Страница 15 из 26
Они доброжелательные, культура у них высокая. Каждые соседи в гости приглашали, говорили: «Вы по-казахски лучше нас разговариваете. Вы нашли свою историческую родину».
Даже в современной унифицированной повседневности казахстанские казахи сохранили многие казахские обычаи. Для кош-агачцев устраивали ерулик – угощение по случаю приезда новых людей в аул, знакомства с вновь приехавшими: «Сразу, как мы приехали, уже в конце декабря, они нас приглашали в гости, – вспоминал С. Солтонов. – Все казахи, которые там жили, и все, которые переехали – все там познакомились. Одни, другие приглашали. Потом мы их приглашали». Возможно, поначалу и были какие-то шероховатости между кош-агачскими и местными казахами, но они с течением времени сглаживались («Если были драки, то на почве пьянки»). Почти все кош-агачцы, вернувшиеся из Казахстана, рассказывают, что завели там друзей, не только казахов, но и русских, немцев, белорусов. «Русские, немцы есть друзья-знакомые. Жалко было оставлять, но что сделаешь» (ПМА 2006, Кош-Агачский р-н, Жана-Аул: семья, переехавшая из Казахстана).
Близко общаясь с местными казахами, кош-агачцы замечали и некоторые этнокультурные особенности своей группы. Например, в Кош-Агаче почти не делают бешбармак – мясо с тонко раскатанными лепешками; казахстанских казахов это приводило в недоумение: как можно есть одно мясо? Однако самое главное отличие, которое увидели кош-агачцы, заключалось не в наличии или отсутствии тех или иных обрядов. Их поразила скудость подарков и приношений, которыми обмениваются казахи при проведении различных обрядов. Наша собеседница, недавно вернувшаяся из Казахстана и делавшая во время нашего пребывания в 2006 г. в п. Жана-Аул приготовления к свадьбе своего сына, потратила 20 тыс. руб. только на покупку золотых украшений для сватов, предполагалось, что будут и другие дары. Она ожидала, что сторона невесты сделает аналогичные подарки десяти ближайшим родственникам жениха, и, кроме того, каждому подарит по два ковра.
А у них вместо этого золота только бижутерия. Человек десять за стол садятся, они один такой мешочек, пакетик, кидают на стол, и сколько баб сидит, они разбирают по одному, ‹…› они этим только одаривают.
Кош-агачские казахи всегда с гордостью рассказывают, что у них сохраняется обычай давать на свадьбу три-пять коржунов. Коржун – это в прошлом переметная сума, а сегодня 50-килограммовый мешок, который готовит сторона жениха для родных невесты. Их набивают подарками – сладостями, спиртным, отрезами материи; в коржун обязательно входит один баран. Отцу невесты по возможности дают лошадь. «А там родителям <невесты> одного барана увозят и всё». Увеличивает расходы кош-агачских казахов и количество гостей, которое на порядок больше, чем у казахстанцев.
Сами кош-агачцы замечают, что их расходы на различные обряды с каждым годом увеличиваются. Некоторые уже берут кредиты, чтобы справить свадьбу, провести похороны или сделать тилашар (букв. открывание языка) – новый обряд, угощение, устраиваемое когда ребенок первый раз идет в школу (о нем см. гл. 3). Курултай несколько раз принимал решение уменьшить расходы на свадьбу и похороны, но «народ не слушается его». «Наши казахи бесятся», – как сказала об этих непомерных расходах престижа наша пожилая собеседница. И пример казахстанских казахов заставляет кош-агачцев не только испытывать гордость за свою «широкую» свадьбу, но и задуматься: нужны ли такие расходы? Одна из наших респонденток со смешанным чувством негодования и восхищения рассказывала, как, будучи в Казахстане, побывала на свадьбе, устроенной казахами, приехавшими из Китая. Они не устраивают традиционных угощений, ограничиваясь чаепитием, а подарки принимают в долларах и тратят их или на покупку иномарки или на учебу молодоженов («У них всё рачительно, всё подсчитано»). Заметим в этой связи, что расходы престижа кош-агачцев, несомненно, связаны с характерными особенностями их группы: никто не хочет ударить в грязь лицом перед соседями и родственниками, а информация о том, кто сколько потратил на свадьбу, похороны и т. п., каковы были подарки той и другой стороны, быстро становится известна всем.
