Погребальная похоть

— Ого! Почти за честь, она тоже никогда не пробовала.

— Будешь первой, в таком случае, — уступил вежливо хозяин, явно симпатизирующий юной леди.

На подтянутый ближе к дивану журнальный столик был водружён принесённый с кухни заполненный пакет от сока, и вставлено тельце бутылки. Поодаль отъехала игровая приставка, а ближе легла расправленная обёртка от шоколадки, а также пачка спиртовых салфеток для протирки горлышка бутылки. Юзернейм встал на колени параллельно к дивану, где какбы в очереди сидели Света и Ян, достал зиплок, оторвал приличный кусочек индики, и помельчил его лезвием на бумажной поверхности. Заполнив жаровню на честную половину, чтоб девственным легким было попроще, и водрузив на место, он достал зажигалку и принялся за любимое дело. В руках опытного шамана бутылка медленно вырастала из водной глади, о которую бился дым, живо заполняющий вакуум, а новёхонькая жаровня маленько искрила. Достаточно набрав, он мигом отвинтил крышку, и Светочка присосалась к бутылке, опуская её обратно и поглощая дым. Мужчины заворожённо наблюдали. Ей удалось аккуратно, а не навалившись, получить почти весь дым, и не прихлебнуть воды, перестаравшись, как это часто бывает у многих в первый раз. Спрятав надутые щёчки за упавшими волосами, она подержала дым секунд десять и выпустила в пространство комнаты небольшое облачко. «Вот ведь незадача, совсем не условились о том, куда выдыхать», — почувствовал неловкость Юзернейм, но судя по безразличию хозяина, это не имело значения. Светочка, такая хрупкая, патетически откинулась на диване, прикрывши веки. Они оба смотрели на неё и переглянулись:

— Твоя очередь, — объявил Юзернейм блондину и стряхнул обгоревший стафф из крышечки, насыпал новый и прикрутил. Блондин подсел ближе, приготовился, и через несколько мгновений припал к воднику. Сам того не ожидая, и ещё более удивив шамана, Яныч повторил успех готэссы.

— Какие вы молодцы, однако. Или это мне, когда я начинал, насыпали полную крышку?...

Вопрос был риторический. Светочка улыбалась с закрытыми глазами, а фотограф только выпустил дым и тоже откинулся.

Юзернейм, наконец, насыпал для себя полную жаровню и исполнил ритуал. В комнате запахло, и окна с небольшого проветривания были открыты на всю. Юзернейм взял из туалета освежитель воздуха и профилактически пострелял на подоконники. Вернувшись на своё место на полу, он взял джойстик и вышел из игры в главное меню консоли – посмотреть, что там ещё в наличии, и обнаружил автосимулятор с режимом открытого мира. В виртуальном раритетном автомобиле, также известном как "крыло чайки" наличествовало игровое радио из нескольких радиостанций, и он выбрал волну со спокойной электроникой, а также сменил обзор на вид от первого лица за рулём.

Через пару минут началась дискуссия о интересных чувствах. Светочка встала пройтись по комнате, ощущая во всём теле удивительную энергию и легкость. Юзернейм гнал машинку по хайвею, а сам ещё более балдел от этих разговорчиков. Ян первым попросил ещё. Джойстик был передан Свете, и она повела дальше, а гость поведал хозяину, что существуют генетически разные сорта, отличающиеся по силе и эффектам, и вот они пыхнули одно, а есть ещё и другое. На сей раз была насыпана полная крышка сативы:

— Давай, ты справишься... Этот напас ободрит... Ты почувствуешь... — шептал шаман и начал жечь.

Фотограф опустил бутылку и оторвался с надутыми щёками, выпученными глазами и задранными бровями – очевидно, стафф пришелся по вкусу. Йусернаме автоматически насыпал и сам сделал второй напас. Светочка так не спешила.

За это время они всё также слушали игровое радио, а катал машинки только Йус – новобранцам было не до этого. Свету постепенно захватывало блаженство, но она молчала и просто обняла своего рапунцеля – они немного поласкались, впрочем, сдерживаясь. Яныча начало распирать, он тихонько повествовал о чём-то не очень связанно, явно путаясь в мыслях и поминутно хихикая.

