Страница 17 из 18
«Девятнадцатое октября.
Запасы провианта закончились, мы на грани катастрофы. Люди истощены и подавлены, сорок процентов населения терминала «Альфа» начали болеть цингой. Ботанический сад не может удовлетворить потребность в еде даже на тридцать процентов. Сегодня от истощения умер первый астронавт, Эрик Сомов. Тело русского было химически кремировано. «Омега» молчит…».
«Двадцать третье ноября.
На совете было принято решение о строительстве из добытого золота новых модулей для ботанического сада. Запасы грунта есть, семена – тоже. Новые отсеки смогут увеличить запас еды до семидесяти процентов, и мы сможем засадить построенную площадь исключительно полезными растениями, дающими еду. Но на это надо время и человеческие руки. Все и так работают по шестнадцать часов в сутки, опыляя растения и ухаживая за плодами. Люди слабы, а роботы не могут выполнять такую тонкую работу. Терминал «Альфа» на грани гибели. Сегодня, впервые за пять лет строительства, Александр Ромов дал распоряжение – приостановить строительство терминала и всех рабочих перенаправить на возведение новых модулей жизнеобеспечения. Умерло сто двадцать человек. Все тела кремированы, и урны отправлены на Марс».
«Семнадцатое декабря.
Умерло двести человек. Из хороших новостей: новый ботанический сад построен. Старый сад решили полностью использовать как легкие космпорта. Плодоносящие культуры были пересажены в новый сад с золотыми стенами. Кто бы мог подумать, что здесь, за миллионы километров от дома, золото будет цениться не дороже обычной руды. Золотой сад, стены, пол, потолок – все из золота. Неимоверная расточительность, но это единственный материал доступный для строительства. Немного цинично, но освободившиеся жилые отсеки были демонтированы, и у нас получился еще один ботанический сад. Теперь проблема кислородного голодания устранена. Мы смогли возобновить вентиляцию проходных терминалов, и, мало того, мы утроили запасы законсервированного кислорода. Омега молчит…».
«Двадцать восьмое февраля.
От цинги и истощения умерло сто человек. Кладбище растет. Из хороших новостей: ждем урожай, но завязей мало, планируемый сбор снижен на тридцать процентов, а это недопустимо много. Из-за влажности в ботаническом саду возникли грибницы плесневых грибов, они поражают урожай. Приходится, в буквальном смысле, бороться за каждый плод. Все терминалы и отсеки терминала «Альфа» работают без перебоев. «Омега» молчит».
«Двадцать девятое марта.
Умерло восемьдесят шесть человек, причина та же. Новостей нет!».
«Пятнадцатое апреля.
Умерло сто двадцать три человека. Первый сбор урожая не принес ожидаемого результата: по неведомым нам причинам урожай всех опыленных плодов снижен на сорок процентов, корнеплодов – на двадцать процентов. Это – от минимально допустимой нормы. Опять голод. Плесень поразила больше половины недозревших плодов. Использовать химические препараты мы не можем: огромный риск после созревания получить продукт с большим содержанием хлорсодержащих примесей. Мы бессильны перед банальной плесенью! «Омега» молчит…».
«Тринадцатое августа.
За три месяца умерло сто шестьдесят девять человек, причина – та же. Новый урожай не оправдал надежд. Те же самые показатели: корнеплоды – двадцать процентов от минимальной допустимой нормы, опыляемые – сорок процентов. Единственный стопроцентный результат – по однолетникам, но семян все меньше и меньше. Ручное опыление эффективно лишь на одну треть. С «Омегой» связи нет уже одиннадцать месяцев. Мы не перестаем отправлять сигнал s.o.s. с интервалом тридцать минут по всем частотам радиосвязи, но «Омега» молчит».
«Третье сентября.
Нас осталось 2373 человека, половина из которых тяжело больны. Все, кто может стоять без посторонней помощи, задействованы на ботанических работах. Боже, я не хочу так умирать…».
ЧЕТВЕРТОЕ СЕНТЯБРЯ.
– Рики, ну что там? – дрожащим голосом поинтересовался Александр Ромов у вернувшегося начальника охраны.
– Этот урожай будет еще меньше, – снимая плащ и сапоги, произнес Рики. – Грибок поразил четырнадцать кустов. Да и количество завязей снижено втрое, мы все хуже и хуже опыляем.
