Драконьи тропы

-- Да и с лесом на границе с Никеей все непросто, -- мрачно откликнулась Кордис.

Молча она обвела взглядом вопрошающие лица. Пламя свечи отразилось в ее темных глазах, по-драконьи деля зрачки длинным огненным зигзагом.

-- В чем дело, Кордис?

-- Вы ведь сегодня в Ойрин собираетесь? Вот Лестрина там вам все и расскажет. Левко вместе с драконом привез ей очень странные новости.

В который уже раз выходили они за пределы Драконовых гор через Ойринские ворота. Холодное небо выгнулось над горами глубоким синим куполом. Раздетые донага деревья с терпеливой надеждой подставляли не греющему уже солнцу тонкие блестящие веточки. Иней на траве и ледяная корочка на лужах говорили о том, что лето кончилось давно и безвозвратно. Невдалеке вскрикнула, взлетая, ворона. Одинокий этот звук замер в воздухе над захолодавшей пустошью последней точкой. Дальше начиналась уже та часть осени, которая встречает зиму.

Лиска оглянулась на беззвучно схлопывающиеся за спиной скалы. Горький запах опавшей осенней листвы бередил душу непонятно откуда взявшимся щемящим беспокойством и тоской. Она тряхнула головой, прогоняя внезапную дурноту. Вовсю сияло солнышко. Сзади легко и почти беззвучно ступала Наира. Надежная, чуткая, умная подруга, неожиданно подаренная судьбой. Лиска оглянулась на ходу, и они слегка улыбнулись друг другу. А впереди размеренным, привычным к долгим переходам шагом шел Дариан, ведя в поводу Снежка.

К Ойрину они подошли еще до полудня. Мимо прибранных, почти уже готовых к зиме садов, мимо конюшен, мимо нарядных домиков подошли они к такому уже знакомому дому Лестрины.

-- Ну, наконец-то, что-то вы задержались, -- обрадовалась хозяйка и, не слушая объяснений, распорядилась:

-- Заходите-ка в дом. Девушки, ставьте чайник, накройте прямо на кухне -- там теплее. Дариан, тебя с самого утра человек ждет, заспрашивался, видно, торопится очень. Да вот и он.

Из дома вышел невысокий молодой человек в подбитом мехом плаще и, едва поравнявшись с Дарианом, выпалил, будто боясь, что его не станут слушать:

-- Ваше высочество, батюшка Ваш, князь Извейский, велели вам письмо передать, -- он вытащил из-за пазухи и отдал Дариану в руки свернутый в несколько раз и запечатанный лист бумаги, -- и непременно ждут ответа сегодня же.

Дариан принял послание, явно не торопясь его вскрывать. Посыльный, не смея настаивать, с надеждой в голосе вопросил:

-- Может, мне лошадь оседлать? Мне бы еще в Одинец заехать сегодня.

-- Хорошо, я сейчас напишу ответ, -- и Дариан на ходу сломал печать и углубился в чтение.

Лиска вошла в дом и бездумно прошлепала следом за Наирой в кухню, и также бездумно, благо здесь все было давно знакомо, налила воду в чайник, пока Наира разводила огонь.

"Высочество?!" Но ведь этого никак не может быть. Она вспоминала, как он совсем недавно колол дрова для бани. Он был маг, хороший, да не просто хороший, замечательный, настоящий. И учитель прекрасный, внимательный, чуткий и при этом требовательный. Но "высочество"... Да, конечно, она видела его в княжеском наряде, когда он с Левко собирался к троллям, но она тогда подумала, что это просто для важного вида нужно. Лиске стало не по себе. Значит, они не ровня... Хотя какая разница! Он же для нее -- учитель, а не... И если он соглашается с ними заниматься, их не касается, откуда он и кто он. Не все ли ей равно? Отчего-то совершенно некстати вспомнился ей ехидный взгляд Сарахоны. Она, ведь, наверное, знала... Ну и что? Лиска отмахнулась от навязчивого образа. Взглянула в окно. Ну да, осень на дворе и холодно, зато сейчас солнышко вовсю сияет. Не за горами зима. Лиска любила зиму с ее пушистым снегом, горками, праздниками. Астианки скоро приедут. И о чем это она?

Вошла Лестрина, и Лиска вдруг вспомнила.

