Страница 30 из 88
Через некоторое время орки оставили стену в покое, устремив основные силы на башню. Казалось бы, это была возможность воинам передохнуть: Эйомер с Арагорном даже успели обсудить сарумановых тварей — урукхаев, которых вряд ли остановит наступление рассвета, и то, как лучше расставить воинов, а я удобно устроилась в маленькой каменной нише, когда на нижнем ярусе грянул новый взрыв, поднимая на воздух завал камней и впуская не меньше сотни орков. От грохота заложило уши, вскочив, я в ужасе смотрела на бросившихся к бреши витязей, но нападавшими к стене тут же были приставлены новые лестницы, и им пришлось вернуться, чтобы снова отбивать атакующих. В то же время к нижнему ярусу поспешили Гамлинг с Эйомером, вестфольдцами и Гимли. Не долго думая, я выхватила меч и устремилась за ними. По вновь образовавшимся завалам мы сбежали к прорвавшимся дико орущим исчадиям ада и погнали их обратно через разрушенную стену. Откуда берутся силы, когда минуту назад их не оставалось совсем, мне не ведомо, но четырём оркам, которые встретились с моим клинком, не поздоровилось. Всё происходило так стремительно, и не было времени задумываться о том, что делаешь, а ледяная речная вода бодрила измученное тело. Лишь на краю сознания промелькнула мысль, что теперь мы отрезаны от основных отрядов защитников Крепи. Оказавшись за стеной, мы погнали отряд орков к ущелью, он всё редел пока не был разбит окончательно воинами, которые охраняли подходы к убежищам. Враг оказался зажат между двумя нашими отрядами и полёг до последней головы, но к нам самим уже направлялись новые полчища дикарей и орков. Вытирая лезвие меча от чёрной крови, я подняла глаза к бархатному звёздному небу: до рассвета уже не так далеко, но и мы теперь не под защитой толстых каменных стен.
— Лютиэнь, — по спине прошла дрожь, когда Эйомер положил ладонь на моё плечо. Он запретил мне сражаться, что же сделает теперь, после повторного нарушения приказа? Внутренне приготовившись к очередному спору, на который, видит Бог, не было времени, и так некстати вспомнив о нашем поцелуе, я ответила на его взгляд. Серые глаза Сенешаля были полны тревоги и усталости, но кажется, он не злился, во всяком случае, не на меня. — Уходи в убежище, эта бойня не для тебя.
— Но… — а ведь обещала себе, что не стану с ним спорить, и кто вечно за язык тянет?
— Прошу, я и так сегодня едва не убил тебя, — в своей обычной манере, даже не обратив внимания на попытку возразить, Эйомер потянул меня за спины витязей к тёмному проёму входа в пещеру. — Пойми, я не смогу командовать сражением, зная, что ты тоже в нём участвуешь, ты должна быть в безопасности, иначе это будет отвлекать меня от хода боя.
— Хорошо, — понимая, что он прав, я убрала меч в ножны и ступила внутрь освещённого факелами тоннеля. — Только обещай мне одну вещь.
— Что именно? — опираясь рукой о стену, Сенешаль окинул меня внимательным взглядом: кажется он не ожидал ни того, что я так легко соглашусь, ни каких-либо просьб.
— Обещай поскорее вернуться, — приблизившись почти вплотную, я снизу вверх всмотрелась в его покрытое тёмными разводами пота и чужой крови лицо. — Живым.
— Не сомневайся во мне, — обняв, он привлёк меня к себе и, склонившись, прикоснулся к губам коротким нежным поцелуем. Кровь, словно превратившись в тысячи ярких искр, кипучим огнём побежала по венам. Стремясь хоть на секунду задержать чудесное мгновение, я прижала ладонь к его небритой щеке, отвечая на ласку, а затем, отстранившись, высвободилась из сильных рук и поспешила по тоннелю вглубь горы.
Только бы не оглянуться, и дело не в плохих приметах, а в том, что щёки заливал мучительный, лихорадочный румянец. Слишком много всего для одного дня: сражение с орками, заключение в темницу, взрыв в ней, битва за Горнбург, и первые, такие жгучие поцелуи. Эйомер. А ведь мне казалось, что мои чувства безответны, что я безразлична ему. Но действия витязя говорили обратное, и от этого сердце полнилось трепетной надеждой и радостью, пело, словно маленькая весенняя птичка. Пусть мой любимый бывает грубым, упрямым и слишком жёстким, пусть мне не всегда понятны его действия и порывы кипучего гордого нрава, но всё же нет ничего желаннее, чем быть рядом с ним. Какой же маленькой, глупой и самонадеянной я, должно быть, ему кажусь, и, как ни неприятно это признавать, теперь я понимаю, что Эйомер прав: я выросла на книгах Профессора и ролёвках, и как бы ни была подготовлена физически, как бы ни владела мечом, все же не имела понятия о том, что такое настоящая Арда, настоящее Средиземье. Не выдуманная сказка для идеалистов, а древний сложный мир, где люди ведут борьбу за выживание. И борются они подчас не только со стихиями природы, страстями, голодом и нуждой, они борются с порождениями Тёмной Силы, монстрами, которые подчас сильнее их самих. Люди здесь совсем другие, как и нравы, мне ещё долго придётся осваиваться и уживаться, чтобы они начали считать меня своей, а не странной чужачкой. Но все эти размышления перебивала одна простая мысль, от которой, несмотря на бойню и полчища орков, подступающих к убежищу в горах, было так тепло на душе: я полюбила, и это и впрямь самое чудесное чувство на свете.
— Лютиэнь? — голубые глаза Эйовин расширились от удивления, когда она увидела меня рядом с охранявшими вход в пещеру воинами. Должно быть вид у меня был ещё тот: оборванная, грязная, мокрая, вся в синяках; но всё же рохирримка на удивление быстро сумела взять себя в руки. — Пойдём скорее к огню.
Она не только помогла мне согреться, но и нашла платье с гребнем и нагрела воды умыться; правда, изрядно разозлилась, когда я не сказала, чем занималась последние несколько часов. Но у меня не было ни сил, ни желания делиться подробностями минувшего вечера и половины ночи. Ведь не скажешь же племяннице Конунга, что её брат — упёртый осёл, который в стремлении добиться своего, способен на жестокие поступки, к тому же, этот осёл поцеловал меня всего несколько минут назад, да и мнение у меня о нём двоякое, но всё же больше положительное. Устроившись у очага на соломенном матрасе, я лишь виновато улыбнулась, когда рохирримка недовольно свела тонкие брови, и была благодарна белокурой малышке лет пяти, которая нарушила наше противостояние взглядов, по-детски непосредственно потребовав устроить игры, как вчера вечером. Разумеется, ни о каких шумных развлечениях не могло быть и речи, поэтому я просто усадила девочку рядом с собой и начала рассказывать ей первую пришедшую на на память сказку. История Джека и волшебных бобов пришлась по душе многим — вскоре вокруг нас собрались уставшие женщины со своими сонными, капризничающими сорванцами. Внутри пещеры шума орудий и криков орков почти не было слышно, и через некоторое время нам удалось отрешиться от мыслей о битве и погрузиться вместе с детьми в наполненный волшебством мир. Это было похоже на лекарство от стресса, и несмотря на усталость мне было не трудно вспоминать всё новые сказки, лишь бы не думать о том, что творится снаружи. Над приключениями Портного, сумевшего победить великана, дружно смеялись, Андерсен со своими проникновенными Дикими Лебедями и Русалочкой вызвал вздохи сочувствия у немногословных рохирримок, а вот Золушка, как ни странно, была раскритикована: отец — дурак и гуляка, мачеха с дочками — те ещё штучки, да и сама героиня тоже умом не блещет, раз не поставила на место своих обидчиц, а терпела их издевательства. Принцу, нужно сказать, тоже досталось: здоровьем плоховат, раз не смог убегающую девушку догнать, и со зрением явные проблемы, коли лица любимой не запомнил настолько, что искали ту, которой туфелька в пору придётся. Одна из пожилых женщин даже предположила, что туфелька могла оказаться по ноге девочкам помладше, и как тогда от королевского обещания жениться отказываться? Зато Красавица и Чудовище, похоже, очаровали всех: как ни крути, а красивые сказки о любви — лучшее лекарство от самых сильных переживаний.
Голос уже начинал садиться, и часы казались бесконечными и липким, как смола на стволах молодых вишен, когда, начав историю о Белоснежке и гномах, я случайно взглянула на вход в пещеру и увидела вошедших Эйомера, Гимли и ещё нескольких витязей. Все они были усталыми и измученными, и всё же по оживлению суровых лиц можно было догадаться, что победа ими одержана. Должно быть, Гэндальф уже привёл подмогу, которую мы так ждали. От мысли о том, что у створа в долину Хельма сейчас стоит лес гворнов, по коже побежали мурашки: и как только Волшебник умеет со всеми договариваться? Надо полагать, его таланту дипломата в ООН бы позавидовали. Мне вот в своё время было непонятно, как отряд Эркенбрада смог прийти на помощь, минуя этих хищных созданий? Но выйти посмотреть на диво средиземской флоры и фауны что-то совсем не хотелось, пусть себе завтракают орками, я здесь посижу.