Страница 6 из 88
Сжавшись от холода, обхватывая руками плечи, я в отчаянии взглянула на удивлённо уставившихся на меня стражников, а потом вниз туда, где во дворе стояла моя Ауди. В этот раз её разглядывало гораздо больше любопытствующих. Не менее полутора десятка человек, среди которых были и воины, и, судя по простой одежде, конюхи, и даже несколько долговязых мальчишек. Двор был очень просторным, в нём умещались добротные хозяйственные постройки, длинные казармы, конюшни и загоны для лошадей, некоторых из которых уже вывели на выгул. Оторвав взгляд от статного черногривого жеребца, я перевела его на ограду из высокого частокола, которая ночью в темноте показалась каменной стеной: как, ради всего святого, я могла попасть сюда, ведь ворота закрыты и охраняются?
От ледяных мраморных плит босые ноги мгновенно окоченели. Только теперь вспомнив, что Эйомер отобрал у меня ключи от автомобиля, чувствуя себя совершенно беспомощной, я с абсолютной ясностью поняла, что мне некуда идти, не у кого попросить помощи, я чужая в этом мире, у меня ничего нет, даже сумочка с туфлями остались в комнате Сенешаля. Впрочем, кредитные карточки здесь всё равно не принимают, а на шпильках по местным разбитым, не знавшим асфальта дорогам далеко не уйдёшь. Страх и холод парализовали сознание, сомневаясь, что меня без каких-либо объяснений выпустят за ворота, я сделала шаг вперёд, но в эту минуту кто-то коснулся моего плеча. Испуганно обернувшись, я увидела Эйовин.
— Пойдём внутрь, — позвала она, протягивая мне шаль. — Там и поговорим.
— Но он считает мне врагом, шпионкой Сарумана, — едва слышно прошептала я, закутываясь в предложенную шаль и стараясь не расплакаться от отчаяния.
— Ты простудишься, — покачала головой рохирримка. — Хочешь чая с пирогом? На кухнях как раз приготовили завтрак.
— Пожалуй, — кивнув и стараясь не смотреть на перешептывающихся стражей, я направилась вслед за ней к дверям, которые внезапно распахнулись, выпуская на порог невысокого, темноволосого мужчину. Его мутно-зелёные глаза скользнули по нам ощупывающим взглядом, тонкие бескровные губы расплылись в неприятной улыбке.
— В Медусельд прибыла гостья? — запуская короткие пальцы в сальные волосы, растягивая слова, поинтересовался он.
— Это целительница, Грима, она лечит Тэйодреда, — удостоив его лишь короткого взгляда, ответствовала Эйовин и тут же подтолкнула меня к дверям. — Пойдём скорее, нужно проверить, как чувствует себя мой кузен.
— Разумеется, — подыгрывая ей, согласилась я и, уже прикрывая двери, услышала едкое замечание мужчины:
— Постарайтесь больше не выходить на улицу в ночной рубашке, дорогая, это дурной тон.
========== глава 4. Геройские подвиги бывают разные ==========
— Это — платье, честное слово, — попыталась я уверить Эйовин, присев на скамеечку у стола, на котором стояли лекарства и моя аптечка, и наблюдая, как она меняет компресс на лбу спящего Тэйодреда и поправляет его одеяло. — Не понимаю, почему он сказал, что я в ночной рубашке.
— Знаешь, может там, откуда ты прибыла, это и называют платьем, но у нас в подобном наряде разве что спать ложатся, — ответила рохирримка, обернувшись и окидывая меня изучающим взглядом. — У тебя нет другой одежды?
— Есть спортивный костюм в багажнике машины, но здесь его, наверное, за пижаму примут, к тому же Эйомер у меня ключи забрал, — вспомнив, что помимо костюма в спортивной сумке лежат ещё и кроссовки, я тут же оживилась. — А ты можешь взять у брата мои ключи?
— Пока он в таком дурном настроении об этом лучше даже не заговаривать, — покачала она головой, направляясь к дверям. — Побудь здесь, я найду, во что тебе переодеться.
