Создание

Праздничный вечер Оксана обычно проводила на шумном корпоративе, но всегда уходила до полуночи, чтобы сбросив туфли и пиджак, налить себе белого вина и насладиться у окна бесшумными фейерверками, взмывающими над засыпанным снегом городом.

Она тихо вошла в дом и сразу обратила внимание на свет, падающий в гостиную. Не веря себе, сняла мокрый от снега плащ, прошла на цыпочках и заглянула в кухню. Киборг стоял у стола спиной к двери. Судя по быстрому стуку ножа, он резал салат. Аккуратные кубики овощей лежали рядом в прозрачной миске. Ссыпав туда огурец, мужчина потянулся за новым.

Оксана обошла стол и осторожно присела на высокий табурет. Киборг ничем не показал, что заметил ее присутствие, но женщина понимала, какой это прогресс. Не уйти вновь, не спрятаться, а честно заявить о себе. И не кому-то, а ей. Хозяйке. Признак ли это доверия или вызов?

Через некоторое время Оксана решилась спросить:

— Тебе помочь?

Он смахнул с лица выбившуюся прядь волос.

— Нет, спасибо.

Оксана чуть не задохнулась от радости. Это был ответ человека. Не набор слов, за которыми так явственно виднелись строки нулей и единиц…

“Неужели мой Лис возвращается ко мне?”

Она поймала себя на том, что стискивает дрожащие руки.

— Лис…

Он обернулся.

— Что?

Наконец-то Лис смотрел на нее, не на стену и не в пол…

— Можно тебя обнять?

Слова вырвались сами собой, хотя женщина намеревалась сказать совсем другое. Киборг вновь повернулся к столу. Молчание с каждой секундой становилось все более колючим.

Наконец, Лис отложил нож и тихо проговорил, глядя на доску:

— У меня руки в томатном соке. На тебе светлый костюм.

Он взял луковицу и стал чистить. Оксана постаралась урезонить себя.

“Не на что обижаться. Он больше не обязан… Не обязан угождать”.

Она встала и достав с полки припасенную бутылку вина, направилась в темную гостиную, где уже мерцали сполохи цветных огоньков.

— Тебе еще что-нибудь нужно? — задержавшись у порога, спросила Оксана, стараясь, чтобы вопрос прозвучал легко, а голос — естественно. Не получилось ни того, ни другого.

— Нет.

“Но повод для праздника все равно есть”.

Фейерверки казалось, светились ярче обычного. Несмотря на противоречивые чувства, а может, и благодаря им, Оксана чувствовала себя как никогда живой.

========== Сорок три процента ==========

Оксане пришлось нанять дополнительного секретаря и повысить свою помощницу, переложив на нее часть собственных обязанностей — времени катастрофически не хватало. В последний раз Оксана поглощала такое количество информации еще будучи студенткой. Киборги, статьи по взрослой и детской психологии, и снова киборги…

Оксана была уверена, что пока является единственной нитью связи между Лисом и окружающим миром. Она ждала от него вопросов, однако их не было — нужные ему ответы Лис находил в инфранете. Когда-то они вместе коротали вечера за новинками кино. Теперь Оксана видела в истории терминала сотни просмотренных Лисом в ее отсутствие роликов и фильмов. Она понимала, что для киборга это скорее выполняет роль учебника, чем развлечения, но ей все равно было немного обидно. Не сдержавшись, женщина как-то упомянула об одном из просмотренных видео. Результат заставил ее кусать локти — история запросов стала исчезать в ту секунду, когда Оксана проводила ключом по сенсору, возвращаясь домой.

Через некоторое время Лис вновь начал говорить с Оксаной. Короткие и очень сдержанные фразы на безопасные темы — определенно лучше, чем ничего. Это было похоже на общение с насмерть обиженным подростком, который не считает нужным скрывать свои чувства, однако и полностью отгородиться от родителя не смеет.

Затем пришел этап, о котором предупреждал психолог. Лис пробовал границы допустимого.

Сначала две недели не мылся и не менял одежду, нарочно устраиваясь с планшетом недалеко от Оксаны. Затем назаказывал себе дорогущих шмоток и аксессуаров из журналов и еще две недели благоухал как магазин парфюмерии и ежедневно, будто бы случайно, устраивал Оксане показ мод. Включал в своей комнате оглушительно громкую музыку, от которой, казалось, дрожали стеклянные вазы в гостиной.