– Черт побери, я же сам лично опылял эти чертовы пестики, – ругался из последних сил Ромов. – Почему все именно так?!
– Дело в нас, Александр, – сидя в инвалидной коляске, говорила исхудавшая женщина.
– Ну, если не мы, то кто будет опылять эти чертовы кустарники?
– Мы – люди, Ромов, и мы не можем полностью заменить природу, ее полный цикл. И чем мы слабее, тем мы менее внимательны, а значит, количество опыленных цветков падает – все просто. Еще пара месяцев, и мы умрем, не от голода, так от цинги, – с дрожью в голосе ответила Маргарита Анатольевна.
– Я не хочу, – чуть ли не плача, произнес Ким Вонг. – Маргарита Анатольевна, Александр Федорович, Рики Джонс, я не хочу тут умирать, это не мой дом.
– И не наш тоже, Ким, – ответил Ромов. – Слышишь меня? Мы не умрем, я уверен на «Омеге» делают все, чтобы связаться с нами.
– Уже год, как про нас забыли! – закричал Иван Лодов. – О чем вы говорите, Александр Федорович?! Они кинули нас, и точка!
– Соблюдай субординацию, Иван, – тут же поправил его Рики Джонс.
– Ничего страшного, Рики, – подойдя к худощавому, изнеможенному астронавту, произнес Александр. – Сейчас мы все – просто люди. Нет начальников, нет починенных. Мы – люди, и мы не имеем права умирать. Я привел вас сюда, и я даю слово, что до последнего вдоха буду бороться за жизнь, за этот чертов терминал и за каждого из вас, пока мы не победим.
– Спасибо, сэр, – посмотрев в глаза Ромову, прошептал Рики Джонс.
– Простите меня, Александр Федорович, – прошептал Лодов, склонив голову.
– Все нормально, Иван, все нормально, – с дрожью в голосе ответил Александр Федорович и, еле сдерживая эмоции, поспешил удалиться.
На конец шестого года строительства ситуация на орбите Марса была наихудшей: из одиннадцати тысяч сотрудников и рабочих терминала «Альфа» в живых осталось около трех тысяч человек. Это, без преувеличения, была катастрофа.
ЛУНА. ПРИЕМНАЯ ЛИГИ ГОРОДОВ СВОБОДНОЙ ЛУНЫ.
Эдгард Ромов, за год осады терминала пиратами, что только не предпринимал: он обращался в суды, поднимал этот вопрос в прессе, требовал мировое правительство вмешаться. Но те привезли видеоотчет о том, что дорога к терминалу «Альфа» открыта, и все, что говорили о пиратах, это всего лишь чьи-то байки, переросшие в сплетни.
Но как только новые смельчаки с грузом отправлялись к Марсу, они все исчезали в просторах космоса. И никто ничего не смог с этим сделать. Терминал «Альфа» был в блокаде, и чем дольше длилась эта осада, тем меньше шансов было найти в живых тех смельчаков, что полетели за Александром Ромовым к красным пескам. И Эдгард понимал это, и тем беспомощнее было его положение.
– Господин Ромов, вас ожидает Амиро Лью Сан, – улыбаясь, предложила войти Ромову темнокожая секретарша.
– Спасибо, – пройдя в кабинет, ответил Эдгард.
Амиро Лью Сан очень хорошо относился к братьям Ромовым: двадцать пять процентов доходов Луны зависело от терминала «Омега». Около семисот тысяч рабочих мест. Да и как с людьми, с Ромовыми было приятнее общаться и вести дела, нежели с политиками мирового правительства.
– Дорогой Эдгард, прими мои соболезнования, – тут же начал Амиро. – До меня доходят слухи, что твой брат в ловушке, и надежды уже нет.
– Он жив, – сухо ответил Эдгард, и с какой-то особой злостью посмотрел в глаза главе лиги городов свободной Луны.
– Я не хотел тебя обидеть, Эдгард, – Амиро даже встал из-за стола. – Может быть, ты не знаешь, но Земля крайне негативно настроена против вас. Та выходка с поднятием аренды и строительством нового терминала, для Стива Мору стала личной пощечиной, а он такое не прощает.