Тахикардия

— О Иблис, я теперь на сладкое смотреть не смогу до самой смерти…

Тамр принял истинный облик и свернулся клубком подальше от терпко пахнущей стекляшки.

— До завтра — улыбнувшись, поправил Ликс, — знаем мы тебя, лакомку.

***

Если Тамр отреагировал на ссору орка с эльфом спокойно, то Омнио слова Карага напугали не на шутку. Выходит, что для эльфа такой риск — ежедневная рутина. Долго ли проживет тот, кто специально раз за разом ставит себя на край?

Поначалу свободные существа казались суккубу всемогущими. Но теперь он понимал, что они так же хрупки, как и он сам. Тысячи опасностей подстерегали жителей хищника-Ирема. Каждый день и каждую ночь темное чрево города переваривало десятки жертв. Пока что Ликсу везло. Но сплетение старых и новых шрамов показывало, что на каждого сильного, будь он каким угодно везунчиком, всегда найдется кто-то сильнее и удачливее…

Суккуб быстро шагал по ночному городу. С гостиницы снимали вывеску, цветные неоновые плети сияли под ногами. Заискрились концы проводов, и искусственная звезда погасла.

Скоро Ликс поправится окончательно. Еще несколько дней, а может, и часов, и он снова уйдет. И может быть, уже не вернется. От этой мысли так похолодело в груди, что следующий вдох Омнио смог сделать далеко не сразу.

«Почему?»

Наверное, просто интуитивная тяга к хозяину, давшему кровь. Следование утвержденным схемам магии, кружево верно наложенных заклятий… вот и все, из чего состоит суккуб. У него нет своего мнения, нет сердца. Поэтому во время работы под вывеской с веселым гномом Омнио не чувствовал ничего, кроме усталости. Физические ощущения оставались, но и только. Потому что у качественного суккуба нет своих чувств, только заложенные создателем реакции.

Эльфов называли Народом Звезд. Может, оттого, что они были первыми, кто прибыл из космоса. Или из-за богатств, удерживаемых кланами высоких эльфов. А может, потому, что среди иных народов и рас представители Народа Звезд сами походили на звезды — существа прекрасные, неуловимые и холодные.

Омнио знал, что звезды существуют — видел на вивографиях в доме мага и в рекламе услуг по межпланетным перелетам, что крутились на рекламных щитах Ирема. Звезд над городом нельзя было увидеть и в самую ясную ночь — слишком ярко сияли искусственные огни, не говоря о трех лунах. Суккуб напрасно вглядывался в небо, пытаясь найти хоть одну звездочку. Даже в тот единственный раз, когда выброс магической энергии вылупляющегося яйца техноската погрузил мегаполис во тьму, за несколько секунд глаза просто не успели привыкнуть, и ночное небо для суккуба так и осталось темным. Теперь еще и цветные лучи поднимались из-за ломаного горизонта, отмечая место Великих Игр…

Смена окончилась. Мороз накрыл город ладонями, милосердно даруя вечный сон тем, кто не имел теплого угла, покрывая сверкающим инеем лица. Снег в Иреме не выпадал, приход зимы знаменовал лишь колючий холод.

Нижний лифт снова заклинило, Омнио поднимался по бесконечной лестнице. Изо рта шел пар. Киберпауки мигали своими лампочками, огоньки складывались в линии, квадраты, многоугольники. Когда-то они были просто роботами, но обрели свою волю.

Суккуб поднимался по ступеням и боялся сделать следующий шаг. Еще триста шагов, и он увидит пустоту под железной крышей. Двести. Сто.

Маленький шар огня в силовом поле горел прямо под навесом. Караг храпел, отвернувшись к стене, полупрозрачное тело марида привычно создавало преграду для мороза. Омнио прикоснулся к широкой голубой спине. Тамр на миг открыл глаза, позволил парню войти и вновь уснул. Под крышей оказалось теплее, пар изо рта больше не шел.

Фиолетовые пряди казались малиновыми в свете пламени. Подперев голову рукой, эльф смотрел в огонь, повисший посередине укрытия.

— Ты не спишь? — одними губами спросил Омнио, опускаясь рядом на колени.

— Холодно, — просто ответил Ликс, не отрывая взгляда от танцующих языков, — Иди к Карагу, с ним теплее.