Женщина скрипела зубами, но терпела. Здесь чувство вины пригодилось, выполняя роль кляпа, не давая выплеснуть естественное негодование. Оксана вспоминала все свои навыки по работе с трудным персоналом, читала про переходный возраст…

Выйдя из зала заседаний в перерыве, Оксана вновь открыла планшет. Очередная статья гласила: “…Вы должны сохранять со своим ребенком спокойный тон, показывать безоговорочное принятие. На особенно дикие выходки отвечать доброжелательным безразличием…”

Оксана потерла виски пальцами.

“Ей-богу, для этого нужно быть киборгом!”

Вернувшись домой и закрыв за собой дверь, она прислонилась к ней спиной и втянула воздух сквозь зубы. Белоснежная стена в гостиной, которую Оксана использовала для просмотра кино с проектора, была сверху до низу разрисована черной краской. Отпечатки рук виднелись даже на высоком потолке. Лис сидел у большого окна в Оксанином любимом кресле и невозмутимо читал, подняв глаза на миг, чтобы полюбоваться на лицо хозяйки дома. Больше всего хотелось взять его за ухо, сдернуть с теплого местечка на пол, оттащить в угол и отшлепать по заднице безо всякой сексуальной подоплеки.

— Что это?! — наконец, прорычала Оксана, подобрав единственные два приличных слова изо всех, вертевшихся на языке.

— Ранее поступила рекомендация найти самого себя. Предоставленные источники информации упоминали, в числе прочего, занятия арт-терапией.

Выждав секунду, Лис продолжил:

— Арт-терапия представляет собой выражение эмоций через создание абстрактных изображений, которые…

Оксана зажмурилась и заставила себя отключиться. Что там говорил мастер йоги в клинике? Ощутить безмятежность снежной вершины? Ей вдруг стало смешно, но показывать это Оксана не собиралась.

— В следующий раз… — медленно начала она, — В следующий раз, будь добр, закажи бумагу и тренируйся на ней.

Взгляд Лиса был совершенно невинным, словно эта мысль не приходила ему в голову.

Поднимаясь по лестнице, Оксана стискивала перила, жалея, что не может смять их в ладони.

“Для этого нужно быть киборгом. Правильным киборгом”.

***

Она сама удивилась тому, что смогла сдержаться, но это далось нелегко. Пролежав, вперившись в потолок, большую часть ночи, Оксана тихонько спустилась в гостиную и подошла к стене, освещенной голубоватым лунным светом из окна.

Лис хотел позлить ее, заставить показать свое истинное отношение. Как зверь, не доверяющий внешнему спокойствию хозяина… Но сам того не замечая, сделал именно то, чем прикрывался. Провел сеанс терапии. Резкие мазки передавали бурю. Женщина скользнула пальцами по краске, прослеживая линии. Почти удары. Яростное удовольствие, с которым он вел ладонями по стене, ощущалось в каждой капле. Гнев, одиночество, страсть, долго сдерживаемая горечь…

“Коллекционеры современного искусства отдали бы за такую работу многое… особенно если бы узнали, кем она нарисована”.

Оксана вынула из стаканчика с ручками на камине одну, села на пол, и примерившись к самому густому потеку краски, принялась писать. Предыдущая буква исчезала во тьме, стоило перейти к следующей. С каждым написанным словом негативные эмоции отступали, растворялись… Она сама не замечала, что шепчет себе под нос, периодически срываясь на рыдание. Бессвязные фразы, перечисление чувств, куски воспоминаний, ругательства… Выговорившись, Оксана откинулась назад, на ковер. Глаза закрывались, хотелось уснуть прямо там. Ей давно не было так легко и спокойно на душе…

***

После выходки с краской Лис, наконец, перестал провоцировать конфликты. Стену они белили вместе. Так казалось правильнее, чем вызывать маляра.

Читая новости с форума, Оксана понимала, что отделалась весьма дешево… Однако собственные мелкие проблемы всегда гораздо важнее больших, но чужих. Оксану волновало то, что полноценного диалога с Лисом по-прежнему не получалось. Мечта о том, что привычная жизнь, но уже без добавки в виде угрызений совести, вернется, отодвигалась все дальше.