Страница 62 из 64
Артур на минуту закрыл глаза.
— Отец, — пробормотал он, — я предпочел бы остаться здесь!
Старый Рокфеллер удивленно поднял брови. Глаза его сделались холодными.
— Остаться здесь?! — переспросил он резко.
— Да, — ответил Артур и на мгновение стал похож на своего отца, — здесь я нашел самого себя. Здесь у меня есть дело!
— Вы распропагандированы, — отрывисто промолвил старик, — вы, сын крупнейшего капиталиста Америки, стали на сторону враждебного нам класса! Лепсиус, он распропагандирован! — с этими словами Еремия Рокфеллер сдвинул седые брови, скрестил руки на груди и грозно взглянул на сына. — Хорошо, сэр. Оставайтесь! Но помните, что от меня вы не получите никогда ни единого доллара! Я враг мелодрамы и не намерен проклинать вас. Но я скажу вам: «прощайте, сэр!» И это будет раз и навсегда.
Артур вскочил с места и подошел к отцу. Оба они были одного роста, и молодой человек с седой прядью на лбу походил сейчас, как две капли воды, на старика Рокфеллера.
— Как бы ни так, сэр! — воскликнул он твердо. — Вы отлично знаете, что я никогда не возьму у вас ни цента. Вы отлично знаете, что мое слово крепко и что вы, старый хитрец должны будете признать это, и чорт меня побери, если вы не намерены обнять своего сына, сэр!
С этими словами Артур бросился на шею к суровому старику, который немедленно осуществил его прозорливую догадку.
Вслед за этим объятием, Еремия Рокфеллер без дальнейших разговоров схватил в охапку Вивиан, в то время как Лепсиус машинально целовал Артура. Но когда, наконец, Вивиан попала к доктору Лепсиусу и, совершив круговорот объятий, молодые люди очутились друг перед другом, старый Рокфеллер отрывисто кашлянул, подмигнул толстяку, и оба они скрылись из комнаты.
— Вивиан, — произнес Артур Рокфеллер, подходя к бледной девушке и протягивая ей руки…
В эту минуту кто-то резко дернул меня за волосы, и я увидел у себя над плечом разъяренное лицо Еремии Рокфеллера.
— Сударь, — сказал он мне отрывисто, — как отец и генеральный прокурор, я приказываю вам оставить этих молодых людей в покое!
— Но я автор! — возмутился я. — Нельзя же кончать роман без единого поцелуя! Что скажет читающая публика!
— Она скажет, Джим Доллар, что любовные сцены вам не удаются! — иронически ответил Еремия Рокфеллер.
Он отбил у меня всякую охоту, братцы, и потому распростимся со всей этой публикой прежде, чем доведем свое дело до точки.
Глава пятьдесят девятая
СЕТТО ПОЛУЧАЕТ ПРОЦЕНТЫ
Мистрисс Тиндик, собрав всю прислугу «Патрицианы» перед собой, только что закончила речь об игре природы, исправленную и дополненную ею для нового состава подчиненных, как вдруг окно с треском разбилось, и в комнату влетело тухлое яйцо.
Мистрисс Тиндик подняла брови.
Но гнилой картофель в ту же минуту ловко расплющил ей нос, а два-три новых яйца размалевали теки.
— Пожар! — вскрикнула мистрисс Тиндик и как подкошенная свалилась наземь.
Между тем Сетто из Диарбекира торопливо сбежал с лестницы.
— Что бы это значило? — спросил он прислугу, нахмурившись. — Перед гостиницей толпа. Уставились в наши окна и швыряются провизией третьего сорта!
— Политика, хозяин, — мрачно ответил повар, — при политике первое дело поднять цену на продукт.
— Сходи-ка за газетой!
Повар недовольно нахлобучил шапку и вышел выполнять приказание своего патрона.
Спустя пять минут Сето развернул свежий лист «Нью-йоркской газеты» и пробежал глазами столбцы.
— Эге! Это что такое?
