Во имя Абартона

При этой мысли Мэб передернуло.

Завтра, дала она себе зарок, нужно обязательно подыскать в библиотеке нужные книги. Под любым предлогом.

Принесли кувшин легкого пива — на самом деле имбирному, легкомысленному и игривому Мэб предпочитала хороший черный портер — соленые рогалики и две тарелки рыбы с жареной картошкой, щедро присыпанные лимонной цедрой. Запах цитруса щекотал ноздри. В животе заурчало, и Мэб ощутила, как к щекам приливает кровь.

- Совсем заработались, леди Мэб? - дружелюбно подмигнул Верне.

- Д-да…

День был безумный, суматошный, начавшийся с пожара, продолжившийся проблемами Лили Шоу, а завершиться он наверняка должен был… вилка выпала из рук Мэб и свалилась под стол. Пришлось нагибаться, поднимать ее и протирать старательно салфеткой. В такой толчее бесполезно было привлекать внимание официантки. Дверь открывала и закрывалась, впуская все новых гостей, горожан, преподавателей, студентов, сменивших форменные мантии на жакеты с приколотыми к лацканам значками колледжей. Вошли, держась особняком, девочки из Колледжа Шарлотты, остро напомнив Лили. Испуганные, чувствующие себя постоянно не в своей тарелке дети.

- Леди Мэб!

- Простите, - Мэб отвела взгляд от студенток и с некоторым трудом перевела его на Верне. - Задумалась.

- Вы, леди Мэб, слишком много работаете, - покачал головой Верне. - Я слышал, ваш ректор собирается устроить универсиаду?

Об этом Мэб слышала в первый раз, впрочем, идея была не свежа.

- Это хороший способ занять студентов в летнюю сессию, Кристиан. Всем нам иногда нужно побегать по травке или покататься на лодке по озеру.

- Вы будете соревноваться с Эньюэлсом?

- Возможно, - пожала плечами Мэб. - По правде сказать, мы постоянно соревнуемся с Эньюэлсом.

Верне обворожительно улыбнулся, наколол на вилку огурчик — их вместе с пикулями подали на отдельной тарелке — и изучил его со всех сторон. Когда он перевел взгляд, Мэб ощутила себя таким же вот огурчиком, возможно, далеко не самым лучшим.

- Возможно, я еще больше внесу разлад, леди Мэб, - Верне отложил вилку, подался вперед и сказал доверительным тоном. - Я все еще раздумываю, кому передать грант: Абартону или Эньюэлсу. На мой взгляд в Роатане слишком много учебных заведений. В Западной Ватае, к примеру, Университет всего один, и этого вполне достаточно.

- В Ватае население меньше в половину, - рассеяно ответила Мэб, не сводя взгляд с двери. В паб зашли, смеясь, Миро в сопровождении привычной своей компании: Барклен, Барнли и Эскотт, и немедленно направились к устроившимся на высоких табуретах у стойки девушкам из Колледжа Шарлотты. Миро приобнял одну из них, рыженькую, за плечи, склонился ниже и зашептал жарко на ухо. Девушка покраснела, отчаянно, ярко, как краснеют только рыжие. Ее подружки захихикали. - Простите, Кристиан, я должна вас оставить.

Барнли изучает магию. Его наставница — кто-то из мастеров чар и проклятий, кажется, Дженезе Оуэн.

- Вы обиделись, Мэб? - Верне поймал ее за руку. Ладонь была горячей и мягкой, а шаловливые пальцы скользнули под рукав жакета, под манжет рубашки, ловко расстегнув пуговичку, и провели по запястью там, где бился нервно пульс. Дрожь прошла по телу, сразу и не сказать — возбуждения или отвращения.

Мэб осторожно отняла руку.

- Нет-нет, Кристиан, ни в коем случае. Я просто вспомнила об одном срочном деле. Спасибо за обед. Надеюсь, вы останетесь до майского бала?

