Красная планета

– Они сделают так, как сочтут нужным, и я тоже.

Мистер Крюгер, мне странно слышать от вас, что гражданские права не представляют общественного интереса. У наших соседей есть сыновья, которые все еще находятся под опекой, если ее можно так назвать, директора Хоу, и все хотят знать, как обращаются с их детьми. Однако это не входит в повестку дня. Даю вам слово: ни я, ни мистер Саттон не собираемся просить колонию предпринимать чтолибо в защиту наших сыновей. Довольно вам этого? Вы отзовете уполномоченных?

– Какова же тогда повестка дня?

– Безотлагательный вопрос, представляющий интерес дл4 каждого члена колонии. Остальное я скажу собранию.

– Ха!

К этому времени появилось несколько членов совета. Один из них, мистер Хуан Монтес, вышел вперед.

– Минутку. Мистер Марло, когда вы говорили мне о собрании, я не имел представления, что резидент против.

– У резидента в данном случае нет права разрешать или запрещать.

– Никогда у нас раньше такого не было. И у резидента есть право вето. Почему вы нам не скажете, чему посвящено собрание?

– Не говори ничего, Джейми! – через толпу протискивался доктор Макрей. – Что это за мягкотелость, Монтес? Я жалею, что голосовал за вас. Мы собираемся, когда нужно нам, а не когда позволит Крюгер. Верно я говорю, люди?

Послышался одобрительный гул.

– Я и не собирался ничего говорить, доктор, – сказал мистер Марло. – Я хочу сказать это всем в помещении и при закрытых дверях.

Монтес пошептался с другими членами совета, и Хендрикс, председатель, сказал:

– Мистер Марло, может быть, вы для порядка все же скажете совету, с какой целью созвали собрание?

Отец Джима покачал головой.

– Вы разрешили собрание. В противном случае я собрал бы двадцать подписей и обошелся без вас. Неужели вы так боитесь Крюгера?

– Они нам ни к чему, Джейми, – вмешался Макрей. Он обратился к толпе, которая теперь быстро росла. – Кто за собрание? Кто хочет послушать, что скажет Марло?

– Я! – крикнул кто-то.

– Кто это? А, Келли. Хорошо. Я и Келли – уже двое. Найдется еще восемнадцать человек, которые не спросят у Крюгера, можно им чихнуть или нет?

Отозвался еще один, за ним другой.

– Трое, четверо. – Через несколько секунд Макрей набрал двадцать человек и обратился к резиденту: – Уберите своих подручных от двери, Крюгер.

Крюгер был вне себя. Хендрикс шепотом посовещался с ним и убрал уполномоченных, которые сделали вид, что приказ исходит от самого Крюгера, и были только рады уйти от греха подальше. Все повалили в зал.

Крюгер сел сзади (обычно он занимал место в президиуме).

Отец Джима, видя, что члены совета тоже не стремятся возглавить собрание, вышел на сцену сам.

– Нам нужно выбрать председателя, – объявил он.

– Веди сам, Джейми, – сказал доктор Макрей.

– Нет уж, давайте, пожалуйста, соблюдать правила. Какие будут предложения?

– Господин председатель!

– Да, мистер Конски?

– Я предлагаю вас.

– Очень хорошо. Другие предложения?

Других предложений не было, и Марло занял свое место – за него проголосовали единогласно.

Он сказал, что получил известия, жизненно важные для колонии, и рассказал о том, как Виллис попал в руки Хоу. Крюгер встал.

– Марло!

– Обращайтесь в президиум, пожалуйста.

– Господин председатель, – процедил Крюгер, – вы говорили, что не станете агитировать собрание в пользу своего сына. Теперь вы пытаетесь уберечь его от заслуженного наказания. Вы…

Мистер Марло поднял молоток.

– Вы нарушаете порядок собрания. Сядьте.

– Не сяду. Вы нагло и неприкрыто…

– Мистер Келли, назначаю вас приставом. Следите за порядком. Помощников подберите сами.

Крюгер сел, и Марло продолжал:

– Повестка собрания не имеет ничего общего с обвинениями против моего сына и сына Пэта Саттона, но известия я получил от них. Вы все видели марсиан круглоголовых-попрыгунников, как зовут их дети, и знаете об их удивительной способности имитировать звуки. Многие, наверное, слышали, как это делает питомец моего сына. Случилось так, что этот круглоголовый оказался там, где обсуждались некоторые вещи, которые нам всем следует знать. Джим, тащи его сюда.