Кивнув, я плотнее закуталась в шаль и посмотрела на Тэйодреда: он был почти спокоен, лишь иногда бледное лицо искажала судорожная болезненная гримаса. Это было невероятно страшно находиться в одной комнате с человеком, часы которого уже сочтены, знать, что с ним происходит, и быть не в силах ему помочь. Но что я могла сделать? Я не врач и не целительница, которой назвала меня Эйовин, чтобы отвязаться от Гримы, оказавшегося гораздо более мерзким, чем в фильме. Со своими всклокоченными грязными волосами и гнусным взглядом он напоминал, скорее, не змею, а гарпию. Мысли вертелись в голове, как стайка назойливых, жмущихся к огню мотыльков: от переживаний за брата и родителей, которые наверняка сходят с ума от беспокойства, ныло сердце, но при этом я ещё не могла не думать о том, в какой трудный, сложный момент оказалась в Рохане. Конунг, одурманенный чарами Сарумана и наушничеством Гнилоуста, творит невесть что в то время, как его племянники пытаются хоть как-то удержать хрупкий мир среди череды наставших Тёмных Дней, которые всё глубже затягивают Арду в хаос войн и разрушений. Нет ничего удивительного, что Эйомер принял меня за шпионку, я даже почти не злилась на него, только совсем немножко хотела огреть сковородкой. Очень тяжелой сковородкой. Впрочем, ну, а что бы я делала, если бы он даже не забрал у меня ключи от Ауди? Куда бы поехала? Разве хоть где-то в Средиземье меня ждут с распростертыми объятиями? Есть хорошая поговорка: «Где родился, там и сгодился», вот и мне нужно попытаться сгодиться там, куда меня занесла судьба. Конечно, никаких глупых мыслей о том, что я заброшена сюда с некой геройской всеспасающей миссией не было, но сейчас я могу помочь Эйовин, буду с ней рядом, ведь ясно же, как она одинока и нуждается в поддержке. Не такая уж она холодная и неприступная Ледяная Дева, просто вокруг одни мужики, ну когда и кто из них мог поддержать девушку? Они ведь всегда погружены в свой эгоизм и думают только о себе. Женщина с женщиной всегда поделится теплом, а мужчина способен только брать его. Я много раз слышала об этом от матери и её подруг, да и сама успела убедиться на собственном опыте. А потом, когда Тэйодреда не… когда на Курганах Марки появится новый усеянный белыми цветами холмик, когда в Медусельд придут Гэндальф и остатки расколовшегося братства, отправлюсь в Хельмову Крепь, у них ведь мало воинов, а я хорошо владею мечом. Прятаться я не собираюсь, так почему нет? Я здесь чужая, вряд ли стану так дорога, что меня будут удерживать, а Арагорн против лишней пары рук возражать точно не станет. Но главное, главное это молчать о том, что я знаю о предстоящих событиях наперёд, а то точно решат, что я ведьма и прислужница Саурона. К тому же, а что я, собственно, знаю? Вдруг здесь всё будет развиваться по-другому, иначе, чем в книгах Профессора? Тогда получается, что я ничего не знаю, и тем более лучше помалкивать, чтобы не выставить себя дурочкой.
— Посмотри, вот что я смогла найти, — прерывая мои раздумья, в комнату вошла Эйовин, в одной руке она держала свёрток, в другой — поднос с обещанным завтраком: пирогом и кружками дымящегося ароматного чая. — Примеряешь?
— Конечно, — поспешив навстречу, я взяла у неё поднос и поставила его на стол. Есть и правда хотелось очень сильно, особенно после приёма таблеток, от которых до сих пор крутило в желудке, но всё же синее платье, белая рубашка и тряпичные туфли, которые извлекла из свёртка рохирримка, заинтересовали меня гораздо больше.
— Ну вот, теперь гораздо лучше, — похвалила она, когда, немного смущаясь, я облачилась в новую одежду и расправила длинный подол платья. Ткань была очень плотной, и от этого по продрогшему телу разошлось блаженное тепло.
— Спасибо, — улыбнулась я девушке, и я действительно была безмерно благодарна ей и за одежду, и за неожиданную поддержку, и за пирог с овощами, который мы запивали крепким чаем, и за тихую беседу после того, как обмыли от крови и испарины всё также бредившего Тэйодреда. Я постаралась как смогла описать своё появление во дворе Медусельда, единственно умолчав о своих мыслях о параллельных мирах, сказав вместо этого, что живу в далёком королевстве за морем, о котором здесь, в Средиземье, и не слышали.
— Мне кажется, эти светлячки, о которых ты говоришь, появились там неспроста, они ведь и впрямь зимой не летают, — заметила Эйовин, когда, покончив с делами, мы присели на скамью у окна. — Мне думается, это было колдовство, тебя нарочно заманили и перенесли сюда.