Страница 11 из 14
Пацаны смутились, бросили Суворова и пошли к нам. Тот ни слова не сказал. Только взглянул на Петра и вдруг заливисто рассмеялся.
А мы всей толпой пошли в сторону моря.
– Молодцы! – начал Семен, когда мы вышли на утес. – Этих чуть собаки не сожрали, мы все в репьях, ноги истоптали, Васька без пальца, а они в футбольчик с Суворовым играют! Вы что должны были делать?!
– А мы и следили, – пытаясь не терять достоинства, стал оправдываться Темиров. – Он на поле пришел. Начал с мячом работать. Заметил нас и говорит: «Что вы там прячетесь?!». Что нам – убегать? Мы подошли. Туда – сюда. Идем, говорит, покажешь, что можешь.
– И ты пошел, да? – я тоже был очень злой.
– Он, кстати, круто играет для старика. И вообще, круто… – вмешался Степа.
– Да плевать, как он играет! – грубо перебил его Семен.
– Как же! Какой-то старик его вызвал на поединок. Вскипела горячая кавказская кровь, – бросил Кирсан. Это, конечно, был явный перебор.
– Что ты имеешь против моей крови?! – взорвался Асан и полез на Петра.
Но на его пути выросло несколько человек. Я его оттолкнул и, глядя в глаза, закричал:
– Никто ничего не имеет против твоей крови! А, вот, против твоих мозгов – да! Надо было развернуться и уйти. А так все это очень похоже на предательство! Вся команда ищет выход, а вы тусуетесь с человеком, который все это и устроил!
И я добавил пару-тройку крепких неприятных выражений. И Семен. И Петр.
Асан сник и замолчал.
Я отошел и стал смотрел с утеса вдаль. Пипец. Прошел один день. А мы уже чуть не передрались между собой. Корабля нет. Связи нет. Панфилова нет. И никакого плана. Круто…
Подошел Семен. За ним подтянулись другие.
– Ну… И что теперь будем делать? – спросил я его.
– Не знаю. Думать надо…
– Двадцать первый век! – воскликнул Диасамидзе. – Не может же целая сборная страны просто так пропасть! Не бывает так!
Тут вдруг проснулся Голенкин.
– А знаете, что сегодня на обед будет? Филе-миньон, между прочим. С томленой грушей. Прохор сказал, в честь приезда.
Ох, Гаврила…
– Слушайте, ладно, телефон не работает, интернета нет. Но здесь ведь даже телевизоров нет. Телевизоров! Реальная тюрьма. Я же говорил. С собаками, – заметил Вася.
– Кстати! Собаки! – воскликнул Кирсан. Побежал к лесу. Нашел какую-то палку и вернулся с ней.
Так с палками и пошли обратно в дом.
А на море опять был нехилый шторм.
Вечер, каким-то естественным образом, прошел в изучении отеля и окрестностей. Не то, чтобы все смирились, просто… А что делать?!
Понятно, что все происходящее было немыслимым. Невозможным. Если бы два дня назад кто-нибудь сказал мне, что приключится такое, я бы рассмеялся ему в лицо. И, тем не менее, вот, мы стоим здесь, на острове. И не можем выбраться. И никто за нами не едет.
Первые сутки мы провели в ссорах, спорах и беготне. И даже не осмотрелись, что здесь и как. Поэтому, съев филе-миньон «от Голенкина», стали толпой бродить по коридорам в поисках чего-нибудь интересного. Оказалось, что дом очень большой.
Собак никаких не было, и мы успокоились.
Все жилая часть была на втором этаже. Про номера рассказывать особо нечего, кроме того, что они были на одного. Так что можно уединиться.
Задняя и правая стороны дома на первом этаже были застеклены в пол. И там мы обнаружили привычные для нас интерьеры. Спортивный зал с бесконечными рядами тренажеров, гантелей, штанг и прочих атрибутов физподготовки. Рядом закрытый бассейн с выходом на улицу.
На левой стороне, к всеобщей радости, оказался кинозал с довольно большим экраном и мягкими креслами. Шкаф с дисками. Фильмов было много и на любой вкус. В том числе и достаточно новых. Огромное количество записей футбольных матчей.
– Хоть что-то! – обрадовался Вася Орлов. – А то, я уж думал, умрем со скуки.
