Управление финансовыми рисками

Эффект индукции свойственен не только людям, он наблюдается и у животных, насекомых, например у саранчи. Безобидный спокойный кузнечик, который в обычном состоянии не может пролететь и ста метров без попутного ветра, в период засухи (катастрофы) преображается – стремится объединиться с другими, поедает все на своем пути, перелетает на сотни километров. Работа организма перестраивается, происходит метаморфоза: полная мобилизация, идеальная подчиненность стаду, любое самопожертвование, максимальная агрессивность. Сужение информационного поля каждого отдельного кузнечика означает, что вероятность его выживания в ситуациях изменчивой среды резко снижается. Иначе говоря, отдельный кузнечик в стае, как правило, гибнет от тех причин, которых он мог бы избежать, не включённый в систему, т. е. в рой. Зато возможности стаи (мобильность, темпы роста стаи, поиск новых ресурсов) неизмеримо богаче, чем у отдельного кузнечика. Переход в операторную (виртуальную) форму существования кузнечика повышает потенциал выживания семейства саранчовых за счёт превращения каждого отдельного насекомого в специализированный оператор стаи. Правомерно говорить о его переходе в состояние виртуала. В условиях глобализации и компьютеризации (резко измененных экономических условиях) виртуальные лица появились и в финансовой системе, т. е. синергирование рисков производится по сети объектов или параметров, возможно разнородных, возможно взаимозависимых объектов.

Проблема самоуничтожения и поиск императив управления финансовыми рисками обнаруживается и в общей теории экономического роста, дополненной кейнсианской или монетаристской идеями регулирования экономики, и в эконометрике.

Действительно, еще Дж. Э. Юл определял связь между уровнем бедности и формами помощи бедным. Эконометрика рассматривает экономические ряды как реализацию случайных процессов. Главными проблемами, возникающими при работе с такими данными, являются нестационарность и волатильность. Теория роста начинается со статьи Р. Харрода «Очерк теории динамики» (1939). Его формула темпа роста на основе соотношения между склонностью к сбережениям и капитальным коэффициентом затрагивает вопросы риска, управления им через аккумуляцию денежных средств, но не раскрывает императивы управления финансовыми рисками. В 1956 г. Р. Солоу (Нобелевская премия 1987 г. за фундаментальный вклад в теорию экономического роста и анализ роли научно-технического прогресса в развитии экономики) сделал выбор в пользу изучения долгосрочных тенденций рискованности с учетом влияния технического прогресса. Эти взгляды стали в 70–80-х гг. ХХ в. научным течением, которое развивается в рамках шумпетерской концепции научно-технического прогресса. М. Алле (Нобелевская премия 1988 г. за вклад в теорию рынков и эффективное использование материальных ресурсов) в 1992 г. написал работу «Монетарные условия рыночной экономики», в которой было высказано суждение, что «мировая экономика как целое опирается сегодня на гигантскую пирамиду долгов, которые находятся в весьма сложном равновесии… Генерируется перманентная потенциальная нестабильность и растущее разъединение между финансовой системой и реальной экономикой»5. Вопросы самоуничтожения субъектов финансовой системы уже выносятся на обсуждение в научных кругах.

Вместе с тем в области монетарной теории управления финансовыми рискми компромиссную позицию занимал Ф. Модильяни (премия 1985 г. за разработку основ теории сбережений и функциональные исследования динамики накоплений), который доказал, что уровень сбережений (защиты в период катастроф) тесно связан с темпом роста населения, его доходов и высокими темпами экономического роста.

