Тахикардия

— Проснись!

—…Не… надо… Прошу… Будь ты проклят… Ровиус…

Элоа попыталась было перенести магическую сеть на него, но силы не хватало — потоки чар расплывались в руках. Однако вмешательство в следы чужой магии все же заставило эльфа проснуться. Элоа погасила огонь, отпрянула и легла, отвернувшись к стенке, делая вид, что только проснулась и не заметила его мокрого лица. Отдышавшись, Ликс тихо выскользнул из темной палатки. Девушка напряженно прислушивалась к его шагам и звяканью снаряжения. Наконец он откинул полог.

— Пора двигаться.

Снова бесконечное хождение в темноте, лишь стали чаще попадаться василиски и крысы. Это говорило о близости жилья, и эльфы удвоили осторожность.

Внезапно Ликс остановился и прянул в сторону, прислушиваясь. Дрон повис на месте, отмечая верный маршрут и ожидая хозяина. Эльф вынул меч и бесшумно вошел в один из боковых коридоров.

Теперь и Элоа услышала возню и вздохи. Тихий плач. В стене прохода было прорублено длинное и узкое, с ладонь, отверстие для циркуляции воздуха. Оттуда лился трепещущий свет. Эльфийка зажала ладонью рот, чтобы не выдать себя вздохом. Подземелье уходило вдаль, стены терялись в полумраке. Крепкие решетки делили каземат на секции. На каменном полу сидели и лежали эльфы, люди, орки, тролли, фавны, недалеко от окошка виднелись несколько нимф и даже безглазый сфинкс со зверски обрезанными крыльями.

Ликс тронул Элоа за плечо и вернулся в коридор, где мигал голубым огоньком дрон.

— Что это? Тюрьма? — прошептала Элоа.

Эльф покачал головой.

— Мы уже в пределах Ирема. Здесь давным-давно нет тюрем, только каторга в Пустынном Провале. Если это и тюрьма, то не государственная… Но скорее всего, просто чья-то кормушка, — сплюнул эльф. — Мало ли тварей? Те же тролли любят теплое мясцо… Пошли. Главное, самим туда не угодить…

В подавленном молчании девушка последовала за ним.

***

Ликс продвигался вперед медленно, ожидая нападения за любым углом. Однако все было тихо, лишь пищали под ногами крысы.

— Подожди… Здесь что-то… — прошептала Элоа.

Ликс оглянулся по сторонам и тоже увидел еле заметный след умело наложенных чар. Эльфийка скользнула в очередной карман, будто вымытый водой, и, прошептав что-то, прикоснулась к полу. Морок рассеялся, в полу показался каменный люк-решетка, запертый мощным заклятием. Нижний зал освещала длинная жаровня с переливающимися языками вечного огня. Посреди помещения возвышалось нечто, похожее на жертвенник. Ликс не сразу почувствовал руку Элоа на своем плече. Белая спрашивала о чем-то, но он не мог сосредоточиться на ее словах, не в силах оторваться от открывшейся внизу картины. Это было похоже… Так похоже на то, что Ликс успел увидеть однажды… Прежде, чем дверь с ржавым замком захлопнулась за старым хозяином приюта и его очередной жертвой.

— …Пойдем, вставай! Маг близко…

Умоляющий шепот эльфийки звучал из далекой дали.

— Вставай же! Ликс!

***

…Покрытые надписями и рисунками стены приюта… Ряды подстилок. Светящиеся шары с пойманными химерами под потолком. Ряды испуганных глаз, дети жмутся к камню, стараясь не попасться на глаза магу. Пальцы Ликса, цепляющиеся за полы одеяния Ровиуса.

— Не надо! Она заживет сама! Пожалуйста, не надо! Нет!

Рывок в сторону и щелчок замка на здоровой руке.

— Мой глупыш… Ты сам не понимаешь, что говоришь… Ничего, скоро станет лучше. Я исцелю тебя.

— Нет!!!

Рука, побывавшая в челюстях виверны с верхнего уровня, от резкого движения вновь взрывается болью. Пока Ликс брел сюда, кость успела срастись, но неправильно… И вся эта грязь внутри… Больно. Но еще больнее то, что Ликс видит перед собой.

Маг идет между рядами подстилок, оглядывая сжавшиеся комочки спин.

— Айок. Идем.

Этому орчонку уже девять лет. Старше Ликса. Уже почти взрослый… Он поднимает лицо медленно, как во сне. Пощады нет. Бежать некуда. Ровиус ведет мальчика за собой, мимо Ликса, вглубь зала, к двери.

— Не надо! Прошу!

Ровиус останавливается. Сухая ладонь мага гладит эльфенка по щеке.