Суккуб замешкался на мгновение.

— Если тебе холодно, я бы мог…

Ликс перевел взгляд на Омнио, и тот вновь почувствовал то странное, непонятное. Страх, будто сделал что-то не то, внутри жгло и кололо, и вместе с тем почему-то хотелось еще. Щеки загорелись, будто суккуб прижался к огненному шару лицом.

— Я делал это тогда, чтобы согреть тебя, — поспешно прошептал он. — Меня Караг просил, лечь рядом для… для регенерации.

Эльф смотрел и молчал, заставив парня окончательно смешаться. Ликс явно видел суккуба насквозь и наверняка мог дать имя тому чувству, которое никак не мог назвать сам Омнио.

Наконец эльф проговорил тихо и серьезно:

— «Бери, пока дают», — помнишь? Давать или нет — выбор за тобой. Только на сегодня и только потому, что мы оба замерзли. Ты уверен, что хочешь этого?

Омнио сначала не понял, зачем говорить так много о такой малости, как лечь рядом и поделиться теплом. Он понял это позже, когда, заменив кудри, по жесткой подстилке зазмеилась длинная коса, а платье и сапожки исчезли.

Она поняла это, когда, юркнув под нехитрое покрывало, прикоснулась обнаженной кожей к коже. Когда сиреневые пряди плеснули по плечам, а зеленые глаза засветились зарницами. Когда безымянные чувства вдруг вспыхнули, затмив весь мир. Когда ощущения заставили потеряться, забыв все, что знала до этого момента. Они накатывали одно за другим, не оставляя возможности не только вспомнить о чем-то, но даже глотнуть воздуха. И не осталось никаких заложенных реакций, потому что Омнио вовсе забыла, кто она есть. Она была — сама земля, а другой — гроза над нею. Тяжелые мягкие тучи, громкий частый стук сердца, горячие тугие струи, жаркий стонущий ветер…

На грани между теплым усталым сном и явью Омнио подумала о том, что если держишь в объятиях звезду, других уже не надо.

Комментарий к Гроза

* юрэй - безногие духи из японской мифологии

* считаю нужным пояснить - я читала источники, где говорится о том, что джинны могут есть все, включая навоз и падаль, потому перед каждой трапезой мусульмане сотворяют молитву, отваживающую джиннов.

========== Кража ==========

Первые зимние ночи очистили Ирем от тех, кто не сумел защититься от мороза. Улицы Окраины стали просторнее без отребья, дремлющего по углам, в Центре вдоль бульваров плавали цветные огоньки в честь приближающегося дня Перерождения. По вечерам на главных улицах включалась иллюзия падающего снега — прекрасное напоминание о далекой родине эльфов.

Казалось, над Пятой Окраиной взорвался амулет на удачу, а может, просто уставший от осенней тьмы мегаполис решился показать свои светлые стороны. Вельва, исправно снабжавшая местных жителей горячей свежей едой на вынос, выиграла, поставив деньги на одного из участников Игр, и на радостях насыпала покупателям двойную порцию. Главной проблемой было донести колышущуюся над бортами коробки гору еды до места. Но даже если покупатель и терял часть удачи, споткнувшись о неровности мостовой, это становилось радостью для брауни, горгулий и прочей мелюзги, вечно толкущейся под ногами, не говоря уж о василисках.

Тамра на улице остановил гоблин, знакомый из далекой прошлой жизни. Узнав о нынешнем положении довольно известного когда-то ученого, он пришел в ужас. Не слушая возражений, всучил мариду только что подаренный коллегами на Перерождение небольшой медальон — зачарованный домик. Заклинание оказалось рассчитано на полгода, с ограничением массы, в которое укладывались Ликс с Омнио либо один Караг. Тамр, не обладая весом, конечно, мог присоединиться к любому из них, однако не ощущавшему холода, жары и твердости камня мариду домик пригодился бы разве что в качестве места уединения. А одиночества Тамр не любил.

По меркам гоблина, владеющего небольшой компанией туристических услуг, жилище было весьма скромным, но для выросших на улице комнатка казалась настоящим дворцом. Горячий душ с ароматной водой, всегда свежее белье на просторной кровати, окно-экран во всю стену и цветной пушистый ковер под ногами.