Самая снежная ночь

Как только Фёдор Олегович дал утреннюю разнарядку и напомнил, что новогоднюю премию ещё заработать нужно, я поспешила к своему столу и, прихватив папку с бумагой для эскизов, юркнула на первый этаж. Никогда прежде мне не доводилось так быстро ретироваться из офиса, но стоило услышать в коридоре голос Лены, как ноги сами понесли к выходу, и куртку пришлось застёгивать уже на улице. Даже не помню, о чём спросил сидевший на посту охранник Павел Викторович, что ответила ему, тоже тут же вылетело из головы, а вот вопрос о том, на чём добираться до объекта отпал сам собой: на парковке всё ещё стоял так заинтересовавший приятельницу автомобиль. Надеюсь, она сейчас из окна не смотрит. Хотя плевать. Всё равно теперь от меня не отвяжется, а с Трандуилом добраться до театра получится быстрее всего.

Зажав папку подмышкой и натянув на голову капюшон, я направилась к подъездной дорожке, которую никто, разумеется, не подумал расчистить от снега, и через минуту, радуясь теплу, уже сидела в натопленном салоне. Радостно было и от того, что Его Величество никуда не уехал, хотя откуда мог знать, что я так быстро выпорхну из здания бывшего телеграфа, непонятно. Когда же он молча протянул упаковку моих любимых конфет и взялся за руль, по коже побежали мурашки удивления. Я, конечно, люблю халву с миндалём в молочном шоколаде, но уверена, что не говорила об этом вслух. Между тем, красиво очерченные губы сосредоточившегося на обледенелой дороге Короля тронула насмешливая улыбка. Неужели всё же говорила и ничегошеньки не помню, или он…

— Откуда?..

Лишь не давший договорить кивок в сторону универсама на противоположной стороне улицы. Но всё не так просто: я не об этом хотела спросить. Меня больше интересует, каким образом эльф постоянно узнаёт то, о чём, в принципе, знать не может, зачем он следил за мной в детстве, и как может так восхитительно целовать, утверждая, что не любит? Ну не верю я в то, что можно одновременно быть таким страстным и таким бесчувственным, каким он хочет казаться! И вообще, куда мы едем? Нам же совершенно в другую сторону!

— Ваше Величество, драматический театр на Гарибальди расположен!

— Думаешь, я чего-то там не видел? Или они способны поставить драму, которая меня впечатлит?

Это вряд ли, конечно, на такое, похоже, только Валар способны: теперь вот с попкорном наблюдают, но…

— Мне нужно эскиз реставрации фойе рисовать, вообще-то!

— Успокойся, — голос Короля стал таким холодно-отрезвляющим, что я тут же почувствовала себя перепуганным кроликом и, рвано вдохнув, уставилась на занесённые снегом могильные кресты, видневшиеся сквозь кованную ограду, к которой мы приближались. — Нарисую.

— Вы сами… хоти…те это… сделать?

— Думаешь, не смогу? — когда он самоуверенно улыбнулся, на высоких скулах обозначались ямочки, но полюбоваться этим редким зрелищем мешала начавшаяся паника: сквозь открытую калитку бокового въезда на кладбище хорошо просматривался старинный склеп, окруженный соснами. — Лучше закрой глаза.

— Висят на сцене в первом акте бензопила, ведро и ёж, заинтригован Станиславский — боится выйти в туалет, — слова сами сорвались с губ, не знаю, что на меня нашло, но ведь не каждый день въезжаешь в выбеленную старинную кладку усыпальницы и оказываешься в гараже, со мной так вообще в первый раз, и это реально жутко. — Предупреждать нужно!

Я бы хоть памперсами запаслась, а то мало ли какая неприятность с непривычки случиться может!

— Я же сказал, что тебе лучше не смотреть.

Похоже, Его Величество моя реакция только рассмешила, и это было обиднее всего. Бесчувственный чурбан! А если бы мы в чьё-нибудь надгробие врезались, и оттуда бы на нас жалобу служкам в церковь накатали? Я, между прочим, покойников до колик боюсь, особенно рассерженных, поэтому задерживаться в их последнем семейном приюте не собираюсь!

