Стрелок

Он заводился слишком легко, слишком быстро и сам прекрасно это понимал. Это всегда создавало проблемы. Его просто уносило в океан ярости, и все остальное переставало иметь значение. В такие моменты образумить его могла одна лишь Хелен.

– Что сказала Хелен, заглянув в коробку с сухим завтраком? «О, смотрите, семечки от булочек!»

– Ты идиот! – сказал Лес. – Джонни, ты хочешь, чтобы этот клоун заказывал игру? У него в голове один нафталин, и я боюсь, что меня стошнит от одного лишь вида его шлюхи. Эй, Микки, ты меня слышишь?

– Милый, как ты позволяешь ему так говорить со мной?

Но Лес мог себе это позволить. Хоть и среднего роста, он не был слабаком и не боялся драки. Тот, кто повздорил с ним, – и неважно, каким был исход стычки, – наживал себе смертельного врага.

– Послушай, мелкий, оставь Микки в покое, кря-кря. У тебя нет причин злиться на нее.

– У целой армии ее поклонников нет причин злиться на нее. Все хорошо помнят ту ночь…

– Так, Лес, – вмешался Джонни, – оставь девчонку в покое! Она тут ни при чем.

– Да, отправляйся домой к своей женушке, – добавил Гомер, – но не забудь захватить с собой кота, чтобы тот унюхал провонявшую рыбу!

Через мгновение чьи-то руки уже отрывали Леса от Гомера, у которого лицо и щека распухли от его ударов, одного сильного, одного вскользь. Сам Лес не помнил, как вихрем обежал вокруг стола и выбросил кулаки, а затем и себя самого на этого нахала. Они повалились на пол, опрокидывая стулья и проливая пиво, под пронзительные вопли девицы. Чарли брюзжал, Джек пятился назад, а Джонни каким-то образом удалось их разнять.

– Приберегите это для Отдела расследований, – сказал Джонни. – Черт возьми, Лес, успокойся. Гомер не имел в виду ничего плохого, ему просто нравится время от времени шутить.

– Впредь никогда ничего не говори про мою Хелен! – пригрозил Лес. Прозвучавшая в его голосе ярость расплавила бы камень.

– Ну хорошо, хорошо, – пробормотал Гомер. – Я никого не хотел обидеть. Это была просто шутка, я веселый человек – ха-ха, кря-кря, вот я какой. Мне жалко Томми, мне жалко Рыжего, но нам нужно возвращаться к работе, и у меня есть хорошее дело. Не нужно кипятиться. Я не виноват в том, что когда ты взял ее с собой на крышу Эмпайр-стейт-билдинг, налетели самолеты.

– Гомер, и ты тоже уймись. Я даже не знаю, что хуже – твои тупые шутки или взрывной характер Леса.

Но Лес в этот момент решил, что непременно убьет Гомера. Всадит ему в брюхо жирную пулю калибра.45 и будет смотреть, как тот истекает кровью в сточной канаве. Гомер будет звать маму, будет умолять, чтобы к нему привели священника или врача, будет просить у Леса прощения, уверять его в том, что он не хотел обидеть Хелен, но Лес будет просто хладнокровно смотреть, как жизнь вместе с кровью покидает его, растекаясь по земле красными ручейками.

Так что когда Джонни вернул всех за стол, крикнул Винсу, чтобы тот принес еще пива и кока-колы для Леса и вернул собранию хоть какое-то подобие порядка, это была совсем не та победа, какой он ее считал. Просто как только Лес вынес Гомеру смертный приговор, его тотчас же захлестнуло абсолютное спокойствие. Ему сразу же стало хорошо. Никакой ярости, никакого жжения в груди, а только радующий глаз образ Гомера, плавающего в луже крови в какой-то грязной подворотне, продуваемой всеми ветрами. Вот так с ним бывало всегда: быстро вспыхнуть и быстро погаснуть.

– Ну хорошо, – сказал Гомер, – я постараюсь еще что-нибудь разнюхать. Пожалуй, Лес прав, и нам нужно собрать побольше данных, перед тем как сделать скачок. Мы вернемся сюда, разделим улов и разбежимся в разные стороны до тех пор, пока нам не нужно будет снова наполнить свои карманы. Но это значит, что дело придется отложить на неделю, может быть, на две. Я полагаю, тридцатое июня. Встречаемся здесь двадцать восьмого июня, двадцать девятого я объясняю вам, что к чему, и тридцатого мы выходим. Все согласны?

