Казахи и Россия

Конечно, императрица вряд ли представляла историю противоборства степных народов за земли современного Западного Казахстана. Но подготовившие данное решение российские чиновники И. К. Кириллов и А. И. Тевкелев хорошо понимали сложность задачи. Казахи так просто не расстанутся с завоеванной (с их точки зрения, отвоеванной) территорией, и самостоятельно справиться с ними калмыки и башкиры не смогут. Даже при успешной координации действий яицких казаков, калмыков и башкир для вытеснения казахов обратно за Эмбу пришедшие на данную территорию кочевые улусы окажутся в чрезвычайно уязвимом положении из-за отсутствия условий для защиты. Таким жестом российские власти повышали доверие к себе среди новых подданных, демонстрируя им выгодность сотрудничества с Россией. Правда, побывавший в Петербурге сын Абулхаира султан Ералы, был оставлен в качестве аманата (заложника).

Достижения Абулхаира произвели очень сильное впечатление на степную элиту. В начале 1734 г. российского подданства вновь попросил хан Самеке. Под влиянием приближенных он отказался от присяги и ранее совершил два неудачных набега на башкир. В следующем году российскими подданными решили себя признать правители найманов хан Кучук и султан Барак.

Планы российских властей, встретившие позитивный отклик у казахских правителей, вызвали бурное возмущение среди башкир, недовольных несправедливым, на их взгляд, разграничением территории. В начале 1735 г., когда полным ходом шли подготовительные работы для возведения нового города[11], в Башкирии начались съезды племен. В результате этих совещаний башкиры почти единогласно приняли следующее решение: «Всеми силами противиться, и город Оренбург строить не давать, толкуя, что из-за того уже им никакой воли не будет». Так началось новое большое башкирское восстание.

Хан Абулхаир сразу предложил российским властям свои услуги, которые были приняты. 23 октября 1736 г. И. К. Кириллов с удовлетворением писал: «…из Средней и Меньшей орды кайсаки войною ходили на Сибирскую и Ногайскую дороги и многих башкирцов побили и разорили, а других в полон взяли… Абулхаир-хан… намерен еще над ворами-башкирцами поиски чинить по первому зимнему пути, покамест снега не оглубеют».

Весной 1737 г. И. К. Кириллов умер. Новым начальником Оренбургской экспедиции, переименованной в Оренбургскую комиссию, стал В. Н. Татищев. В императорском указе о его назначении выражалось пожелание, чтобы «киргиз-кайсаки в наилучшем приласкании были, и от всяких противных предприятий удержании особливое попечение имелось».

Тем временем существенные изменения претерпели отношения Абулхаира с башкирской знатью. Осенью 1737 г. он стал обещать повстанцам, что сможет прекратить войну. Но для этого они должны признать своим ханом сына Абулхаира Кожахмета. Башкиры, понесшие тяжелые потери в борьбе на два фронта, выказали готовность принять нового правителя.

Действия казахского хана вызвали раздражение российских властей, но они опасались объединения восставших башкир и казахов. Поэтому были снисходительны и к двойной политике хана, и к последовавшим в 1737–1738 гг. набегам казахов на яицких казаков и калмыков. В соответствии с установками правительства В. Н. Татищев сумел выпроводить Абулхаира за Яик без применения угроз и силы. Посланник начальника Оренбургской комиссии поблагодарил хана за труды, вручил подарков на 100 рублей и объявил, что российские войска смогут добить мятежников без его помощи.

Однако весной следующего года Абулхаир объявился под самым Оренбургом, и уже было успокоившиеся башкирские кочевья вновь заволновались. Он породнился с одним из влиятельных башкирских старейшин, взяв в жены его дочь, и почти открыто стал управлять мятежниками. Вскоре он объявился в самом городе, где чувствовал себя хозяином. Когда комендант города Останков пытался осадить Абулхаира, хан, обнажив саблю, ответил: «Город мой, и для меня построен, а кто не послушает, тому голову отрублю».

В недоумении от такого поведения и притязаний хана майор Останков запросил у В. Н. Татищева, находившегося в это время в Самаре, дальнейших инструкций. Начальник Оренбургской комиссии приказал коменданту немедленно взять под арест находившихся с Абулхаиром башкирских старейшин и просил не афишировать это распоряжение, что и было выполнено.