Перед экраном был подиум. По бокам занавес из парчевой ткани с золоченой бахромой. Под потолком висели разноцветные софиты. За занавесом в углу несколько гитар на подставке и пианино. Из ниш в стенах шел приглушенный свет и все это создавало атмосферу уютной камерной сцены.
Я почувствовал себя Буратино, открывшим ключиком дверь в каморке папы Карло.
– Давайте посмотрим что-нибудь, – сказал Вася и потянулся к полке с дисками.
Но тут из коридора раздался крик Степы Пруткова:
– Смотрите, а за домом-то что!
Мы выскочили из зала, и вышли на улицу с задней стороны дома.
А там был фруктовый сад. Настоящий. Апельсиновые деревья, мандарины, персики, лимоны, черешня, бананы. Очевидно, у них сейчас был сезон. И все это было спелым. Бери, срывай, ешь, не хочу. Чуть поодаль, как в песне, созревали яблоки и груши. А еще дальше была разбита оливковая роща с деревьями, торчащими из земли в разные стороны, как противотанковые ежи. И рядом небольшая плантация винограда.
Неплохо. Поплавал в бассейне, вышел, сорвал что-нибудь, опять нырнул.
Кирсан доел персик, выкинул косточку и сказал:
– Я смотрю, тут натуральное хозяйство. Очевидно, к вечеру с лугов придет стадо коров и овец. Кто умеет коров доить?
Шутки шутками, а, честно сказать, я бы этому не удивился. Мы пошли искать животноводческую ферму. Не нашли, слава Богу. И обратно решили вернуться через лес. Тут нас ждал еще один сюрприз.
Чуть вдалеке от тропинки послышался шум воды. Мы подошли и увидели, что среди леса, оказывается возвышается гора, с которой течет вода, образуя внизу, среди деревьев, большую естественную ванну.
Диасамидзе тут же залез туда рукой и восхищенно крикнул:
– Вау! Она теплая! Это терма! Круто!
Через несколько секунд наши майки и шорты валялись на траве, а мы все были там. Видели передачу, как в горах Японии обезьяны зимой греются в горячем источнике? Вот-вот…
Мы развалились на камнях в теплой воде и хоть немного расслабились. Только Асан сидел набычившись, в сторонке, с суровым лицом. Обиделся…
Тут Сема взял слово и превратил эту спа-процедуру в совещание.
– Мужики, все это, конечно, хорошо и прекрасно. Но надо тренироваться. Что там дальше будет, я не знаю. Может это через день кончится, а может нет. Но точно могу сказать – если мы за две-три недели тут разжиреем и совсем выйдем из формы, лучше нам не будет. Тренажеры есть. Предлагаю завтра начать и силовую, и физику, и на поле что-нибудь придумаем.
Все его поддержали.
– Но! Сами! Без этого, – он кивнул в сторону поля, подразумевая деда. – Этот пусть что хочет делает. И что он Москве будет говорить – мне не интересно. Это их проблемы.
– А на чемпионате-то мы играем теперь или нет? – спросил Землянский.
– Вова! – раздраженно ответил Кропотов. – Я, так же, как и ты, сижу в этой луже на острове! Откуда я знаю?! С другой стороны, а кто будет играть, если не мы?!
– А мы не будем отказываться после всего этого от чемпионата? – с тревогой поинтересовался Степа Прутков.
– Пошли кино смотреть, – снисходительно обнял его за плечо Вася.
– А я, пожалуй, к Прохору зайду. Насчет ужина, – объявил Голенкин.
«Сложно все как-то. Очень сложно. Ничего не поймешь», – думал я. «Прав Семен. Завтра с утра на тренировку пойдем. Вот, это точно».
И тренировка у нас действительно случилась. Такая, что на всю жизнь запомнил.
День после первого дня
На этот раз на завтрак были великолепные блинчики с мясом и сметана. И виноградный компот со вкусом ванили и барбариса. Ум отъешь! Нет. Так мы действительно разжиреем.
Гаврила суетился рядом с Прохором. Не знаю, чего его так пробило, но он, похоже, реально тащился от этой кулинарии.
Семен вытер губы салфеткой и сказал, обращаясь к Кирсанову и ко мне:
– Надо с Асаном поговорить.
– Да, – согласился я. – Наехали вчера на пацана.
– Ниче. Будет знать в следующий раз… – огрызнулся Петр. – Кстати, где он?
Все стали оглядываться. Асана не было. Странно. Он пожрать тоже не дурак. Что это он на завтрак не пошел?