Страница 10 из 202
Члены Ассоциации поаплодировали и начали перешёптываться.
— Меньшего никто и не ждал, — шепталась какая-то дама с Глорией, которая так же присутствовала на конференции. — Юный Генри Сиджвик*… — похвалила она, говоря о родоначальнике парапсихологии. — Думаю, он сможет дать хороший толчок нашему обществу. Если так пойдёт, то его ждёт Нобелевская премия…
— Думаю, этого он и добивается, — улыбнулась Глория, посматривая на невозмутимого юношу, который отвечал на последние заунывные вопросы.
Через сорок минут все удовлетворили свой интерес, расспрашивая об успехах в экстрасенсорном восприятии и психокинезе, на чём Оливер и оставил членов их закрытого клуба.
— Ты доволен? — провожала его Глория до автомобиля. — Все в восторге, ты этого добивался?
— Парапсихология как наука должна убеждать не горстку узкоспециализированной аудитории, я хочу, чтобы она стала частью программы университетов, в которых преподают философию и религию. Мои исследования ничтожно малы, поэтому твой вопрос о моём довольстве неуместен.
— Тебе вечно мало, Оливер. Но когда-нибудь придётся остановиться. Умерь немного свой пыл…
— Ты не понимаешь… И не думаю, что хотя бы сорок процентов членов Ассоциации поняли о чём я говорю. У самостоятельной науки должны быть не только определения и учения, но и проработанные исследования с гипотезами и отработанными методиками, а также статистические данные. Психокинез, телепатия, экстрасенсорное восприятие, полтергейст и спиритизм — это части нашей науки, которые я хочу объединить и научно доказать. Лишь горстка нашего общества собирается здесь ради этой же цели, остальных привлекает громкая должность и звание профессора философских наук.
— Хорошо, Оливер, я не буду с тобой спорить… Ты виделся с семьёй? Или так и живёшь в отеле?
— Я остановился в отеле, чтобы привести все дела в порядок… Сейчас заберу вещи и поеду домой… — сообщил он безрадостно.
— Порадуй родителей, Оливер. Ты у них остался один, они очень переживают за тебя…
— Не нужно мне напоминать о том, что я хорошо знаю, — разозлился тот.
— Не злись, я всего лишь хочу как лучше… — она проводила его до чёрного автомобиля, не обращая внимания на мелкий дождь и пасмурную погоду.
— Я не злюсь на тебя, — ответил он, присаживаясь на заднее сидение, — дело в том, что я зол на себя, если подумать, то я сам себя ненавижу… При моих-то способностях я остаюсь совершенно беспомощным… Я должен был привести брата домой… Я хотел привезти его домой, а привёз жалкие данные о проведённых исследованиях. Этого недостаточно! Не для меня!
— Оливер, даже ты не всесилен, подумай о своём здоровье и семье, не переусердствуй, пожалуйста… — наклонилась она над приоткрытой дверкой, внимательно глядя в бледное лицо юноши.
— Спасибо, что уладила все дела… Увидимся позже! — сказал он на прощание, и его автомобиль затерялся на загруженных дорогах Лондона.
V
Четверг. Посёлок Хаконе. Хаяси-рёкан
Всё! Больше я об этом Нару не думаю! — приказывала себе Май, когда шла вместе с Аяко по коридору в комнату, где их уже должен был ждать Хосё, загадочный друг и ужин. — Хотел ехать, вот пускай и катится! Это всё Аяко со своими странными советами, да и этот недалеко ушёл! — думала Май о Такигаве, стараясь не показывать, что трясёт за спиной рукой — это её негодование невольно вырывалось на свет божий. — Гармония… Да где уж ей появиться, когда из головы этот Нару не выходит… — ругала она себя, стараясь расслабиться.
Но спокойствие окружало её, следовало только присмотреться. Розовая юката приятно щекотала её тело, свежий воздух и тепло, которое исходило от отеля, согревало как-то изнутри, будто вся та жизненная энергия и сила, что спала у неё под сердцем, расцветала под тихое журчание ручьёв, песни птиц и шёпот всё ещё сочной листвы. Не удивительно, что люди так рвались попасть в этот рай.
После шумного города, Май казалось, что она слышит стук собственного сердца, своё немного сдавленное из-за больного горла дыхание и скрип лаг, которые напрягались под старым, покрытым дорожками полом.