Продолжая сжимать в руках переставшую вызывать интерес упаковку с шоколадом, я выбралась из автомобиля и, бормоча: «Святый Боже, Святый Бессмертный помилуй нас!», бодрой рысью метнулась к выходу. Мягкий тёплый воздух царившей в Мирквуде весны был напоён сладким запахом черёмухи, он немного помог успокоиться, но настоящими антидепрессантами стала троица статных длиннорогих оленей, мирно жевавших овёс в оленюшне, которая показалась мне надёжным убежищем от всевозможных упырей и слишком много возомнивших о себе эльфийских Королей. Короля. Это я что ли утром размечталась о том, что небезразлична ему? Наивная дурочка! Вон как перепугал и глазом не моргнул! От обиды ужасно захотелось есть, и теперь конфеты были уже кстати, тем более что олени тоже проявили к ним неподдельный интерес. К тому времени, как Трандуил изволил явиться за мной, мы вчетвером уже справились со сладостями и даже подумывали о том, что нам мало.

— Сколько раз говорил Леголасу, чтобы не кормил их сахаром, и хоть бы раз он меня послушал, — то ли в шутку, то ли всерьёз вздохнул Король, скептически наблюдая за тем, как поспешно я прячу фантики в карман. — Вот и ты туда же.

— А почему нельзя, боитесь, что у них зубы от кариеса выпадут?

— Нет, но гормон счастья заставляет громко голосить по ночам.

Ну да, здесь же вечный март, а свадьбы по весне не только коты играют.

— Пойдём, — изогнув свои соболиные брови, эльф указал мне моей же папкой на выход. — Надеюсь, ты не только к сохатым в гости приехала?

— Нет, но они такие милые.

К сожалению, местный страж порядка Зинаида такой милотой, как олени, не обладала, напротив, она встретила нас столь «ласковым» взглядом, что захотелось тут же удрать подальше от её «дружелюбной» персоны.

— Твоё Величество, загремишь за решетку из-за малолетки, если будешь девчонку с уроков срывать, — елейным голосом проворковала обладательница рыжих кудряшек-пружинок. — Ей же к ЕГЭ готовиться нужно, а не с тобой чаи клубничные пить.

— Спасибо за комплемент, но школьные экзамены я сдала ещё четыре года назад, — конечно, не хочется быть наглой, но ведь иначе она так и будет бросать камни в мой огород, ещё попортит всю петрушку. — Его Величество обещал помочь мне по работе.

— У нас есть вакантные должности? — удивилась Зинаида, взглянув на своего шефа, которому, похоже, было интересно, сумеем ли мы поладить. — Чашки что ли мыть?

Это уж слишком, ну, я тебя, рыжая мегера!

— Отчего же? Ещё место моей супруги вакантно, — взяв под локоть, Трандуил настойчиво утянул меня в уже знакомый коридор, и на брошенное вслед замечание: «Совмещать будет?» ответить не удалось, что опять же было весьма обидно. — Не кипятись, она за тебя тревожится, а не за меня.

— За меня? — остановившись, как только эльф отпустил мою руку, я, несмотря на разницу в росте, попыталась поймать взгляд его зелёных, показавшихся сейчас почти мятными, глаз. — За меня? С чего бы?

— А за кого? За меня что ли? Что со мной станется? Из нас двоих уязвимой она считает только тебя, — он не стал вдаваться в подробности мировоззрения своей стражницы, а вместо этого легко прикоснулся пальцами к моей щеке. — Ступай поспи, а я пока займусь твоими эскизами.

Такое открытое проявление заботы согрело сильнее любых пылких речей и признаний. Отчётливо понимая, как нуждаюсь в его прикосновениях, в каждом касании и ласке, я потянулась вверх, и тогда, наклонившись, Трандуил позволил поцеловать себя. Не так, как это делал он: властно и порывисто, а медленно, нежно, изучая губами его тёплые губы, ощущая дыхание и терпение, с которым он относится к такой безыскусной ласке. Да, я не умею целоваться, и ему это известно, но так хочу этого, что накрывает с головой, и нет никого во всём мире кроме нас. Кроме эльфийского Короля, который, улыбнувшись прямо в поцелуй, на миг впивается в мои губы, показывая свою страсть, от которой перехватывает дыхание, а потом, отстраняясь, подталкивает к дверям залы.

— Иди.

Ощущая себя совершенно невесомой и счастливой, я кивнула и медленно пошла, куда отправил. Убранство прекрасной комнаты, чудесные синие витражи и резная мебель заставили испытать то же восхищение, что и в первый раз, озираться, словно попала в сказочный потусторонний музей с бесценными экспонатами, и лишь возле камина пришло понимание того, что Владыка отправил меня отдыхать в свою спальню. Что ж, если он считает это дозволительным, то я и подавно согласна.