Страница 3 из 7
Именно в это время он вновь обращается к суфизму. Это происходит благодаря его первому суфийскому наставнику – Пиру Бишру. Пир Бишр сказал Абу Саиду, что если он хочет приблизиться к Богу, то должен повторять такие строки:
Как говорил позднее Абу Саид, в его сердце открылась дверь к Богу, и теперь, после долгих лет изучения внешних дисциплин, он был готов отправиться в путешествие по внутреннему миру. Это произошло следующим образом.
Однажды, возвращаясь с занятий, Абу Саид встретил Лукмана – блаженного, «безумного мудреца». История его была такова. Он старался каждым поступком угодить Богу. Но однажды он вдруг осознал, что чем больше прикладывает усилий, тем ничтожнее оказываются результаты его служения. И тогда в молитве он попросил, чтобы Бог освободил его от всех обязанностей и принял его таким как есть, без всяких условий. Его мольбы были услышаны, и ответом на них было состояние «блаженного безумия».
Итак, после полудня Лукман сидел на куче золы, нашивая заплату на свое одеяние. Абу Саид остановился, чтобы поздороваться с ним, и его тень упала на заплату, которую тот пришивал. Абу Саид спросил, что это тот делает. Лукман ответил, что вшивает его тень в свое одеяние. Потом он взял Абу Саида за руку и отвёл в ханаку мастера Абуль-Фазля Хасана, где тот получил посвящение.
В тот день Пир Абуль-Фазль рассказал Абу Саиду о том, что 124 тысячи пророков приходили и увещевали людей, обращая их к Аллаху. Для некоторых из тех, кто слушал, всё это в одно ухо входило, а из другого выходило. Но были и другие – те, которые, вняв призыву, начали повторять имя Аллаха. Их целиком поглотило поминание – и они были очищены. И тогда имя Аллаха проявилось в их сердцах, так что более не было надобности в его повторении.
Слова Абуль-Фазля столь глубоко затронули Абу Саида, что ночью он не мог спать.
На следующий день после утренней молитвы и повторения литании Абу Саид отправился к своему наставнику, Абу Али Факиху. Урок в тот день основывался на кораническом стихе «Скажи Аллах и оставь их пробавляться в их собственной глупости». Услышав этот стих, Абу Саид впал в восторженное состояние.
Позднее он упоминал о том, что в сердце его отворилась дверь. Когда Абу Али увидел, как изменился его ученик, и узнал, где тот был вчера, он и направил к Абуль-Фазлю.
Для Абу Саида начался период сурового подвижничества и смирения, продолжавшийся пятнадцать лет. Часть времени он прожил, уединившись в ханаке, часть – странствуя в пустыне. Заставить Абу Саида прервать уединение могли только духовные препятствия, с которыми он не мог справиться сам и тогда искал помощи мастера Абуль-Фазля.
Абу Саид рассказывает об этом периоде, что он сидел, затворившись и повторяя Аллах, Аллах, Аллах. Когда же его начинало клонить в сон или сознание теряло ясность, появлялся отвратительный демон с огненным посохом и повелевал продолжать рецитацию. Абу Саид был столь устрашён демоном, что продолжал повторять имя Аллаха до тех пор, покуда всё его существо не начинало взывать Аллах, Аллах, Аллах.
После этого он возвратился к Пиру Абуль-Фазлю и прошел через различные виды аскезы. Наконец, Пир Абуль-Фазль был полностью удовлетворен им и вручил ему суфийскую мантию. Линия духовного наследования Абуль-Фазля шла через Абу Насра Сарраджа, Абу Мухаммада Абдуллу и Джунайда.
После смерти Пира Абуль-Фазля Абу Саид продолжает свое учение и налагает на себя еще более строгую аскезу. Семь лет он провел в бесплодной пустыне, питаясь корнями терновника. Затем он отправляется в город Амуль в услужение к шейху Абуль-’Аббасу, который состоял в цепи духовной преемственности с Джунайдом через Табари и Джарири. Он пробыл в Амуле год (по некоторым источникам – два с половиной) и получил мантию также и от шейха Абуль-’Аббаса.