— И как ты, такой большой мальчик, не удосужился попробовать раньше? Я удивляюсь, — признавался Йус. Тот отчаянно рассмеялся. Через некоторое время, которое, впрочем, никто не свидетельствовал, Светочка  отважилась и попросила поджарить для неё сативы. С этого напаса её приход обрёл масштабы трипа – всё сознание окутала какая-то волшебная мягкость, забила ключем эйфория, мысли не мешались и носились в голове каким-то добрым, безобидным торнадо, создавалось ощущение нахождения на высоте, будто в люльке движущегося колеса обозрения. Юзернейм через пару минут и сам оформил третье напасение, согласно своим паровозным запросам, и чуть ли не пускал слюну от удовольствия. Фотограф, валяющийся на диване, и не сдаваясь ведущий со всеми свой незамысловатый диалог, вдруг впал в яростный смех и закрывал ладонями лицо. Заливаясь смехом, он силился объявлять себя, каждый раз пускаясь в ржач, следующими званиями: идеалистом, перфекционистом, пендохвой, лучадором, послом и гауляйтером шумерской московии! Свете сначала было тоже смешно, а потом стало ещё смешнее:

— О Дьявол! — только и смогла сказать она в конвульсиях.

— Всё в порядке. Правильно он тогда в Нидерландах осторожничал. Очень восприимчивый, видимо, — преспокойно рассуждал наслаждавшийся зрелищем Йус.

— Я только не понимаю... Как ты столько выкуриваешь, но даже не несёшь бред?

— Несу, только просебя, — загадочно улыбнулся он.

— Надо же... Какой самоконтроль... Ну ты чёрт!

На этом они горячо засосались.

Скоро треки на радио пошли по второму кругу, и виртуальный шофёр сменил станцию на классическую музыку.

Прошло ещё около получаса. Светочка, переполненная новыми чувствами, усиленными эмоциями и плавающая в этом всём, как в бассейне, Юзернейма почти не отпускала и делилась впечатлениями. Не обмолвившись ни единым словом, и без всяких намёков, оба чувствовали сильнейшую жажду заняться любовью, и в обоюдности желания не сомневались, но по очевидным причинам было не до этого. Товарищ оставался на волне, сбавившей интенсивность, и теперь прохаживался по квартире, пил чай и рассуждал о счастье, мире и гуманном смысле жизни, словно прожжённый хиппи. Это уже более располагало к тому, чтоб начать при нём половой акт, но, несомненно, он бы тоже захотел стать участником – а такое в планы не входило, хотя и могло бы уместится при некоторых договорённостях, кои сейчас вряд ли можно было бы достичь и к тому же соблюсти.

Однако, долго валяться на диване не пришлось. Через некоторое время Яныч унялся, но всё ещё улыбался и говорил, что космос питает его силами добра, по принципу молнии, будто покурив, он испускает через себя заряд прямо из земли, ведь трава растёт из земли, и таким образом его находит заряд сверху и он становится счастливой точкой, где встречаются великие пространственные энергии. Света слушала и поражалась тому, как это было похоже на истину. В очередной раз отойдя, он молча принес и продемонстрировал, улыбаясь, связочку о двух простеньких ключах:

— Угадайте, от чего это?

— От какого-нибудь старого авто? — предположил Юзернейм.

— Неа!

— От кабинета химии и заодно лаборатории в твоём универе? — опять попытался Юм, озадачиваясь, что ключа два.

— Да нет же!

— От подвала или крыши? — спросила Света.

— Верно, от крыши, — возликовал Ян, как ребёнок, — хотите, поднимемся?

— Спрашиваешь! — обрадовался Йусернэйм. — Конечно хотим. А откуда они у тебя?

— Один мой приятель-сосед как-то раз получил их зачем-то в жеке, а я попросил, и пошел сделал дубликаты.

Юзернейм не смог сразу сгенерировать для такой гениальности достойный ответ и просто заразительно засмеялся, и смеялись все. Всё-таки ему пришло в голову:

— Наглость – сестра таланта! Не знаю как вы, а я ещё бахну, и пусть там меня пожирает небо.

Краем мозга он, разумеется, понимал, что это может быть опасно, если чувак вдруг возомнит, что умеет летать, или, например, решит внезапно убежать и запереть их там. И посему активно объяснял инопланетянам, что вероятность форс-мажора крайне мала, и этот гражданин хоть и одурманен, а действие законов физики и страны, на территории коей они находятся, осознавать не перестал, и проблемы с ними ему не должны быть нужны.