Страница 2 из 3
А завтра повар вам других птиц сжарит для салата»?
Сановник тот смутился, не нашёлся, что ответить,
Но тут другой монах повыше рангом появился,
Он поспешил к сановнику, чтоб лично его встретить,
И за слова те, жёсткие, собрата извинился,
Сказав: «Я так обрадован сегодня нашей встречи,
Придерживаться вы закона как похвально стали,
Три драгоценности вновь новым блеском засияли (1),
Монах вам вздорные осмелился нести тут речи».
Слова услышав эти, монах-нищий рассмеялся,
Сказав: «Поскольку носит он лиловые одежды (2),
Не скажет он всего того, что я сказать собрался,
Сочтя моих слов горкой правды суть, как вздор невежды».
Пожав плечами, нищий прочь ушёл, храня молчанье,
Никто не знал, куда. А в храме все молчали.
Монах другой сказал: «Его слова всем прозвучали
О нашем всём учении, как львиное рычанье».
Монах Мин Юй с горы Утай преподавал ученье:
«Вот если сердце будет полнится Будды молитвой,
То никогда в нём не возникнут злые намеренья.
Тот, нищим кто, и странствует, – со злом вступает в битвы.
А тот, кто в дни, неустановленные, всё ж постится.
И думает, что обретает этим он заслуги,
То это – к чистоте души лишь жалкие потуги,
Не сможет он ни святости, ни чистоты добиться.
И не исчезнет ремесло с убийством всех животных,
Сменяют краткий пост обычно люди разговеньем,
Готовят лакомые блюда из рыб, земноводных,
К чему тогда им всем в году постов установленье?
Ведь взяточника люди бескорыстным не считают,
Когда он взяток не берёт в посты, будд почитая,
Ведь человека по привычкам лишь определяют,
Творящего злодейства знают, добрым не считая».
Слова такие с мнением монаха совпадают,
А главный цензор Ли Син-пу (3) сказал такое мненье:
– «Не в пользу ли их веры моё это рассужденье?
Учёный подлинный ест скромно, пост не соблюдает.
И силой не заставишь изменить его желанье
Идти путём, им выбранным, собою оставаясь.
Ведь для добра, как и для зла – свои обоснованья,
Знать важно – что желаешь ты, чего-то добиваясь».
Есть мудрость в этих рассуждениях и человечность,
И смысл, определённый, в пониманье того края,
Где грань стирает меж добром и злом наша беспечность.
Оспорил бы его Мин-юй, я этого не знаю».
Примечание
1. Три драгоценности – по буддийскому учению: Будда, закон Будды и монахи, распространяющие этот закон.
2. Монах в лиловых одеждах. – Лиловые одежды носили монахи высших рангов, так же, как и высшие сановники.
3. Ли Син-пу – прозвание Ли Шоу, поэта и учёного XVIII века.
5. Горные монахи
(О чём не говорил Конфуций)
Гостил в Чжунчжоу Ли, когда случилось наводненье,
Спастись на гору он полез, вода всё пребывала.
Добрался до вершины, устав до изнеможенья,
Уж село солнце, Ли увидел, хижина стояла,
В которой жители горной деревни ночевали,
Когда работали, пахали землю и косили,
Внутри циновки из соломы на полу лежали,
А сбоку колотушка, ей тревогу ночью били.
Устроился Ли на ночлег, услышал вдруг журчанье,
Встал, чтобы посмотреть, увидел толстого монаха
Который по воде к нему шёл, сохранив молчанье,
Ли громко закричал ему, кто он такой, от страха.
Монах, его услышав крик, на миг остановился,
Потом опять пошёл вперёд, Ли очень испугался,
Взял колотушку, стал стучать, народ к нему сбежался,
Монах, завидев людей местных, прочь бежать пустился.
Вода наутро спала, Ли стал спрашивать тех местных,
Что за монах, и почему их ночью посещает.
Сказали те: «Горный монах – это, из сил небесных,
Заманивает одиноких, мозг их пожирает».