Автор «Тайн Единства…» входит в рассмотрение некоторых подробностей относительно второй мантии и говорит, что при получении второй мантии Абу Саид не избирал иной путь или иного наставника. Правильнее будет сказать, что поскольку все суфии в духе суть одно, две мантии на самом деле суть одно и то же.
Затем Абу Саид возвращается в Мейхану, а шейх Абуль-’Аббас спустя короткое время умирает.
Абу Саид относился к Абуль-’Аббасу как к совершенному мастеру и инсан-и камил – завершенному человеку, равно совершенному в любви и в страдании. Однако особое место в его сердце занимал Пир Абуль-Фазль. Чувство к нему было столь сильным, что Абу Саид обычно приходил на могилу наставника всякий раз, когда у него было мистическое переживание, которое он не мог постигнуть, или когда он испытывал сжатие (кабд или духовная печаль) в своем сердце.
Однажды во время проповеди он испытал такое сжатие, что начал плакать. Присутствующие также опечалились и принялись стенать. Это состояние не проходило, и он решил отправиться к могиле Пира Абуль-Фазля. У могилы он и все присутствующие ощутили в своих сердцах расширение. Абу Саид начал танцевать и пропел такой стих:
Это случилось вскоре после того, как Абу Саид достиг совершенства и претерпел различные виды аскезы. Теперь он не нуждался более в следовании суровым практикам и ритуалам. Непосредственное духозрение Бога – Друга – было отныне его киблой, направлением его молитвы, тогда как другие всё еще оставались вооовлеченными в обиходные моления в направлении Каабы в Мекке.
В книге, авторство которой приписывается Абу Саиду, он описал подвижническое служение, направленное на то, чтобы во всем угождать Богу и следовать примеру Пророка. Служение включало постоянный пост, воздержание от не предусмотренной законом пищи, непрерывное поминание Бога (зикр), совершение ночных бдений. Полностью исключалось ложиться на землю, можно было спать лишь в сидячем положении. Сидя, нужно было всегда обращать лицо в сторону Каабы, не опираться на что-либо, сохранять взгляд опущенным долу (если возникали какие-либо отвлекающие сцены). Требовалось никогда не просить милостыню и со смирением довольствоваться тем, что посылает Господь. Предписывалось пребывать в мечети и не появляться на базаре, ибо Пророк называл базар самым грязным местом, а мечеть – самым чистым.
Абу Саид говорил, что ревностно следовал всему, что слышал или читал о деяниях и поучениях Пророка. Он подражал ему и внутренне и внешне – именно так, как призывал Пророк. Делая это многократно, Абу Саид добился, что такое поведение стало частью его натуры.
Существует предание, что когда Абу Саид возвращался из пустыни, он плыл по воздуху вниз головой, но никто не замечал этого. Однажды один из учеников Абуль-Фазля увидел Абу Саида, двигавшегося к ханаке таким образом, и рассказал об этом мастеру. Абуль-Фазль ответил: «Сосредоточься на чем-нибудь другом, ибо ты рискуешь отойти в мир иной незрячим». Увы, такой и оказалась судьба этого ученика.
Абу Саид продолжал своё духовное обучение до тех пор, пока Абуль-Фазль не признал его в качестве мастера, способного наставлять других. Он велел ему возвратиться в родной город и начать служение Господу. Вскоре после отъезда Абу Саида мастер Абуль-Фазль скончался.
Абу Саид переехал в Мейхану, но не стал собирать вокруг себя учеников, а пребывал в затворничестве. В период аскезы, который продолжался несколько лет, у него было духовное видение. Абу Саид не смог истолковать его и стал искать наставника, способного помочь в этом. Странствуя из города в город, он встретил одного старика. Тот попросил Абу Саида разгадать загадку: «Должен ли человек стремиться к единению с Возлюбленной, если знает, что это случится, когда птица, которая клюет одно зернышко раз в тысячу лет, склюет все зерна на земле?»