Серый

Вчерашний ветер разогнал тучи. Солнце слепило глаза, грело руки, ласковыми лучами перебирало волосы. Серый сидел на скамейке под деревом и мечтал о темных очках. На другом конце двора тусовались парни и девчонки с последнего курса. Некоторые из них выглядели ровесниками учителям.

Между кустов мелькнуло розовое пятно, сердце стукнуло невпопад. Серый давно не видел ее. А если и видел, старался смыться подальше.

Лена прошла по дорожке, свернула к голубой громаде жилых корпусов, видневшихся за аллеей с распускающейся зеленью. Серый с усилием отвел взгляд, прикрыл глаза. Зазвучавший смех заставил Серого вновь посмотреть на компанию старших. Один из них — Ростик, парень-мажор, за которым хвостом ходили все девушки института, прижимал к себе Лену. Бесцеремонно запустив пальцы в ее длинные волосы, целовал, не обращая внимания на сопротивление. В ту же секунду Серый оказался на ногах. Ростик отпустил девушку, засмеялся.

— Ну как, понравилось? А, недотрога?

“…А нас точно научили целоваться на небе и потом детьми послали жить в одно время, чтобы друг на друге проверить эту способность…”

Лена закрылась руками и побежала к корпусу, забыв собрать рассыпанные тетради.

Серый должен был подойти, поднять вещи, отнести ей. Извиниться.

Вернуться и сказать Ростику все, что о нем думает — не буквами на экране, а настоящими словами. Подраться, наконец. И не смог заставить себя сделать шаг. Стоял, застыв каменной статуей под деревом.

Артур не спрашивал, сколько еще Серый намеревается у него оставаться, каждый день дожидался друга у ворот. И никому ни слова не сказал о том, что однокурсник уже неделю ночует у него дома на надувном матрасе, благо, родители не против и часто работают в ночь. А главное — больше не задавал вопросов о том, что случилось. Такое молчание было очень непохоже на институтского балагура. И Серый был благодарен Арту прежде всего за это.

— Я сегодня к Анютке. Ты со мной? Давай, отвлечешься чуток.

Серый пожал плечами. Особого выбора не оставалось — не сидеть же полночи в парке, дрожа от холода?

В пятикомнатной квартире даже сквозь музыку пробивался гомон, Анюта, студентка третьего курса, любила шумные сборища. Серый пробрался через толпу и уселся в потайной оконной нише, о которой знали только постоянные посетители. Внизу раскинулся город. Где-то далеко, за парком и высотками, остался дом. Далекие огни на миг затмила чернота. Серый вздрогнул, поспешно слез с окна и взяв со стола банку пива, стал неспешно бродить по дому, разглядывая людей. Многие здоровались с ним, он молча кивал. Иные спрашивали, когда ждать новую порцию стишков. Он неопределенно взмахивал рукой и улыбаясь, отводил взгляд. Найдя себе местечко между книжным шкафом и стеной, уселся на подушку и наугад вытянув с полки книгу, погрузился в чтение.

К полуночи стало потише — парочки расселись по темным углам, пьющие дошли до кондиции бревен, трещотки, включая Артура, собрались на кухне. Под потолком ровно гудел кондиционер, очищая воздух от сигаретного дыма. Серый прошелся по коридору и вдруг остановился. Со стороны хозяйской спальни доносился знакомый голос. Серый сдвинул брови и решительно распахнул дверь.

На постели сидела Лена, при виде вошедшего девушка вскрикнула и прикрылась руками, хотя тонкая маечка все еще оставалась на ней. Сидящий спиной к двери парень выругался и обернулся, смерив Серого недовольным взглядом.

— Занято, не видишь?! — рявкнул он.

— Не вижу, — прищурился Серый. — Ты пришла с ним? — спосил он, обращаясь к Лене.

Та, краснея, застегивала кофточку, глаза перебегали с одного на другого. Ресницы были густо накрашены, вокруг губ темнело пятно помады.

— Я… нет, — растерянно сказала она.

— Слушай, если намеков не понимаешь, я тебе жестами объясню, — поднялся с кровати парень.

Но Серый на него не смотрел.

— Он к тебе пристает?

Лена вскочила с кровати.

— Нет! Да… То есть… Я сама! — наконец, выговорила она.

— Слушай, ты! Какого хрена ты приперся? Она тебе кто? Невеста? Сестра?

