В ловушке страсти

— “Катар ту эймос”? — доброжелательно поинтересовался демон. — Наслышан о вашей деятельности.

Об активистах движения “За чистоту крови” действительно слышали все жители империи. Нет, “катары” не выступали против смешения кровей, например, между джиннами и сильфами. “Зачистотников” возмущали исключительно союзы людей с высшими расами.

Особенно лютовали активисты лет тридцать назад на юге, так и не смирившемся до конца с отменой человеческого рабства. На юге их действия не ограничивались плакатами с призывом поставить на место “низших”. Человеков, осмелившихся вступить в брак с представителем любой иной расы, ждала травля. Угрозы, ненависть со стороны диаспоры, мелкие пакости от соседей. Доходило до рукоприкладства и настоящих издевательств. А пару раз все заканчивалось и вовсе трагично для людишек, вознамерившихся портить своей дрянной жидкой кровью наследственность старшей расы.

После нескольких громких дел с самосудом император направил в южные провинции спецкорпус службы безопасности. Особисты быстро навели порядок. С десяток громких судебных дел, несколько странных несчастных случаев и с борцами за чистоту крови было покончено. Рассказы о деятельности “Катар ту эймос” перешли в разряд страшилок, а их традиционный наряд — белый балахон и скрывающий лицо колпак с прорезями для глаз — прочно вошел в фольклор и анекдоты.

— “Катар ту эймос” — банда клоунов, — мужчина брезгливо поморщился. — Цели у них может и достойные, но методы… Вы видели эти мешки, которые они на себя надевают? Ночные погромы, сожжения людишек заживо — какая-то дикость и глупость. Нет, стране нужен порядок и внятная евгеническая политика, а для этого лучше действовать сверху. И если я, всего лишь скромный исследователь, далекий от власти, то вы, молодой человек, как сын лорда ди Форкалонена могли бы убедить императора прислушаться к голосу разума!

— Вы преувеличиваете влияние моего рода, — Раум встал и протянул подписанный чек. — Не смею вас больше задерживать, доктор. Вот гонорар за услуги. Надеюсь, что все здесь прозвучавшее останется между нами.

Последние слова были не вопросом и не пожеланием, но приказом.

— Я умею хранить секреты, господин ди Форкалонен. И подумайте о моих словах. Мир на пороге катастрофы. Если не прекратить смешение крови, всего через несколько поколений нас ждут десятки тысяч слабых, больных и уродливых детей, вроде вашей Дженнифер Рейд…

— Достаточно, — резко оборвал его демон. — Я вас не задерживаю, Макмиллан.

Еще несколько минут после ухода доктора Раум сидел, переваривая полученную информацию. Как ни обидно, но свадьба отменяется. Однако есть и плюсы. Он больше не обязан думать о чувствах Дженни и заботиться, чтобы ей все понравилось. Оборотней, в отличие от анхелос, законы империи не защищают с параноидальным рвением. Им даже разрешено (точнее — не запрещено) подписывать рабские контракты.

Раум все еще может сделать рыжую своей игрушкой. Как и собирался с самого начала. Он даже должен это сделать, чтобы застолбить свои права на нее и уберечь от посягательств других демонов.

Вот только как уговорить девочку на подобный шаг? Дженни явно не из тех, кто легко расстанется со свободой в обмен на деньги.

Можно, конечно, пойти традиционным путем. Поухаживать, предложить встречаться. Но насколько интереснее обладать игрушкой полностью, знать, что она не имеет права сказать “нет”. И раз уж она не анхелос…

Демон потянулся к постографу и быстро набросал распоряжения для службы безопасности.

Пока достаточно будет продолжать слежку. Нужно собрать как можно больше информации о девушке и ее родных. В жизни очень много проблем, которые можно решить с помощью денег, а деньги у Раума есть.

Он поймет на что можно поймать рыжую волчицу, а потом сделает предложение, от которого она не сможет отказаться.

ГЛАВА 15

“Жду тебя в кабинете мантики сразу после этой лекции”, — Дженни перечитала сообщение на экранчике постографа и аж зашипела от возмущения. Что этот демон о себе возомнил, когда решил написать ей? Да еще в таком тоне, словно приказ отдавал своей подчиненной.