— Мне в любом случае нужна сила… Смотри, Рийя уже третий день ничего не ест. Нужно помочь и ей тоже…

— Возьми меня вместо него! — голос позорно срывается, теперь больно еще и в горле.

Ровиус качает седой головой и проверяет крепость наручника на запястье Ликса.

Щелчок ржавого дверного замка. И тишина.

***

Внизу грохнула дверь.

Щеку обожгло пощечиной, но Ликс лишь провел по лицу ладонью, не отрывая взгляда от отверстий решетки. Элоа оставила попытки поднять его на ноги. Кажется, она даже плакала…

В высокий зал вошел маг в ярко-малиновой мантии и, подойдя к жертвеннику, шепнул несколько слов. Над поверхностью камня разлилось слабое свечение. Длинные волосы и борода чародея блестели, как снег, но он не был эльфом. Судя по клыкам, скорее, высокий гоблин-полукровка… Два крупных фавна втащили распятого на цепи нага. Полузмей дико озирался, беззвучно раскрывая широкие челюсти.

— Этого не хватит! — прорычал маг, — Я сказал, сейчас мне нужен разумный! У вас что, уши отвалились? Может, один из вас хочет послужить Изначальному?!

Фавны испуганно попятились и отпустили цепь. Наг зашипел и метнулся прочь от огня, к стене. Через минуту слуги вернулись с другим пленником. Маг одобрительно кивнул и отослал фавнов взмахом когтистой руки. Перед жертвенником остался скованный по рукам и ногам человек.

По полу метнулось какая-то мелкая лупоглазая тварь и ловко вскарабкалась на волшебника, обвив пушистым хвостом шею.

— Что, Ро-ро, тоже проголодался?

Маг небрежно смахнул любимца с плеча, и тот ловко вцепился в волосы хозяина, повиснув за спиной. Подхватив цепь от ошейника, маг дернул за нее. Человек упал на колени. Чародей взмахнул неизвестно откуда взявшимся кинжалом, рассекая собственное запястье, темные капли упали на жертвенник, и из него полыхнул ослепительный свет. Затем зернистая поверхность камня пошла волнами, и в воздух взметнулось нечто, похожее на ворох щупалец. Они что-то искали, сползали по ступеням вниз… Маг схватил пленника за ошейник и швырнул навстречу извивающимся отросткам. Одно из щупалец коснулось человека, и он закричал. Чародей схватил несчастного за руку. Свет жертвенника постепенно перетекал в дергающееся тело проводника, забирая взамен его жизнь. Маг же питался чистой энергией…

Наконец, свет погас, между жертвенником и магом на пол беззвучно осело нечто, напоминающее сухую мумию, и рассыпалось прахом.

Собирать крупицы силы — трудная работа. Трансформировать ману в магические потоки — опасно. Потому некоторые, менее щепетильные, чародеи поклонялись самому таинственному из всех богов — Изначальному. Теперь Ликс знал, как Он выглядит. Изначальный хаос и жадная до боли тварь…

Чародей подобрал конец цепи, все еще лежащий на полу, и дернул забившегося в темный угол нага к жертвеннику…

Ликс наконец вышел из оцепенения. Элоа сидела рядом, уткнувшись в колени подбородком, и в ужасе смотрела на лицо поднимающегося эльфа.

Он молча вынул из-за спины лук и наложил на тетиву стрелу с широким наконечником.

— Не надо, Ликс… Нас поймают!

Эльф был словно каменный, он даже не стал сбрасывать ее руку, ладонь соскользнула сама. Здравый смысл явно покинул Ликса.

Все обитатели этого подземелья мгновенно поймут, что произошло — со смертью мага все незакрепленные кровью заклятья исчезают. Узелки чар распадаются, и призванные потоки возвращаются в ткань энергии Вселенной.

— Ты не спасешь пленников… Они не смогут…

Но заглянув Ликсу в глаза, девушка осеклась. Там не было ни сострадания, ни дарующего наслаждение предвкушения риска. Из зеленых глаз лилась выжигающая нутро ненависть. Ненависть, от которой можно избавиться, лишь забрав жизнь или умерев.

Ликс склонил голову к плечу. Глухо зазвенела тетива, по полу рассыпался сноп искр, когда наконечник слегка задел каменную решетку. И полыхнул свет…

***

Хрип чудовища отдается в ушах победной песней. Маг хватается свободной рукой за горло, в котором торчит стрела. Потоки черной крови и света заливают мантию — другой рукой он все еще держит за руку нага. Заклятие на каменном люке на миг слабеет. Элоа понимает эльфа без слов, и тяжелая решетка подается. Сейчас не до благодарности. Дело не сделано, и маг все еще жив…