Лес. Книга 1

– О чем ты говоришь, мама?

– Такой же взгляд я видела в собственном отражении в реке всякий раз, когда предвкушала приближение твоего отца. Его запах, запах его победы в зубах были всегда очень волнительными для меня. Помню, как старался он сохранять спокойный взгляд. Но каждый раз твоего отца выдавал хвост, его неподдельная манера выражать свои искренние чувства. Он дорожил временем, когда мы оставались наедине. Грубый, сильный, дерзкий – таким он был для меня, но совершенно другим со мной. И в эти мгновения я не принадлежала себе, я принадлежала только ему, и мои глаза предательски выдавали меня.

– А каким он был с тобой, мама?

– Его отсутствующий взгляд и робко прижатые к голове уши были неподражаемы всякий раз, когда я проходила рядом. Твой отец старался делать вид, что не замечает меня в стае, хотя я неоднократно заставала его оглядывающимся мне вслед. В конце концов его нелепая гордыня заставила меня первой заговорить с ним. Твой отец даже содрогнулся, услышав мой голос у себя за спиной.

Однако он очень изменился, когда мы ушли из стаи, чтобы создать собственную семью. Стал более смелым и ответственным в принятии решений. Мы подались в горы, чтобы отыскать подходящее место для логова. Где и появились вы на свет. Весной в горах очень холодно, поэтому я все время была с вами, согревая своим теплом. Я не знала, как долго нам еще предстояло пробыть там, прежде чем мы сможем вернуться вместе с вами, маленькими, обратно в лес. Но в одном я была уверена: мне есть на кого положиться. Твой отец приносил пищу и был обходителен со мной. Ваше рождение стало первым серьезным испытанием в жизни для него, с которым он успешно справился.

– Почему вы не выбрали место для логова в лесу?

– В те времена здесь было небезопасно. Непримиримая борьба между стаями волков за территории и раздолье для хищников из чужих земель делали невыносимыми условия для выживания лесных обитателей. Нам пришлось туго, когда мы вернулись c подрастающими щенками обратно в лес. Приходилось постоянно кочевать с места на место, чтобы не остаться голодными и не нарваться на других хищников. К зиме мы с твоим дядей объединились в стаю, чтобы выжить. И в этой стае твой отец занял место вожака.

– Почему папа стал вожаком, а не дядя?

– Платон превосходил твоего отца в размерах, но уступал ему в сноровке. Тогда это было куда важнее – умение повести за собой стаю, выбрав верную тактику для охоты. Кроме того, твой отец начал борьбу за право всех волков в лесу считаться «санитарами леса», а не изгоями.

– Что это значит?

– В лесу нас называют кровожадными убийцами, и зачастую это так и есть, такова наша природа. Но если есть возможность питаться слабыми и больными зверями, не способными самостоятельно выжить в дикой среде, незачем лишать жизни здоровых зверей и их детей. Такой была его позиция. Однако большинство волков из его стаи предпочли остаться верными своему основному инстинкту. Твой отец был очень гордым, чтобы отступить от своих убеждений. Это его и погубило.

– О чем это вы здесь шепчетесь, поджав хвосты? – навострив уши, подбежал к волчицам юный волк.

– Ты чего такой довольный? – перебила сына Юстина, глядя на его виляющий из стороны в сторону зад.

– Дядя Платон мне пообещал, что сегодня ночью возьмет на охоту.

– Ну-ка постой! Какая охота? Ты еще мал для нее.

Но довольный Макс успел удрать прежде, чем матерая волчица отреагировала на неутешительную для себя новость.

– Мама, как думаешь, почему Марат решил уйти из стаи, отдав предпочтение одинокой бродячей жизни?

– Не знаю. Надеюсь, он не повторит ошибок твоего отца.

Вдоволь нагулявшись по ясному небу за целый день, устремилось к горизонту заскучавшее солнце. Тоскливо провожали его, качая полуобнаженными ветвями, светолюбивые березы, выстроившись на окраине леса по соседству с разодетыми елями. Принаряжаются к весне стройные прелестницы. Несутся сейчас питательные соки по их белым стволам вверх, к молодым побегам, где уже вовсю красуются располневшие сережки. А там и смолистые почки притаились, из которых усердно пытаются выбраться на свет зеленые листочки.

