Статус: все сложно

А самым омерзительным было то, что он даже тогда ревновал Алису. К каждому касанию брата, к каждому поцелую, оставленному на её губах. К каждому движению внутри неё. Насколько сильным было удовольствие, настолько огромной была чёрная змея ревности, впившаяся ядовитыми клыками в его тело.

Он намеренно не поднимал эту тему с Алисой – да и некогда особо было говорить. Просто занял позицию наблюдателя. Так надежд на самосохранение было больше.

Алиса ему нравилась. Нравилась очень сильно. Она была идеальной во всём – начиная от характера, в котором так часто сквозил вызов, заканчивая тем, что была полностью в его вкусе. Но Макс запрещал себе в неё влюбляться. Возможно, потом, когда поймёт, какие цели преследовал брат, сможет отпустить себя. Но не сейчас.

С Нового года они с Марком почти не общались, перекинулись парой ничего не значащих фраз в смс, да и только. Будто ничего не случилось. Будто не перешли оба ту черту, о существовании которой даже не подозревали. Только теперь Макс испытывал по отношению к брату такие чувства, которые не мог объяснить даже себе. Они были похожи на расплывчатое марево, переливающееся едва приметными всполохами оттенков. Вроде – целый клубок ощущений, а разобраться в них чертовски сложно. Знал одно – теперь он ещё больше погряз в своей неприязни.

С Алисой же всё было… странным. Он виделся с ней всего два раза, но то, что она его зацепила – было неоспоримым. Зацепила где-то на уровне подсознания, потому что даже когда о ней не думал, всё равно образ Алисы появлялся перед глазами яркой и кратковременной вспышкой.

И следом – рождалась тревога. Максу казалось, реши его брат забрать себе Алису – ему это удастся сделать без вопросов. Как тогда, когда Марку досталась лучшая жизнь. Когда его выбрали для этой самой лучшей жизни. Так и Алиса выбрала бы его, потому что удача всегда поворачивалась к Максу задницей.

– Вчера была классная игра.

– Спасибо. Надеюсь, тебе было не скучно.

– Нисколько. Правда, я ничего в ней не поняла.

– Ну, кто выиграл хоть поняла?

– Эй, я не настолько глупая!

Алиса рассмеялась, видя, что Макс, сидящий напротив, улыбается. Он над ней подтрунивал, и ей это нравилось. И нравилось проводить с ним этот первый вечер наедине в одном из ресторанчиков в центре города. Как будто первое свидание, во время которого она даже думать забыла о том, что он уже её трахал. Да ещё и не один.

– Расскажешь о себе? – неожиданно попросил он.

– Что именно?

– Всё, что захочешь. Чем увлекаешься? Чем занимаешься? Всё.

– Это будет очень скучное повествование.

– Да и я парень не слишком весёлый, как ты уже заметила.

Это не было правдой. Нет, Макс не изображал из себя клоуна, не паясничал, был скорее замкнутым и излишне серьёзным. Таким… обстоятельным. Но это не отталкивало. Напротив.

– Я… только не смейся.

– Не буду.

– Я пишу книги. Ими и увлекаюсь. Ими и занимаюсь.

– Почему должен смеяться?

– Потому что это любовные романы.

– И?

– И там рассказывается о том, кто, куда и как трахнул главную героиню.

– Только главную? Почему остальным не перепадает такого счастья?

– Макс!

– Я шучу. Но всё равно не понимаю, почему я должен смеяться над любовными романами.

– Ну… не смеяться. Относиться снисходительно.

– Неа. Я ими не увлекаюсь, не подумай. Но и не считаю правильным относиться снисходительно к тому, чем занимаются другими.

– М… Это круто.

– Наверное. Так что там с героиней, которую куда-то трахают?

Он сдерживал улыбку – Алиса видела это. Но по тому, как потемнели его глаза, поняла, что Макс задаёт этот вопрос не просто так. Намекает на ту ночь? Вряд ли. Скорее – на логичное продолжение их вечера.

– А что с ней? Ей это очень нравится.

– Да? Это хорошо. Люблю, когда героиням хорошо после траха.

– Кхм.

Нет, братья определённо сговорились свести её с ума. Сначала один, потом другой. Делали это совершенно по-разному, но результат был примерно одинаковый.

– Что?

– Ничего. Расскажешь и ты о себе?