– Мне бы очень хотелось, чтобы все прошло абсолютно гладко, – сказал Джонни. – Эти козлы из Отдела полагают, что после Висконсина мы в бегах, испугались, разбежались, забрались под одеяло… Я хочу провернуть чистое, красивое, крупное дело, просто чтобы показать этим ублюдкам такую-то мать.

– Послушай, я не хочу никому ничего показывать, – сказал Лес. – Я просто хочу пришлепнуть нескольких кретинов – вот лучший способ показать им, кто мы такие.

– Кря, кря, – согласился Гомер.

Лес проехал к летнему лагерю «Счастливый верзила», расположенному в семнадцати милях, поставил машину перед маленьким бревенчатым домиком под номером четырнадцать и увидел двух своих малышей, играющих перед крыльцом. Эта картина неизменно наполняла его ни с чем не сравнимым блаженством. Дети! Его дети! Это он сотворил их, они с Хелен, и дети вырастут и станут гораздо лучше своего старика!

– Как поживают мои маленькие ковбои? Папа вас так любит!

Схватив Дарлену, Лес вскинул ее в воздух так, что дочкины ножки стали параллельны земле, и закружил ее. Девочка завизжала от восторга.

– И меня, папа, и меня! – воскликнул сын Ронни. – Папа, пожалуйста, и меня!

Лес опустил дочку на землю, и та, счастливая, немного оглушенная полетом, плюхнулась на траву. Взяв на руки Ронни, Лес проделал с ним то же самое. Мальчик кружился в воздухе, благодаря своему отцу бросая вызов земному притяжению и притворно вереща от страха.

– Мы кружимся и кружимся, – крикнул Лес, – и никто не знает, где мы остановимся!

Наконец он замедлил вращение и остановился, отпуская Ронни, и мальчик, заливаясь смехом, упал на землю.

Лес уселся на подножку своей машины, угнанного «Гудзона» с номерами от другой угнанной машины.

– Ого! – сказал он. – Ну и вымотали же вы меня, ребята! Я слишком стар для подобных штучек. Подыщите себе кого-нибудь таких же размеров, как вы сами.

– Папа, папа, давай завтра поедем в зоопарк!

– Гм, – задумчиво промолвил Лес, – возможно. – Он подумал, что Индианаполис, пожалуй, не так уж и далеко и там наверняка есть хороший зоопарк. – Если не завтра, то послезавтра. Все зависит от того, куда мы поедем.

– Я хочу посмотреть на львов, – сказала Дарлена.

– Ррр-ррррррр! – прорычал Ронни, оскалившись и превратив свои ручонки в лапы.

– Рррр-рррррррр! – повторил Лес. – Да, именно так говорят львы, совершенно верно. К ним лучше не приближаться, это я вам точно говорю.

Из домика вышла Хелен. Это была привлекательная молодая женщина, по-чикагски приветливая, голубоглазая и опрятная, и, что лучше всего, крепкая. В ней было все, чего только мог пожелать Лес. Его тошнило от шлюх, подружек его приятелей. Ну что можно получить от них, кроме разве что сиюминутного удовольствия? С Хелен же у него получалось всегда, когда он этого хотел, и неизменно хорошо; и быть с нею рядом, заботиться о малышах – это так здорово! Больше Лесу ничего не было нужно. Ну кто может хотеть чего-то еще; например, играть в казино или на скачках – глупо; или каждый вечер ходить по злачным местам – глупо!

И, что лучше всего, Хелен была верной и преданной. Ее взяли в «Маленькой Богемии», и она целую неделю провела гостем штата Висконсин, но ничего не сказала, даже когда ребята из Отдела хорошенько на нее надавили. Хелен замкнулась, и никакие угрозы на нее не подействовали. При желании она могла вести себя как упрямый мул.

– Привет, милая. Тебя совсем замучили? – спросил Лес.

– Есть немного, но ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.

– Что сегодня на ужин?

– Я купила кусок отличной ветчины, картошку и свежие зеленые бобы. На десерт – пирог с ананасом.

Ну кто может просить большего, особенно если учесть, что повсюду люди голодают или кое-как живут на пособие…

– Жду не дождусь. – И это была правда. Лес почувствовал, что умирает от голода. Все звучало так аппетитно…

– Как все прошло?

– О, сама знаешь. Джонни – отличный парень, с ним всё в порядке, и остальные тоже ничего. Но вот этот проклятый Гомер – не могу выносить ни его, ни его подружку. Я ей нисколечки не верю. Она выболтает все при первой же возможности. – Лес мысленно быстро сравнил стерву Микки Конфорти и преданную, добрую, обходительную, ласковую Хелен. Определенно, он выиграл главный приз!