Звучало так, словно Мэб не хотела встречаться с ним ближайшие две недели. Впрочем, ей самой было не до того, как двусмысленно могут звучать слова. Миро и его приятели — как раз те бесстыжие, лишенные каких-либо нравственных ориентиров люди, что могут соблазнить девушку, а потом напугать ее, чтобы рта раскрыть не смела. И проклясть тоже могут. Ярко-бирюзовый Лигос, свисающий с плеча Миро, напомнил о фотоснимках.

- Вы обещаете мне танец, леди Мэб? - обворожительно улыбнулся Верне.

Мэб обнаружила, что уже позабыла, о чем шла речь. Она кивнула вернула улыбку, бесцветную, рассеянную, и начала пробираться к выходу. Миро вскинул фотоаппарат, сделал снимок пунцового лица девушку, достал карточку и принялся размахивать ею в воздухе, говоря что-то сладким, вкрадчивым тоном.

Пришла мысль, от которой Мэб слегка замутило: положение отца Миро слишком высоко, он делает огромные пожертвования, больше того — хуже того — он приятельствует с вон Гревом. Если мальчишка сделал что-то с Лили Шоу, то от попытки наказать его пострадает только она сама, а также те непрошенные доброхоты, которые вступятся за девушку. Едва ли сама Мэб — ее род превосходит Миро по древности и связям — но вот Эншо потеряет работу. В другое время Мэб, возможно, испытала бы при этой мысли некоторое дешевое удовлетворение, но не сейчас, когда они оказались связаны. Нет, это дело придется распутать, не вмешивая ректора. И если соблазнителем и шантажистом действительно окажется юный Миро, найти способ наказать его самостоятельно.

Мэб вывалилась из душного паба на прохладную улицу, чувствуя себя необыкновенно глупо. О чем она думает? Что планирует? Почему бы не выбросить из головы чужие проблемы и не заняться своими?

Потому что, мрачно напомнила себе Мэб, собственные проблемы до того неприятны, что думать о них не хочется, не хочется возвращаться домой и видеть Реджинальда Эншо. Не хочется опять испытывать то безумное, дикое, наведенное колдовством вожделение, отдаваться ему. Сопротивляться, впрочем, тоже не хочется.

День уже клонился к закату, солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая все в удивительные золотистые тона, но горизонт отливал алым — верная примета близкой непогоды. И птицы летали низко, тревожно перекликиваясь. По озеру, к которому Мэб вышла через полчаса быстрой на грани приличия ходьбы, шла нервная рябь. В учебнике предсказаний, который она последний раз открывала на четвертом курсе, это обещало неприятности. Кажется, Мэб плохо помнила тот учебник.

Она спустилась по склону, поскальзываясь на траве и как-то болезненно ощущая все вокруг. Запах примятой травы, по-майски свежей. Запах тины — от озера. Легкую влажность воздуха. Золотые лучи солнца на коже. Приближение ночи. Должно быть, «Грёзы» после заката становятся сильнее. Мэб уже начинала ощущать их томительное действие: пока еще слабый отголосок вожделения, предощущение, обещание страсти.

Эншо лежал на причале, непривычно растрепанный, без пиджака, без галстука, в расстегнутой жилетке. Пальцы его все теребили цепочку часов, лежащих рядом на серых от времени досках. Солнце золотило легко выгорающие волосы и осыпало кожу мужчины веснушками, и сейчас это казалось удивительно привлекательным. На какое-то мгновение это стало важным, главным, а все прочее ушло на второй план. К черту Лили Шоу, к черту Верне с его грантом, Эньюэлс, ректора, Миро с дружками. К черту все, кроме лучей солнца на золотистой коже.

Мэб поскользнулась на влажной траве у самого причала и едва не упала. Чтобы удержать равновесие, она ухватилась за перила, посадив занозы, и резкая боль отрезвила ее. Все ушло, осталось только раздражение. Мэб выругалась. Услышавший ее наконец — или соизволивший обратить внимание — Эншо поднял голову.