Заслуживают внимания оценки перспектив усиления международной роли стандартов управления рисками, в том числе финансовыми, задаваемых наиболее авторитетными теоретиками монетарной теории, лауреатами Нобелевской премии по экономике М. Фридманом (в 1976 г. за достижения в области анализа потребления и разработки монетарной теории, а также показ сложности и рискованности стабилизационной политики) и Р. Манделлом (в 1999 г. за анализ финансовых рисков в условиях различных валютных режимов, а также за анализ оптимальных валютных зон). В 2002 г. Нобелевский комитет сделал оригинальный выбор. Премия по экономике была присуждена представителям противоположных точек зрения на поведение человека в экономическом процессе – Д. Канеману и В. Смиту. Израильско-американский психолог Д. Канеман доказательно утверждает, что люди часто ведут себя иррационально, плохо умеют соотносить выгоды и риски, что уже привело к краху ряда рынков, работающих под влиянием рациональных прогнозов инвестиционных банков. В. Смит экспериментальным путем подтвердил обратный тезис, на котором основано большинство экономических теорий: в ситуации покупок и продаж люди ведут себя рационально. Синтез этих теорий, основанный на совместимости иррационального поведения индивидуумов с рациональным поведением рыночных институтов, позволяет более точно прогнозировать будущее.

С нашей точки зрения, применение адаптивных ожиданий малоэффективно (получается, что люди должны руководствоваться не здравым смыслом и интуицией, а исключительно статистическим трендом):

• во-первых, невозможно точно определить качество информации;

• во-вторых, адаптивные ожидания не согласуются с теорией экономических рисков.

Невозможность моделирования финансовых рисков при применении гипотезы адаптивных ожиданий из-за ошибок в оценке экономических явлений заставила современных экономистов разработать более широкую теорию на основе упомянутой гипотезы рациональных ожиданий. Эта гипотеза предполагает, что индивиды основывают свои прогнозы не только на информации о прошлом, но и на текущей доступной информации, а также на основе своего (для ученого – глубокого, сущностного) понимания экономических процессов. Гипотеза рациональных ожиданий применительно к исследованию управления финансовыми рисками тоже не идеальна и имеет ряд недостатков, главный из которых – неконкретность. Дело не в математических сложностях, а в том, что в процессе формализации экономических явлений происходит потеря информации. Синтетический, политэкономический подход уступает место макроэкономическим моделям, которые в своей идеологии имеют те же недостатки, что и система жесткого планирования, с той разницей, что необходимость разработки этих моделей в рамках стратегии развития становится уделом банков.

Таким образом, теория современного управления финансовыми рисками разработана недостаточно, хотя американская доминанта создает иллюзию первостепенности изучения инструментов, ориентированных на ценные бумаги. Но кризис 2008 г., связанный с ипотечными ценными бумагами, зачеркивает предлагаемые императивы управления финансовыми рисками. Вопросы самоуничтожения финансовых институтов остаются нерешенными.

Мировое развитие все более стало заходить в тупик, требуя не просто дополнительных инноваций в рамках финансового сопровождения воспроизводственного процесса, а существенных качественных перемен, радикальных обновлений всех основных линий социально-экономического развития. Период блужданий и отклонений может быть ad infinitum6, если сохраняется неимперативность, которая препятствует прогрессивным преобразованиям и прогрессу в целом.

Под императивами управления финансовыми рисками подразумеваются категорические, безусловные, непреложные требования, или абсолюты, диктуемые объективными экономическими законами и противоречиями применительно к определенной конкретно-исторической ситуации той или иной страны. Будучи закономерными и абсолютными по своей природе, императивы7 неотвратимы, обязательны и неукоснительны. Какой бы то ни было компромисс с ними невозможен; они либо всецело и безоговорочно выполняются, и тогда общество движется по восходящей спирали, либо игнорируются – и вместо прогресса оно испытывает стагнацию, регресс.

5

Чибриков Г. Г. Взаимодействие финансовой системы и реального производства в современном мире // Вестник МГУ. Сер. 6. Экономика. 1999. № 6. С. 16.

6

От лат. до бесконечности.

7

От лат. imperativus – требование, приказ, закон. У Канта в «Критике практического разума» – общезначимое нравственное предписание, в противоположность личному принципу (Философский энциклопедический словарь / гл. ред. Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалев [и др.]. М.: Сов.энциклопедия, 1983. С. 204).