Из Казахстана в Россию: «В другом месте другие законы, и собаки по-другому лают»
Поселившись в Казахстане, кош-агачцы не прерывали связей с теми, кто остался в Кош-Агаче. У всех оставались в России родственники: у кого-то семьи братьев или сестер, у кого-то родители. Почти все рассказывали, что очень часто приезжали в гости в Кош-Агач. Семья из Жана-Аула, например, каждый год с пятью детьми ездила к оставшимся в России родным. Так же – каждый год, ездили в Кош-Агач братья Солтоновы. Одна из наших собеседниц, пока не устроилась на работу, а искала она ее два года, большую часть времени проводила на родине, в Джазаторе. Помимо того, что все регулярно ездили навещать родственников, были и незапланированные поездки, в частности на свадьбы и похороны: посещать последние и выражать соболезнования родным умершего все кош-агачцы считают своим долгом. Таким образом, кош-агачская общность, хоть и потеряла территориальное единство, но сохраняла довольно прочное общее информационное пространство – тесные связи между географически удаленными группами. Все уехавшие знали, что делается в Кош-Агаче, а оставшиеся – кто как устроился в Казахстане.
По приблизительным подсчетам, за первую половину 1990-х гг. уехало около 40 % казахского населения. В 1989 г. перепись зафиксировала в Республике Алтай 10 692 казаха. По данным Н. А. Тадиной, в период переселения эта численность убывала постепенно: в 1991 г. казахов в районе стало 8200 чел., в 1993 г. – 7264 чел., в 1995 г. наметилась тенденция к возвращению – 7999 чел. (Тадина 2008: 318). После массового отъезда ситуация в Кош-Агаче стала налаживаться. Улучшились жилищные условия оставшихся, так как отъезжающие продавали свое жилье, и цены на него падали. Из-за оттока людей трудоспособного возраста уменьшилась, а потом и практически исчезла безработица. Как и в стране в целом, постепенно поднималась экономика района. Всё это знали кошагачские мигранты, и те из них, кто резко не принял жизнь в Казахстане, стали переезжать обратно. По переписи 2002 г. численность казахов в районе поднялась до 12 108 чел.
Вот как сами кош-агачцы представляли себе причины своей реэмиграции:
И в 1994 г. начался обратный отток. Прежде всего, оставшиеся здесь родственники звали назад. У нас примерно 60 % родственников переехало, а остальные здесь оставались. Каждый год приезжали к ним в гости, не только в гости, но если умер кто из родственников, на похороны обязательно. ‹…›
А первый отток начался уже через два-три года. Некоторые вообще год пожили. Увидели, там – бураны, мы вообще к этому не привыкли. Летом жара. Мы тоже к этому не привыкли. Как говорят, у нас в Кош-Агаче два месяца чуть-чуть холодно, а остальные – очень холодно. ‹…›
Опять ведь, никто не знает, кто первый уехал. Но вот эта ниточка пошла. У него же свои родственники, и со стороны жены, со стороны брата-свата, туда-сюда, они тоже начали тянуть обратно. Поэтому все начали переезжать (ПМА 2006, Кош-Агачский р-н: Солтонов).
Тут явно видны две основные причины, которые сделали невозможной адаптацию кош-агачских казахов к жизни в Казахстане. Это, во-первых, неприятие природы и климата степной зоны, принявшее форму тоски по горной природе Кош-Агача, и во-вторых, настолько прочные внутрикошагачские связи, что они не позволили упрочиться новым социальным контактам в такой степени, чтобы обеспечить социальную адаптацию мигрантов.
О ностальгии, которую они чувствовали, переехав в Казахстан, и казахстанском непривычном климате говорили все наши собеседники.
Дети страшно скучали. Когда мы переезжали, моему сыну было три года. Так он десять лет рисовал камушки около дома; во сне видит Россию, каждое утро плачет. Чуть что ему деньги подарят: «Пригодятся, – говорит, – если на Алтай поедем». Особенно мужики – им каждый год надо приезжать. Полазить по горам – самая прелесть, самая красота жизни (ПМА 2006, Кош-Агачский р-н, Джазатор: Н.Н.).
Там жарко. Я в Восточном Казахстане был, даже солнца месяц не видел, всё время дождь шел. У нас дождей не бывает осенью. Многие даже каются, что уезжали. Все-таки это наша родина. ‹…› Некоторые в Кустанайский район уехали. Вообще, говорят, там страшно жить. Там саманные дома. У нас в России хорошо жить (ПМА 2006, Кош-Агачский р-н: Мугражев).