6. Морские монахи
(О чём не говорил Конфуций)
Рыбачивший всю жизнь старик Пан, как всегда, привычно
С другими рыбаками сети вытащил из моря,
Почувствовал, что сети тяжелее, чем обычно,
Их вытянули несколько людей пополам с горем.
Но рыбы не было, семь человечков оказались,
На корточках сидели, люди всем им удивились,
В приветствии ладони сложив дружно поклонились,
И выглядели странно, не известно, кем являлись.
Всё тело, как у обезьян, покрылось волосами,
Совсем была речь непонятной, губы на нос лезли,
И рыбаки открыли сети, выбрались те сами,
Прошли по морю несколько шагов, затем исчезли.
Им местные сказали, что всегда их называют
«Монахами морскими», их им можно уподобить,
И если их поймать и вялеными приготовить,
То голода у евших больше года не бывает.
7. Случай в горах Няомэньшань
(О чём не говорил Конфуций)
Служил Чжан некий в восточном предместье Шаосина,
Жена его внезапно тяжко чем-то заболела,
Пошёл он за врачом туда, лежала где долина,
Мимо горы Няомэньшань, где камень брали белый.
В пути к врачу старик ему попался седовласый,
Настал уж вечер, видит, странно, от него нет тени,
И ноги над землёй идут, сгибает лишь колени,
Он заподозрил, что то – бес, и говорил тот басом.
Спросил его об этом, и не стал тот запираться,
Сказал: «Не человек я, бес, и у меня к вам дело,
Вреда я вам не причиню, вам нечего бояться,
Мой труп на западе лежит, и я боюсь за тело.
Там на утёсе днём работают каменотёсы,
Утёс же покосился, гроб повис наполовину
В могиле над обрывом, там, где речка рядом с плёсом,
И вскоре упадёт гроб, воды унесут в долину.
Прошу вас сжальтесь надо мой, мои уж силы тают,
Мою могилу в место лучшее перенесите.
К мосту идете Новому? Один вы не ходите,
Сидят там водяных пять бесов и вас поджидают.
Пойду вперёд, их прогоню. Вот – от меня спасенье».
Пакет от пирожков он вынул, Чжану отдавая,
Сказал: «Зайдите в дом Чжу, им отдайте, умоляю,
Этот пакет и будет в качестве слов подтверждения».
Со спутником пришёл к мосту Чжан, там сидели бесы –
Теней пять чёрных, старый бес их разогнал всех веткой,
В народе говорили, что встречали их нередко,
И часто трупы там всплывали у опушки леса.
К врачу пошёл Чжан, а старик с поклоном распрощался,
А утром шёл к Чжу в дом, где пирожками торговали,
Всё рассказал ему, всему тот очень удивлялся,
Чжан показал пакет, печати дома их стояли.
Чжу опечаленно сказал: «Он – родственник мой дальний,
Зовут его Мо Цюань-чжан, всё вы сказали верно,
Но с просьбой обратился к вам он, это – не нормально,
Перенести его могилу должен я, наверно.
Но раз он поручает вам, в его то интересах,
На вещи многие смотреть живым нам нужно шире,
Возможно, судьба ваша связана с ним как-то в мире,
Ведь вам не суждено было погибнуть от тех бесов.
Поэтому и силы высшие прогнать велели
Ему от вас тех бесов, совершив ваше спасенье».
Повёл он Чжана в горы, гроб был виден среди сели,
Совместно сделали могилы той перенесенье.
8. Могила лютни
(О чём не говорил Конфуций)
Дун Чао (1), академик, всё стремился к знаньям вечным,
Достиг учёной степени уж в годы молодые,
Всегда прямым был человеком и чистосердечным,
В своей действительности созерцал миры иные.
Превосходил он в каллиграфии, стихах и прозе
Всех современников своих, когда они встречались
В Таожаньтине (2), парке, где все, принимая позы,
Учёные стихи читали, пеньем наслаждались.
Раз знаменитые учёные собрались вместе,
Гуляли, вино пили говорили о науке,
К запруде Дин ушёл один, услышав пиба (3) звуки,