Глаза диарбекирца сузились, как у кошки, когда ее щекочут за ухом, щеки диарбекирца порозовели, губы диарбекирца распустились тесемочкой. Перед ним жирным черным шрифтом стояло:
АМЕРИКАНЦЫ
ЧИТАЙТЕ ОБ ОТКРЫТИИ ЗНАМЕНИТОГО ДОКТОРА ЛЕПСИУСА!!!!!!!!!!!
ДАМЫ
ЧИТАЙТЕ НАШУ ГАЗЕТУ!!!!!!!!!
МИЛЛИОНЕРЫ
ИМЕЮЩИЕ ДОЧЕРЕЙ!!!!!!!!!!
ВСТУПАЮЩИЕ В БРАК
ПОКУПАЙТЕ СЕГОДНЯШНИЙ НОМЕР!!!
ЗАГЛЯНИТЕ
В ГАЗЕТУ!!!!!!!!!!!!!!!!
«Мы очень хорошо знаем, — так начиналась статья, — что многие американские семейства в погоне за предками совершенно забывают о потомках. Одни из них покупают себе пергаменты в твердой уверенности, что если у них есть пергамент, так есть и древний предок знаменитого рода. Другие уверяют, что родичи их приплыли в Америку на первом корабле. Третьи мчатся в Европу в поисках лордов и виконтов. Не лишнее будет, джентльмены, узнать, как обстоит дело с древними родами в медицине. Наш знаменитый авторитет, почетный член Бостонского университета, доктор Лепсиус, только что вернувшийся из поездки в Россию, дал нам разъяснения о своем открытии. Будучи строго-научным, оно затруднительно дли понимания, но маститый ученый не отказал нам в его популяризации. Дело идет, — так выразился он в разговоре с нашим сотрудником, — о „констатировании вертебра бестиалиа в процессум спинозум у креатура хумана“. Иначе говоря, лэди и джентльмены, высший класс обречен в самом ближайшем будущем прыгать на четвереньках и кушать, не сидя за столом, а, можно сказать, лакая из блюдец. Спрашиваю я вас: допустимо ли для подобного класса избирательное право? Нет и нет, джентльмены! Долой аристократию! Прочь троны и титулы! Туда же епископов и кардиналов! Пергамент изъять из высшего общества и распределить между гастрономическими магазинами Соединенных Штатов дли строго торговых целей! Такова воля миллионной толпы избирателей!»
Сетто прочитал газету и встал с места.
— Жена! — крикнул он прерывающимся голосом. — Жена! Жена! Жена!
Хозяйка «Патрицианы» выбежала на его зов, как была — в кухонном переднике и с помидором в руке.
— Жена! — произнес Сетто торжественным тоном. — Зови зурначей, бей в ладоши, ходи вокруг меня с музыкой, Сетто из Диарбекира большой человек! Он получил свой полный процент: сто на пятьдесят!
Эпилог
А в Миддльтоуне на деревообделочном работа кипит как ни в чем не бывало. Белокурый гигант ловко орудует рубанком, отряхивая с лица капли пота. Фартук его раздувается, стружки взлетают тучей, а голос гиганта весело выводит знакомую песенку:
— Слушай-ка, Джим Доллар, — сказал Микаэль Тингсмастер, остановив рубанок и глядя на меня широкими голубыми глазами, — ты малость прикрасил всю эту историю. Ребята сильно ворчат на тебя, что ты выдал наши секреты раньше времени.
— А разве это худо, Мик? — пробормотал я в ответ. — Мое дело — описывать, а ваше дело — орудовать.
Веселые, знакомые лица обступили нас гурьбой. Тут были сероглазый Лори, солидный Виллингс, длинноносый Нэд. Тут был старичина Сорроу с трубной в зубах; Биск, Том и Ван-Гоп заглянули в мастерскую ради сегодняшнего дня. И даже кой-кто из ребят от обойной фабрики в Биндорфе, наконец-то присоединившейся к союзу, сунули нос в двери.
— Ладно, помалкивай! — заорали они, надавав мне дружеских тумаков. — Прикуси свой бабий язык насчет всего дальнейшего! — и мастерская, как один человек, затянула песенку Мика: