Страница 35 из 45
Прежде мне никогда не доводилось уходить в круиз или даже просто кататься на речных трамвайчиках, поэтому бесконечная, простирающаяся до самого горизонта тёмная гладь будила в сердце благоговение, а больная, измученная душа находила холодное умиротворение, исцеление, в котором так нуждалась. Знаю, окутывавший меня коконом покой возник не только благодаря морской стихии и тихому плеску волн, свою руку к нему приложил Трандуил. Недавно он сказал, что во мне всё ещё очень много человеческого, поэтому все эмоции вырываются наружу, и столько слёз. Эльфы скорбят иначе — они замыкаются в себе и тихо варятся в своих бедах. Пока не взорвутся, наверное. По мне так лучше выплакаться вволю, а потом уж, в который раз смирившись с неизбежным и уже случившимся, учиться быть хладнокровным эльфом. Хотя вряд ли у меня это получится: я ведь потомок пламенных нолдор, а не флегматичных синдар.
Поймав в ладонь несколько снежинок, я удивилась остроте их граней и яркому искристому сиянию, которое быстро обернулось холодной растаявшей влагой. Снег действительно сверкал. Не так, как в сильный мороз, а так, словно в преломлениях снежных граней отражалась радуга.
— Трандуил, — мне нестерпимо захотелось, чтобы Владыка увидел это искрящееся чудо.
Услышав меня, он кивком прервал беседу с Леголасом, который ближе к вечеру всегда сменял его за штурвалом, и спустился по трапу. Лебедь был небольшим, лёгким и быстрым судном, казалось летевшим над самой кромкой тёмной воды, а не плывшим по ней. Это происходило так плавно и невесомо, что наши олени, находясь в отведённом для них маленьком загончике, не испытывали совершенно никакого волнения.
— Обдумываешь, что сегодня приготовить на ужин? — спросил муж, Господи, вот бы к слову этому привыкнуть, остановившись в шаге от меня и грациозно, как умиротворённый хищник, опираясь о поручни. — Рыба или бисквиты?
— Всё не столь тривиально. Просто хотела кое-что рассказать, — смутившись под его изумрудным взглядом, я вдруг поняла, как глупо себя веду. Всё время совершаю одну и туже ошибку: Трандуил всегда отлично знает, что у меня в голове, к тому же необычный, невероятно красивый снег он, конечно, успел рассмотреть лучше меня.
— Ну так удиви меня.
Чувство юмора у него, конечно, порой просыпается замечательное, если бы ещё у меня всегда получалось играть в эти игры, было бы здорово. Что ж, попробуем.
— Просто вспомнила заметку в одном паблике: «Экскурсовод говорит туристам — А сейчас мы проезжаем мимо самого известного борделя в Лас Вегасе»…
— А почему мимо? — крикнул с капитанского мостика Леголас, и я, честное слово, не уверена, знал ли он действительно историю, которую я собиралась рассказать, или спросил на полном серьёзе, однако было очень смешно. Улыбнулся даже обнявший меня за плечи Трандуил.
— Поздно переживать, что успел посетить не все достопримечательности мировых столиц, — громко ответил он сыну, а затем велел мне смотреть вдаль на самый горизонт, туда, где смыкались в единое целое тяжёлые серые облака и тёмные толщи океанской воды. — Видишь?
— Да, — прижавшись плечами к его широкой груди, я любовалась чудесным природным явлением, которого не видела никогда прежде: разгоравшейся, словно северное сияние, радугой, яркое многоцветное свечение которой отражалось в крошеве невесомых снежинок. — Что это?
— Грань, которую нам нужно преодолеть, чтобы попасть в Валинор, — хрипло ответил Трандуил, упершись подбородком в мою макушку. — Раньше я только слышал о её красоте от других, и вот теперь, наконец, вижу сам.
Он был счастлив, я ощущала это по его вибрирующему голосу и рукам, которые обняли так крепко, что стало почти нечем дышать. Эта его неподдельная радость заполнила обжигающим теплом и моё сердце. Чувство огромного нетерпения, сменившее невероятно долгое ожидание было теперь одно на двоих. Такое долгое, что мне и не представить жизнь длинною в многие тысячи лет, однако именно столько и прожил тот, кого я пылко люблю, и большую часть этого срока он ждал меня. Наверное эгоистично думать, как хорошо, что всё сложилось именно так, что грехи молодости удержали его в Арде, не позволив намного раньше попасть в таинственные земли Валинора. Если бы этого не случилось, мы бы никогда не встретились, и моя жизнь не имела бы смысла, потому что полюбить кого-то другого кроме Трандуила я бы никогда не смогла.