На улице уже сгущался туман. Сумрак окутал весь сад и где-то за красным мостиком, что дугой встал над чёрным прудом, виднелся двухэтажный домик. Его белый строечно-балочный каркас бросался в глаза, а из круглых окон марумадо доносился тёплый свет. Строение находилось достаточно далеко, на другом конце сада. Проходя по коридору с открытыми на улицу сёдзи, Май увидела сад. Работники отеля зажгли там фонарики, и стало как-то уютнее. В какой-то момент Май подумала, что в этом доме точно есть призраки. Тихо, совсем пусто и темно — для гостиницы не нормально, такая тишина свойственна скорее забытому ночью музею, но эти тёплые огоньки вдруг согрели, и раздвинувшиеся, как по волшебству сёдзи в зал с живыми людьми, лишили этот дом стен. В одну секунду стало светло и спокойно. Страх испарился, мысли об эгоистичности высокомерного босса исчезли, и пришёл покой. Всё это время Май просила о нём, а он пришёл сам, не спрашивая её согласия.
Так это и есть жизненная энергия рёкана… — прикрыла Танияма глаза. — Спокойно и тепло… хорошо, что Монах привёз меня сюда, думаю, что когда приедет Нару, я извинюсь перед ним, нужно было держать себя в руках, ведь это и отличает профессионалов от любителей… — попрощалась она с последним беспокойством и открыла глаза.
За крохотными столиками сидели три человека: девушка — худенькая, темноволосая, по возрасту и внешности чем-то она напомнила Масако, но только волосы этой особы были длинными (судя по её сложной причёске); Хосё с фарфоровой стопкой для саке и сам хозяин. Май лишь отметила, что они с Такигавой чем-то похожи, правда, волосы Хаяси-сана были чуть светлее, а глаза сине-зелёными, а в остальном, как родственники — беззаботная улыбка, падающая на глаза чёлка и достаточно мужественный голос, обрывки которого услышала Май, когда сёдзи раздвинули.
— Я же сказал, что идут! — шустро поднялся Монах. — Вот, познакомься — это Аяко Матсузаки, она жрица храма синто и наша страдающая душа Май Танияма, — представил он всех улыбающемуся другу.
Это почему это я страдающая?! — забыла Май о душевном покое.
— Я уже наслышан, — приветливо улыбнулся он, щуря глаза. — Меня зовут Наоки Хаяси, — преставился он. — А это моя сестра Мари Хаяси. Только я вас очень прошу, не нужно обращаться ко мне по фамилии, чувствуйте себя, как дома.
— Приятно познакомиться, — поклонилась девушка. В отличие от брата она сохраняла тень строгости и какой-то высокомерности.
Точно Масако! — проглотила всё Май, стараясь не ляпнуть чего лишнего. — А я-то думала, что мы отдохнём без неё…
— Так это вы врач? — спросила Аяко сходу, показывая, что ей больше интересен ужин, чем ещё один медик. — Думала, что вы будете старше…
— Приношу свои извинения, если разочаровал, — улыбнулся тот ещё любезнее. — Но разве такой прекрасной особе нужно использовать столь официальный тон? — наклонился он, чтобы поцеловать её руку, но та выдернула её прежде, чем мужчина успел поклониться.
— Увольте меня от этого! — выпучила она глаза. — Хватит с меня врачей…
— Даже так, — посмеялся он одними глазами и хитрой ухмылкой.
Аяко, ты чего говоришь?! Тебя все неправильно поняли! — покраснела Май, особенно когда посмотрела на загибающегося от смеха Хосё.
— Аяко хотела сказать, что в её семье тоже все врачи, — затараторила она тут же. — Не обижайтесь, пожалуйста… У вас очень красивый отель, и Мичи была так любезна… Спасибо, что предложили нам отдельные комнаты, обычно нас селят вместе…
— Так вот чем вы занимаетесь на работе, Хосё, — глянул он на Такигаву с усмешкой. — Я бы тоже не отказался так работать, если бы нас селили в одной комнате с девушками.
— Нет, вы не так поняли… — затрясла Май руками, доставляя Монаху радости пуще прежнего. Они уже выпили, поэтому чувствовали себя свободно. Мари, кажется, мало что трогало, а Матсузаки уже рассматривала предложенное ей угощение.