Черный олеандр

Леди Анабель было до слез жаль и малышку, и ее брата, поиски которого несколько дней без всякого успеха, и родителей двойняшек, которые были так рады их рождению, и с тех пор не могли налюбоваться на детей. Бойко двигая нити, Анабель размышляла об этой истории, вспоминая таких разных, но таких дружных двойняшек, и вдруг словно что-то царапнуло ее сознание. Какое-то размытое воспоминание, слабый отголосок на границе памяти... Что-то, что она должна была вспомнить!

Тут же отложив все дела, Анабель встала и принялась шагами мерить комнату, прислушиваясь к себе. Она бездумно брала в руки разные вещи, притрагивалась к мебели и картинам, украшающим стены, даже несколько раз выглянула в окна и за дверь. Странное, беспокоящее чувство сильнее всего ощущалось рядом с большим шкафом, полки которого были сплошь уставлены книгами, среди которых были ее собственного сочинения. Рассредоточившись, она повела руками перед шкафом, словно ощупывая его, но не прикасаясь. Подошла на шаг ближе, еще. Руки сами собой уменьшали область, которую очерчивали. Все глубже уходя в себя и зажмурившись, Анабель подошла вплотную к шкафу, сделала последнее движение руками и, не открывая глаз, взяла с полки книгу, принялась листать ее. И вдруг замерла: вот оно! Глубоко вздохнув, она открыла глаза, уже зная, что увидит…

Все в этом мире неизменно.

Проходит так за кругом круг.

И перемены - иллюзорны,

Они смущают юный дух.

Вот две пичуги на калине,

Едва явившись в этот свет

Поют, и словно им отныне

На все века покоя нет.

Она в цветах с утра порхает,

Он ягод россыпи клюет.

Но время жизни тихо тает:

Их заприметил дикий кот.

И вот - с утра птенца не стало.

Лишь рыжий хвост мелькнул в кустах.

Пичужка, что одна осталась,

Молчит. Ее снедает страх…

Строчки поплыли перед глазами Анабель, и она поняла, что плачет. Наскоро вытерев слезы рукавом платья, она продолжила читать.

…Вся в брызгах крови, и отныне

Ее уж не влекут цветы.

По той одной простой причине,

Что в смерти нет ни красоты,

И ни величия, ни капли,

Лишь только боль и громкий крик.

И вот уже листы опали,

Конец тепла, увял цветник.

И лишь она одна все та же -

Страдает в тишине ночной.

Не может сердце скинуть тяжесть.

А брат зовет ее с собой…

С замиранием сердца Анабель взялась за уголок страницы. Впрочем, смысла тянуть не было – память уже услужливо подсовывала забытые строки. Женщина перевернула страницу, и из ее груди вырвался вздох, больше похожий на рыдание.

…Ему противиться не в силах,

Летит она к злодею в пасть...

Лишь горстка перьев на перилах.

И белый снег спешит упасть.

Но круг за кругом все проходит.

И вновь явившись в этот свет

Поют пичуги на калине,

И снова им покоя нет.

Побледнев, Анабель выронила книгу из задрожавших пальцев и попятилась от шкафа, глядя на него так,  будто он полон ядовитых тварей, готовых наброситься на нее. А в памяти всплывали все новые и новые события - и ее стихи, в которых она за года, за десятилетия до того описывала их. Сама того не зная, Анабель была пророчицей.