Вот только не уследили взрослые белоствольные эгоистки за молодой березкой, ютившейся зимой под их распростертыми во все стороны голыми ветвями. Стоит она сейчас, склонившись до самой земли. И никак уж березке не выпрямиться – не выдержал ее хрупкий ствол тяжести снежного покрова. Сочится из раны целительный сок, стекая вниз по непорочной белой коре, обратно к корням.

Потешается над несчастной растущая рядом самодостаточная молодая ель. Ловко управлялась она зимой со своими гибкими лапками, отряхиваясь от снега. И теперь то ли собой довольная, то ли за себя. Отныне ее корням больше влаги достанется.

Тем временем приглядывалась из леса к молодому поколению сосна. Натерпелась она в свои годы всякого. И только одиночества страшилась, как огня. Вот и приютила гостей на своих ветвях. И не нарадуется, хоть порой и объедают они ее.

В который раз за день пронеслась по сосновому стволу неутомимая белка. Еще совсем недавно сбросила она свою зимнюю шубку и теперь мелькала среди покладистых ветвей сосны в своей рыжей обновке. Схватив в зубы сушеный боровичок из расщелины соседней березы, бросилась белка обратно к своему замаскированному в хвое гнезду, где уже поджидал ее званый гость. Остановившись у входа в гайно, обернулась Алиса украдкой к своему новому приятелю, принимавшему водные процедуры. Любовалась она бесподобным пушистым хвостом Назара, гордо расправленным за его спиной. Алиса была в восторге от того, как он искусно перебирал ловкими передними лапками, с трепетом ухаживая за своей шелковистой шерсткой, как утонченно грыз крепкими зубами запасенные ею лакомства. Белку огорчало лишь одно: Назар уделял собственной внешности куда большее внимание, чем ей.

– Ты идешь? – чуть слышно спросила белка, сама того не ожидая.

– Да, милая, уже бегу.

Алиса привыкла к одиночеству. Молодая и красивая, она в состоянии была прокормить себя самостоятельно. Редко позволяла себе животную пищу и обходилась растительной, сохраняя свое естественное обаяние. Она была счастлива. По крайней мере, ей так казалось.

Белка в своей жизни не раз испытывала разочарование от знакомства с самцами. Она понимала, что и этот особо ничем не отличался от ее прежних ухажеров. Но все же надеялась, что Назар задержится в ее жизни подольше.

– Чем мы с тобой займемся завтра, дорогая?

– Я хотела бы привести в порядок свое гнездо. Как видишь, оно изрядно потрепалось за зиму.

– У меня к тебе более интересное предложение. Я слышал, на севере леса есть прекрасный район с вновь построенными гнездами. Думаю, нам с тобой следовало бы рассмотреть этот вариант.

– Чем тебе не нравится мое жилье? – удивилась белка.

– Алиса, ты меня не совсем поняла, – принялся убеждать самец. – Это прекрасное гнездышко для нас двоих. Но в нем, я думаю, будет маловато места для наших с тобой детей.

Сморщенный боровичок, с которым Алиса все это время носилась по дереву, выпал из ее задрожавших крошечных лапок и улетел вниз. Ей казалось, что она вот-вот отправится вслед за ним, поэтому предпочла опуститься на передние лапы, уставившись на улыбавшегося ей Назара.

– Что ты сказал? – прохрипела она, едва переводя дыхание. Но тут же встрепенулась, предавшись отчаянию. – Не шути так со мной!

– Я не шучу. Я хочу стать отцом твоих детей.

Белка бросилась в объятия Назара, едва не сбив его с ног. Он бережно обхватил ее лапами, прижимая к себе.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, родная, – прошептал Назар, разглядывая за ее спиной угасающее зарево на исполосанном березовыми ветвями небосводе.

Проводив за горизонт солнце, нетерпеливая весенняя луна поспешила занять свое место на безоблачном небе, завлекая звезды к себе для компании. И теперь любовалась она своим отражением в реке, лениво протекавшей у центральной поляны. Лишь легкий ветерок пытался сейчас взбодрить одно из самых оживленных мест в лесу, подыгрывая кронам молчаливых деревьев.