложениями, но она категорически отвергла всё, хотя другие рёканы пользуются всеми этими методами и, причём процветают. У нас нет проблем с постояльцами, но лишняя реклама не помешала бы…
— Только не говори, что собрался оповестить всех, что в нашем отеле живёт Дзасики-боко?! — бросила Мари укоризненную фразу в его адрес. — Я согласна с хозяйкой — это плохая идея! Если ты хочешь обидеть нашего хранителя и доставить нам лишних проблем, то поступай, как знаешь!
— Вот то же самое мне сказала хозяйка, — сказал Нао с иронией. — Хотя отель «Рёкуфусо» в Киндаити-онсэне* себя прекрасно раскрутил благодаря Дзасики-боко, не понимаю, почему мы не можем воспользоваться этим.
— Вот за такие идеи ты и поссорился с хозяйкой… — отвела Мари взгляд и настала неловкая тишина.