— Я бы тоже не смог взять в жёны другую, — слова были такими тихими, что я скорее почувствовала их в его тёплом дыхании над ухом, чем толком расслышала.
— Почему?
— Ты не даёшь мне скучать.
В общем, романтик из моего мужа никакой. Умеючи запарывает лучшие моменты в моей жизни, и сейчас наверняка, как дятел Вуди, тюкнет клювом в макушку и напомнит, что я сама сделала выбор, и нечего теперь жаловаться на его амурную непригодность, он сразу предупреждал.
— Именно, — прижавшись губами к моему затылку Трандуил и не подумал исправить положение, напротив, подлил масла в огонь. — Я — старый солдат и не знаю слов любви.
— Ничего, это поправимо, — попытавшись задушить обиду в самом зародыше, я украдкой взглянула в сторону Леголаса, который то ли сильнее нас был заворожен мерцающей радугой, то ли старательно делал вид, что оглох на оба уха и вообще нас не видит. — У меня есть несколько способов на примете.
— Поделишься?
— Прямо сейчас?
— Конечно.
— Нежелательно.
— Напротив, очень даже, — повернув меня лицом к себе, Владыка так внимательно заглянул в мои глаза, что я тут же порадовалась тому, что за год нашего общения научилась хотя бы на несколько секунд переходить на отвлечённые мысли. Определённо это его путало и раздражало, но было удобно для меня. Правда, не терять голову от его пытливого изумрудного взгляда у меня до сих пор не получалось. — Расскажешь, или мне начинать строить догадки о женском коварстве?
— Кто бы говорил о коварстве, — застенчиво улыбнувшись, когда он вопросительно приподнял тёмную бровь, я потупилась и только потом решилась ответить. — Есть разные рычаги давления.
— На меня? — похоже, мне удалось его озадачить, и на гладкий мраморный лоб поползли уже обе брови.
— На мужчину. Вы ведь мужчина, мой супруг?
— Разумеется, — кивнул Трандуил, поднимая моё лицо за подбородок, чтобы возобновить наш зрительный контакт. — На что ты намекаешь?
— Намёки? Вот уж нет, я говорю совершенно прямым текстом, — когда его длинные пальцы ласково прошлись по моим губам, все здравые мысли тут же покинули голову, и читать ему там теперь было совершенно нечего. — Разве есть сомнения?
— Ну и что у тебя на уме?
Поднявшись на цыпочки, я потянулась вверх, но лишь когда муж милостиво изволил наклониться, смогла шепнуть в его острое, могу поспорить, напряжённое ухо:
— Шантаж.
— Можно подробнее?
— Эротический, — чувствуя, что сила воли вот-вот откажет, а щёки начинают пылать, я быстро прикоснулась губами к забившейся на его шее жилке. — Уверена, это позволит вам разобраться в своих чувствах.
— И когда планируешь начать? — вздрогнув, Трандуил нахмурился, но не позволил мне отстраниться, хотя видит Бог или его Эру, в эту минуту мне нестерпимо хотелось удрать в свою каюту.
— Как только вы озаботитесь исполнением супружеского долга.
Обычно Трандуил при мне не употреблял нецензурную лексику, во всяком случае такую, значение которой мне было известно, однако сейчас он определённо рыкнул что-то цветистое о наглости всех феанорингов в целом и в частности их отпрыска, которым его бессовестно наказали Валар. Оказывается, знать синдарин всё же полезно, вот сейчас это позволило мне откровенно обидеться и, отвернувшись от него, устремить взгляд в горизонт. Можно подумать, первый девственник всея Средиземья нашёлся, или на меня его флюиды не распространяются? Точно. Я же всего лишь проездной билет в Валинор. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Может в этих святых местах ничем кроме медитаций и возношения молитв и не занимаются, скоро узнаю, какие сюрпризы меня ждут на новом месте жительства.