Серый и сам не знал, какое право имеет вламываться и задавать такие вопросы. Но глядя на растерянное лицо девушки, послал все к черту, взял ее за руку и потащил за собой через коридор и гостиную, втолкнул в оконную нишу, задернув плотную штору.

— Ты что? — наконец, очнулась Лена. — Ты зачем?!

— Для чего это тебе? — прямо спросил Серый, гладя ей в глаза. — Ты же никогда не приходила на тусовки. Тебе же не нравится. Зачем?

Она смутилась, дрожащими тонкими пальчиками заправила за ухо прядь волос.

— Какое тебе дело?

— Мне есть дело, — выговорил Серый. — Этот, — он кивнул в сторону спальни. — Ты же его не любишь. Это же видно.

— А ты что, кого-то любишь?! — сердито выпалила Лена и презрительно сузила глаза. — Что ты вообще обо мне знаешь?! Какая тебе разница? Здесь никому ни до кого нет дела!

Лена присела на подоконник, и прижалась лбом к стеклу.

— Ты не ответила. Зачем?

— Просто решила, что хватит. Я устала. Не хочу больше. Всегда другая. Не такая. С детского сада. Надоело.

Она повернула к нему голову, волосы упали на лицо, расчертили трещинами.

— И чего ты встрял? А? Денис наверное ушел уже, обиделся…

Она вздохнула и тихонько рассмеялась.

— Глупо это все. Ну ничего… А может, ты сам хочешь?

Серый отшатнулся, как от удара. Потом все же присел рядом, взял ее руки в свои.

— Нет. И другим не надо. Пожалуйста, не надо так. Не надо только поэтому…

— Ты не знаешь, каково это, — перебила Лена, вскакивая на ноги. — Быть белой вороной! Объектом насмешек! Вечно! Ты такой же, как они!

— Да. — не моргнув, ответил Серый. — Да, такой же. Но ты — не такая. К счастью.

Она напряженно смотрела на него. Одна рука девушки все еще оставалась в ладони Серого.

— Принеси мне чего-нибудь выпить. Пожалуйста.

Серый, поколебавшись, кивнул и выпустив Ленину руку, вышел из ниши. Никого не встретив, добрался до стола и взял бутылку вина.

Лена выхватила ее и залпом выпила чуть ли не половину. Утерла губы, еще больше размазав помаду, и дерзко посмотрела ему в лицо.

— Не передумал?

— Нет, — твердо сказал Серый.

— Не нравлюсь?

— Я…

Он осекся, отвел взгляд.

Лена достала из кармашка зеркальце, кое-как стерла с лица красные разводы, нервно засмеялась.

— Наверно, пора домой…

— Хочешь, я провожу? — с готовностью предложил Серый.

***

Ночной город был пуст и гулок. Серый, сунув руки в карманы, медленно шел по улице, прямо посередине проезжей части. Поток машин словно кто-то выключил, лишь сверху шлепались редкие капли дождя. С каждым шагом приближался дом. И Оно. Что Черное сделает с ним? Задушит, высосет, распылит на частицы? Серому было все равно. Как угодно, главное быстрее. Главное, что последним его воспоминанием будет прохладная ладошка в его руке, запах ее волос, которые ветер бросал в лицо, пока Серый вел девушку по темным улицам. Звук ее смеха, и все, что она наговорила, когда выпитое вино, наконец, ударило ей в голову. Он слушал, стараясь не прерывать ее. Они оказались так похожи, что от этого болело в груди на вдохе. Похожи не с ним, а с тем парнем, Всеволодом, который любил классиков и стеснялся, что его до сих пор стрижет мама, пусть она и парикмахер… Который как-то залез на крышу встретить рассвет, промерз до костей и слег с простудой на две недели… Который писал стихи — пусть наивные, зато искренние, про вечную любовь…

Вот и дом. Серый глубоко вздохнул и толкнул дверь подъезда. Тишина стучала в висках. Разувшись, он прошел в пустую комнату, не стал закрывать дверь на ключ. Сел на постель и уткнулся в ладони лицом. Смотреть на свою смерть ему уже не достало бы мужества.

— Я не мог оставить ее там, — вырвалось у него.

Словно извинение. Попытка оправдаться перед хищником, оставшимся голодным. Ведь Черное росло совсем от других поступков…

— Я не мог…

“Конечно, не мог. Кем бы ты был после этого?!”