Или это из-за того поцелуя в беседке? Надеется, что Дженни так понравилось, что она прискачет повторить?

Она прикрыла глаза и воскрешая в памяти ласковые и настойчивые прикосновения его губ. Раум целовался совсем не так, как Чарли. И не так, как те мальчишки, которые приглашали Дженни на свидания в ее первый год в Аусвейле. Он делал это без малейшего следа юношеской неуверенности и торопливости, чувственно, глубоко и безумно возбуждающе. Дженни вспомнила его язык, ворвавшийся в ее рот — вроде как негигиенично и вообще фу, но она не чувствовала ни малейшего протеста ни тогда, ни сейчас, когда думала об этом. Наоборот, это казалось правильным. Хотелось впустить его, ощутить в себе, стать ближе. Так близко, как только возможно.

Где-то внизу живота родилась томительная слабость. Сволочной демон умел целоваться… да и не только целоваться.

Хотела бы она повторить? Да.

И нет. Только не с Раумом ди Форкалоненом. И вообще: Дженни обещала, что не будет больше с ним общаться!

Усилием воли девушка отогнала воспоминание о развратных искушающих прикосновениях. И не отказала себе в удовольствии проигнорировать полученное сообщение.

Это подействовало. Всего пять минут спустя, экранчик постографа мигнул снова.

“Подтверди, что придешь”.

Она злорадно хихикнула, вспоминая свои метания тем утром, когда требовала от беловолосого расписки. Так ему! Пусть попробует свою же пилюлю.

Девушка отложила постограф в сторону и постаралась сконцентрироваться на лекции, но взгляд нет-нет, да и возвращался в темному экранчику. Ну же! Давай, Раум. Возмущайся, требуй ответа, мучайся! Прочувствуй на себе каково было Дженни в то утро.

Если демон будет достаточно убедительным, то после пятого сообщения она ему даже ответит.

Но экранчик оставался темным, и это злило. Дженни даже проверила на всякий случай не сломан ли прибор. Нет, все в порядке. Просто проклятый ди Форкалонен не спешил выставлять себя на посмешище.

Уже перед окончанием лекции экран мигнул и высветил: “Похоже, ты занята. Жаль, у меня новости по поводу нашего общего клыкастого друга. Значит, в другой раз. Через неделю или две”.

Дженни не удержалась и тихо выругалась. К гадалке не ходи — он это специально. Вот же демон!

Конечно, она обещала, что не будет больше общаться с Раумом. Но сначала надо узнать, получилось ли у него надавить на вампира. Это слишком важно.

“Я приду! ” — спешно вывела она.

“Поздно, детка. У меня планы на ближайший час”

Ну точно специально! Издевается, гад! Вот не умеет он по-нормальному.

Шла бы речь о чем-то другом, Дженни не стала бы больше унижаться. Но воспоминание об угрозах Армана отдавались в душе тоскливым холодком. Она до сих пор спрашивала себя не сделала ли ошибку, когда обратилась к Рауму за помощью? Сможет ли демон приструнить своего дружка?

“Тогда давай после занятий”

Снова почти пятнадцать минут тоскливого ожидания, на протяжении которых Дженни то тянулась к постографу, чтобы сочинить гневное письмо, то снова выпускала его из рук.

Нужно проявить выдержку. Она достаточно позорилась перед демоном.

“Я посмотрю, как будет со временем. Отпишусь в конце следующей лекции”

— Пас-с-скуда, — ругнулась девушка, чувствуя в душе почти восхищение перед Раумом. Надо же быть такой последовательной сволочью!

И разумеется, отписался он в конце следующей лекции только после того, как Дженни не выдержала и отправила ему короткое: “Ну как? ”

Снова бесконечно долгое ожидание и, наконец:

“Буду”

Ну спасибо, что снизошли, ваше высочество.

В кабинет мантики Дженни уже поднималась изрядно на взводе. Дверь была незаперта. Девушка ввалилась в аудиторию, не озаботившись стуком. И замерла, увидев Армана д‘Крессена.

Вампир стоял в углу, скрестив руки на груди и пялился на панно, иллюстрировавшее взаимосвязь символов в различных рунических системах, с таким видом, словно в жизни не видел ничего интереснее.