Институциональная экономика

Для неоинституционализма характерны два подхода к определению институтов – ограничительный и расширительный.

Сторонники ограничительного подхода трактуют институты как функциональные органы общества, такие как государство, судебная система, система самоуправления, а также как систему оформленных юридических норм.

В отличие от этого сторонники расширительного (и более традиционного) подхода включают в состав институтов не только вышеназванные элементы, но и совокупность формальных и неформальных норм, ценностей, правил, устоявшихся в обществе и принимаемых к исполнению большинством его членов.

Д. Норт придерживался расширительной трактовки институтов, создав в своих работах целую систему определения институтов. При этом он обратил внимание также на институт принуждения, обеспечивающий соблюдения людьми институциональных норм.

Принуждение осуществляется через: а) внутреннюю убежденность субъекта, добровольно накладывающего на себя самоограничение; б) механизм неформальных соглашений и договоренностей; в) угрозы, наказания; г) прямые общественные санкции; д) государственное насилие.

Социальные институты выполняют в обществе и экономике ряд функций:

• координационную, которая снижает степень неопределенности в отношениях и поведении людей, повышая уровень их информативности;

• распределительную, которая упорядочивает, определяет и организует распределение всех благ в обществе, включая денежные средства, в связи с чем осуществляются регулирование движения денег по жестко определенным правилам, создание систем платежного оборота[19].

Рыночные институты ни в одном обществе не являются единственными (монопольными) носителями координирующей и распределительной функций. Помимо рыночных институтов, для осуществления этих функций используются внерыночные институты. Соответственно институциональные правила и нормы подразделяются на два типа: рыночный и организационный.

Наиболее последовательное различение рыночного и внерыночного типов институтов, соответственно рыночных и внерыночных правил и норм поведения, проводится в “новом французском институционализме”.

Так, в работах Л. Тевено, С. Лафайе, Л. Болтянски выделены особые институциональные подсистемы, каждой из которых соответствуют собственные объекты, требования к поведению людей и способы (процедуры) координации (регулирования) их действий в экономической среде (системе) того или иного вида. При этом выделяются следующие подсистемы:

1) рыночная;

2) индустриальная (включая отношения по производству товаров и оказания услуг);

3) традиционная (охватывают традиции и персонифицированные связи субъектов хозяйственного оборота);

4) гражданская (основывается на принципе подчинения частных интересов общественным в силу гражданского менталитета);

5) общественного мнения (институт репутации);

6) творческой деятельности;

7) экологическая (направлена на экологизацию жизнедеятельности людей, оказывающей существенное влияние на состояние природы).

В приведенной классификации отсутствует достаточная четкость. Вопрос о классификации подсистем единой системы общественных институтов требует более обстоятельной проработки. Однако классификация французских ученых заслуживает внимания в качестве первого приближения к выработке структуры системы институтов общества, при признании множественности и неоднородности ее подсистем.

Основной вывод институциональной, в том числе неоинституциональной, экономической теории, несмотря на недостатки, играет принципиально важную роль для понимания эволюции общества, развития его экономики. Этот вывод говорит о том, что эволюция общества определяется не столько соображениями текущей экономической и политической выгоды тех или иных групп и индивидов, сколько общественными институтами, связанными с закреплением в сознании людей, в их деятельности и ее организационных формах, традиций и норм поведения, трансформируемых через характерные особенности социальной психологии народа конкретно взятой страны.

Институциональная экономическая теория, в особенности в лице представителей неоинституционализма, обладая не только достоинствами, но и недостатками, вызывает критику многих экономистов. Особой критике подвергается понятие трансакционных издержек, которое, будучи довольно расплывчатым, оставляет в тени производственные издержки предприятий.

А.Б. Тарушкин заметил: “Итак, развитие неоинституциональ-ной теории было далеко не беспроблемным, многие экономисты оценивают ее скептически и даже остро скептически”[20].

2. Человек в институциональной системе общества

2.1. Ограниченность материалистического понимания человека

Отдельный человек для марксизма остался загадкой за семью печатями. Наиболее существенное в марксистском подходе к человеку даже не то, что марксисты не способны разгадать его тайну. Само отношение к человеку со стороны марксизма основано на отрицании существования этой тайны. Современные марксисты недалеко ушли от такой примитивизации. Например, в учебнике политической экономии под редакцией В.А. Медведева объявляется, что нравственность человека как элемент надстройки определяется экономическим базисом.

Человек не может быть понят не только марксистами, но и материалистами вообще, потому что он не только и не столько существо материальное, сколько духовное.

Во многих школах экономической теории, в том числе экономического либерализма и монетаризма, понимание человека ограничено так называемым экономическим человеком. При этом человек считается одновременно и производителем, и потребителем, сопоставляющим свои трудовые усилия с получаемым вознаграждением и соответственным образом определяющим свое поведение в рамках выгоды. Все это действительно существует, но только как один из аспектов, срезов человека, более глубокого и многогранного.

Марксистская политэкономия провозглашает человека главной производительной силой общества и конечной целью развития производства. Тезис возражений не вызывает, особенно если бы он был осуществлен в советской действительности. Но при этом остаются невыясненными простые вопросы: работает человек для того, чтобы есть, или ест, для того чтобы работать, или и работает, и ест, чтобы жить? Но если последнее, то в чем заключается смысл этой жизни? Вопрос о смысле жизни имеет значение только для человека свободного, обладающего возможностью выбора. В реальной действительности люди скованны в одних своих проявлениях и более или менее свободны в других.

В состояниях свободы и несвободы человека выделяются два качественных уровня.

Первый уровень – материальный. Условия жизни человека на этом уровне могут колебаться от абсолютной несвободы (рабство, трудовые армии казарменного социализма, в том числе в форме стройбатов и мест заключения) до полной свободы частного и группового предпринимательства и получения процентов на накопленный капитал.

Второй уровень – духовный. Здесь свобода и несвобода определяются в зависимости от пробуждения в человеке индивидуального духовного начала, истинного Я. Степень понимания себя, других людей, окружающего мира является мерилом внутренней духовной свободы человека. Внешним признаком такой свободы служит неподвластность догмам, стереотипам и предрассудкам.

2.2. Внутренняя свобода и труд

Казалось бы, духовный уровень свободы является предметом исключительно философии, но не экономики. Однако это не так. Как материальная, так и духовная свобода и несвобода в жизни людей постоянно переплетаются. Соответственно переплетаются материальные и духовные стимулы к труду.

Что заставляет трудиться работников современного цивилизованного общества? Согласно многочисленным социологическим опросам в странах Запада люди выдвигают два основных требования к работе. Во-первых, она должна нравиться или по крайней мере не угнетать. Во-вторых, вознаграждение за труд должно обеспечивать соответствующий стандарт жизненного уровня. При этом сама по себе номинальная величина заработной платы не играет принципиальной роли. Деньги расцениваются лишь как средство для приобретения благ. Иными словами, работника интересуют не деньги, а тот набор благ, которые он может на них приобрести.

19

Биржа как рыночный институт, согласно институционализму, это не просто организованное место торгов, а прежде всего кодекс правил, по которым осуществляются биржевые трансакции, причем проводимые именно на бирже. За ее пределами правила трансакций (сделок) могут быть совсем другими.

20

Тарушкин А.Б. Институциональная экономика. – СПб.: Питер, 2004.