– Ты же читала старину-Гугла.

– Ну, это не то.

– Вряд ли могу знать о себе что-то большее, чем он.

– Ну… Мне же интересно.

– Основное ты знаешь. Вратарь местного клуба. Всю жизнь, лет с пяти, посвятил хоккею. Не женат, тридцать два года. Не был, не участвовал, не привлекался.

– Это радует. А твои родители?

– Развелись, когда я был совсем маленьким. Отец уехал. Мать осталась в Питере.

– А почему Марк в штатах, а ты здесь?

– Мы не будем говорить о Марке.

Он неожиданно отстранился. Не физически, но Алисе хватило ума это понять. С силой сжал челюсти, бросил на стол салфетку.

Она ступила на ту территорию, куда ей хода не было. Никаких разговоров о Марке, хорошо.

– Прости.

– Да нет. Это ты прости. Просто не хочу о брате.

– Договорились.

Алиса отвела глаза от Макса, вяло ковыряясь в тарелке с остывшим горячим. Ей не было обидно, да и неприятно тоже не было. Скорее, испытывала тревожное ощущение, что Макс закроется. Её и так не покидало чувство, что она вынуждена к нему пробиваться. А уж когда к этому чувству присоединилось ощущение хождения по минному полю, жизнь её легче не стала.

– Извини. Ты здесь не при чём.

– Знаю.

Она вновь посмотрела на Макса и мягко улыбнулась, давая понять, что всё в порядке и ничего не произошло. И по его взгляду, в котором сквозила встревоженность, поняла, что он тоже волнуется.

– Ты десерт будешь? – задал он вопрос на нейтральную тему, и Алиса решилась.

Облокотилась на стол, подаваясь к нему. Она его хотела. И могла поспорить на что угодно – Макс хотел её тоже.

– Какой предложишь?

– Мороженое.

– С кислинкой?

– Нравится такое?

– Нравится.

– Тогда его. И не здесь. Поехали.

Ему даже удалось спокойно довести машину до Крестовского, также спокойно открыть Алисе дверь, подать руку и добраться до дома. Стояк распирал джинсы, а от картинок, где он уже трахнул девушку во всех возможных и невозможных позах, в голове помутилось.

Он и представить не мог, что упоминание Марка во время ужина настолько его взбесит. До белых точек перед глазами, до белых костяшек на сжавшихся в кулаки руках. До бешеного пульса и шума в ушах. Злость накрыла с головой, вобрала в такой тугой кокон, что и сделать следующий вдох Макс мог с трудом.

Он хотел Алису. Хотел бы её даже если бы она не вспомнила о Марке. Но теперь желание, приправленное этим бешенством, стало непреодолимым.

Макс представлял, как будет брать Алису. Как выбьет из неё ударами бёдер все воспоминания о его брате. Будет слизывать крики, переходящие в усталые стоны, с её губ. Он не оставит ни одной возможности помнить. Ни единого шанса сравнивать. Он просто не оставит ей мыслей о Марке.

Едва дверь за ним закрылась, как он дёрнул Алису к себе за руку. Развернул и набросился на её губы. Жадно сминая их, врываясь языком в её рот. Спиной вжал в стену, собой – вжался в неё.

Она должна быть окутана только его запахом. Помнить только о его прикосновениях. Должна хотеть только Макса. И Алиса ответила – сразу, в ту же секунду, будто только и ждала этого поцелуя и этих прикосновений.

Он взял её прямо в тёмном коридоре, стоило только задрать чёртово платье, рвануть «молнию» на джинсах, сдвинуть её трусики в сторону и усадить на себя. Ворвался быстро, грубо, ловя губами приправленный болью крик. Начал трахать так же быстро, глубоко, не заботясь о том, получает она удовольствие или нет.

Стереть все воспоминания.

Стереть самого Марка из её жизни.

Сейчас и навсегда.

Алая пелена перед глазами – злость и удовольствие. Такого Макс не чувствовал до этого момента никогда и ни с кем. Дыхание – с хрипом, а стоны больше похожи на рык. Безумие было таким абсолютным, будто всегда являлось частью Макса. Ни единой мысли о том, что он почти что насилует Алису. Ни единой нотки раскаяния. Он их почувствует их потом – сейчас же есть только потребность трахать и трахать ту, которая отдавалась ему в ответ.