-- Кордис сказала, что ночью Левко приезжал.

-- Угу, -- промычала хозяйка, доставая заварной чайник.

-- Он привез откуда-то дракончика, и ты отнесла его к Кордис.

-- Угу, -- Лестрина расставляла по столу чашки.

-- А где он нашел дракончика? Как это все случилось? Он ведь тебе все рассказал.

Ведьма, не спеша, разложила ложечки, полюбовалась на накрытый стол, посмотрела на девушек, чуть не прыгавших от нетерпения, помолчала еще немного и смилостивилась:

-- Кое-что я, пожалуй, расскажу, но уж, конечно, не для того, чтобы вы болтали об этом где попало.

Вернулись они уже по темноте. К мелкому ледяному дождику на подходе к дому добавился еще и ветер. Под ногами чавкало. За шиворот то и дело соскальзывали с волос холодные капли. В рукава да и во всякую щель в одежде нещадно дуло. Дорога, казалось, никогда не кончится. Когда из-за очередного поворота показался дом со светящимися желтыми огоньками окон, от того, чтобы броситься бежать, их с Наирой удержало только то, что уж очень было скользко от размокшей на дороге глины.

Уже у самого дома они услышали доносящийся с кухни сердитый голос Кордис. Последние слова ее прозвучали уже из-за двери черного хода с кухни (даже Кордис не всегда пользовалась парадной дверью) и были отчетливо слышны.

-- И не вздумай бродить дальше, чем в ста саженях от дома.

Это она, конечно же, Фрадине. И за что только она так тиранила эту тихую, покладистую девочку?

Когда они были уже у самого порога, Кордис широко распахнула дверь, как всегда, резко и размашисто. Если бы девушки не притормозили, заслышав ее голос, одна из них точно получила бы дверью по лбу.

-- А, явились наконец-то. Так, Дариан, слушай, я ухожу, мне давно дома пора быть. Ты тут один остаешься с этими... -- она подыскала слово -- с детьми, в общем. Желаю удачи. Послезавтра, наверное, прибудет Хорстен -- дай мне знать. Я подойду, обсудим, что да как... -- договаривала она на ходу, как всегда, не сильно заморачиваясь, слышат ее или нет.

Дариан, усмехнувшись, кивнул ей вслед и повел Снежка в конюшню. А девушки втащили в кухню сумки и смогли наконец снять намокшие куртки и довериться теплу натопленного дома.

Гл.15

Все короче и холоднее становились дни, все темнее и неуютнее -- ночи. Несколько раз выпадал уже снег. Скоро должен был появиться из какого-то своего невиданного далека Канингем. Лиска с Наирой, астианки и время от времени присоединяющиеся к ним юноши все дни напролет либо учились, либо составляли лекарственные сборы и делали снадобья от разных хворей, либо помогали Дариану и друг другу по хозяйству. Кроме них в доме постоянно бывал кто-нибудь из старших ведьм-знахарей-магов. И в последнее время они собирались все чаще, долго что-то обсуждали, обычно у Дариана в комнате, за тяжелой дубовой дверью, из-за которой совсем-совсем ничего не было слышно, даже если бы девушки пытались подслушать, чего, конечно же, они никак не могли себе позволить.

И, что самое досадное, когда вдруг появлялся Левко, он обсуждал это загадочное нечто вместе с магами, а им потом ничего не рассказывал, как они ни обижались. И только после того, как обе надулись на него и полдня с ним не разговаривали, он чуть-чуть приоткрыл завесу жуткой тайны и сказал, что все, что обсуждается магами в доме, касается ни много ни мало судьбы Изнорья и Никеи, а возможно, и Астианы, и самих Драконовых гор. И что они напрасно обижаются на него, потому что его, Левко, зовут на совет только как представителя Ковражинского воеводы, а то бы он и близко там не был. Вот и весь разговор.

Лиска несколько раз пыталась порасспросить Хорстена -- дед все-таки, -- но он то просто уходил от ответа, ссылаясь на чрезвычайную занятость, а то начинал объяснять, что происходит, но настолько издалека, туманно и сложно, что все равно было непонятно, а переспрашивать было уже неудобно. А Верилена отвечала очень просто: "Потому, что мы так решили и по-другому пока никак нельзя". Спрашивать о чем бы то ни было Кордис даже в голову не приходило.