В последующей переписке с ханом В. Н. Татищев заявил, что арест был произведен самовольно и без его ведома. Абулхаир, авторитет которого после такого инцидента среди башкир сразу снизился, был вынужден покинуть Оренбург и удалиться в свои кочевья. Довольный собой, В. Н. Татищев доложил в Петербург, что Абулхаира удалось вновь нейтрализовать с помощью дипломатических мер.

Но в столице этого не оценили. «Мы с великим удивлением и неудовольствием усмотрели, каким образом от бунтующих башкирцев новые замешания начались, а наипаче, что и хан Абулхаир с ними соединился и имеет злое намерение атаковать Оренбург, чего мы никогда не надеялись. Сим нашим указом наикрепчайшее подтверждаем, что всемерно надлежит вам со всею командою к Оренбургу поспешить без всякого отлагательства, а ежели под оным городом учинятся гибель или людям урон, то особливо вы в том перед нами дадите ответ, ибо мы оную крепость отнюдь потерять не хотим», – говорилось в указе Анны Иоанновны.

Опасения, связанные с возможным нападением Абулхаира на Оренбург, оказались напрасны. Разочаровавшиеся в нем предводители восстания искали другого кандидата из числа казахских чингизидов на роль объединителя Башкирии. В секретном письме майора Л. Д. Угримова капитану К. Брандту от 11 мая 1738 г. сообщалось, что башкиры «ни в чем Абулхаир-хана не слушают, и положились во всем на киргизского хана Барак-салтана и на сына его Шигая, который-де поехал к отцу своему и обещал он, Барак-салтан-хан быть башкирцам на помощь во многом собрании киргизцев»[12].

После выволочки от императрицы В. Н. Татищев решил летом 1738 г. организовать новую церемонию присяги для Абулхаира, чтобы подтвердить или опровергнуть возникшие подозрения. Хан, чувствуя за собой вину, ехать на встречу опасался. Более того, в казахских кочевьях распространились слухи, что к Оренбургу подтягивается шеститысячный отряд калмыцкой конницы, с помощью которой будет организована карательная экспедиция против казахов.

После настойчивых приглашений и заверений в отсутствии у российских властей недобрых замыслов хана удалось зазвать в Оренбург. Вместе с Абулхаиром и многими известными вождями Младшего жуза прибыла делегация из Среднего жуза, возглавляемая батыром Джанибеком и авторитетным найманским бием Шуреком. Всего присягу на верность помимо Абулхаира принесли 56 старейшин Среднего и Младшего жузов.

Весь август Абулхаир прожил вблизи Оренбурга, часто встречаясь с В. Н. Татищевым. Тогда же хан решил вместо Ералы, находившегося в аманатах, отдать другого своего сына, несостоявшегося башкирского хана Кожахмета. Абулхаир также обязался выдать всех русских пленников, находившихся в степи, и обеспечить охрану караванов. Но В. Н. Татищев понял, что данные обещания вряд ли могут быть выполнены по причине слабой власти хана и необходимо завязывать более тесные отношения с уважаемыми батырами и биями.

В донесении правительству наместник писал: «Хан, по-видимому, великое усердие и покорность имеет, ибо его в том польза, но очень непостоянен, его же мало слушают, а более всех силы имеют Средней Орды Джаныбек батыр (аргынского рода), да Чурек, а в Меньшей – Букенбай батырь (табынского рода), которых я, как казенным, так и моим довольно одаря, отпустил».

Насколько еще непрочны были позиции российских властей в регионе, предстояло убедиться совсем скоро. В. Н. Татищев решил воспользоваться пребыванием в Оренбурге Абулхаира. Он попросил его сопроводить караван с товарами на сумму около 20 тысяч рублей в Ташкент. Караван возглавлял поручик К. Миллер, который должен был завязать отношения с ханом Жолбарсом и всей элитой Старшего жуза. Но неподалеку от пункта назначения караван был разграблен батыром Койгельды, с которым не мог справиться ни хан Жолбарс, ни Толе-бий.

11

В 1739 г. Оренбург было решено перенести на новое место – ниже по течению Яика. Уже отстроенный город получил название Орск. В 1743 г. Оренбург опять был перенесен на свое нынешнее место. На старом месте была построена Красногорская крепость.

12

Эти ожидания также не оправдались. В итоге повстанцы провозгласили своим ханом якобы кубанского султана Гирея, вошедшего в историю под прозвищем Карасакал (Черная борода). В 1740 г. после подавления башкирского восстания Карасакал бежал к казахам и стал выдавать себя за джунгарского принца Шоно.