Джим, преисполненный сознания собственной важности, взошел на сцену и посадил Виллиса на стол президиума. Виллис поглядел вокруг, и глазки тут же ушли внутрь.

– Джим, – нервно зашептал отец, – приведи его в чувство.

– Сейчас попробую. Малыш, выходи: никто не обидит Виллиса. Выходи, Джим хочет поговорить с тобой.

– Это очень робкие существа, – сказал отец собранию. – Пожалуйста, соблюдайте полную тишину. Ну как, Джим?

– Сейчас.

– А, чтоб ему! Надо было сделать запись.

В этот самый момент Виллис выглянул наружу.

– Слушай, Виллис, – сказал Джим. – Джим хочет, чтобы ты говорил. Все ждут, что Виллис будет говорить. Ну давай: “Добрый день. Добрый день, Марк”.

– Садись, мой мальчик, – подхватил Виллис. – Всегда рад видеть тебя. – И стал передавать беседу Хоу с Бичером.

Кое– кто узнал голос Бичера; послышались приглушенные возгласы. Мистер Марло свирепо жестикулировал, призывая к молчанию.

Когда Бичер начал излагать свою теорию узаконенных махинаций, Крюгер встал. Келли положил ему руки на плечи и усадил на место, а когда Крюгер начал протестовать, зажал ему рот. И улыбнулся: ему хотелось это сделать с тех самых пор, как Крюгера назначили к ним в колонию.

В промежутке между двумя диалогами аудитория стала шуметь.

Мистер Марло знаками показал, что самое интересное еще впереди.

Мог бы и не беспокоиться: Виллиса, если уж он завелся, остановить было не легче, чем хорошо пообедавшего рассказчика.

Когда он кончил, настала тишина: все были ошеломлены. Потом поднялся ропот, он перешел в шум, а затем в крик, все заговорили разом. Марло застучал по столу, и Виллис ушел в себя. Слова попросил Эндрюс, молодой техник.

– Господин председатель, мы понимаем, насколько это важно, если это правда, но – можно ли полагаться на эту зверюшку?

– Ну, я думаю, они способны передавать чужую речь только слово в слово. Есть здесь психолог, который может выступить экспертом? Что скажете, доктор Ибаньес?

– Я согласен с вами, мистер Марло. Круглоголовый может разговаривать на своем умственном уровне, но речь, которую мы слышали, он должен был воспринять извне. Он повторяет, как попугай, только то, что слышит. Не думаю, что такую “фонограмму”, если можно так выразиться, возможно изменить после того, как она запечатлелась в нервной системе животного. Это безусловный рефлекс, усложненный, красивый, но все же рефлекс.

– Удовлетворен, Энди?

– Пока нет. Это все знают, что попрыгунчик – просто суперпопугай и не настолько умный, чтобы врать. Но откуда нам знать, что это говорил генеральный резидент? Голос похож, но я его слышал только по радио.

– Да Бичер это, – крикнул кто-то. – Я его достаточно наслушался, когда жил в Сирте.

Эндрюс не согласился.

– Похоже-то похоже, но мы должны знать точно. Может, это просто хороший актер.

Крюгер все это время сидел тихо, будто пораженный шоком.

Новость была новостью и для него – Бичер не решился доверить тайну никому из колонии.

Но совесть резидента была нечиста, он знал по своей почте, что Виллис сказал правду: миграция требует определенных распоряжений из планетарного управления. Крюгер был вынужден сознаться себе, что никаких шагов к тому, чтобы миграция состоялась, по официальной версии, через две недели, предпринято не было.

Он ухватился за выступление Эндрюса, как за соломинку.

– Я рад, что нашелся хоть один разумный человек, который не дает себя надуть, – встав, сказал Крюгер. – Долго вы учили свое животное, Марло?

– Заткнуть ему рот кляпом, шеф? – спросил Келли.

– Нет. Этого следовало ожидать. Думаю, все здесь зависит от того, верите ли вы моему сыну и его другу. Кто хочет задать им вопросы?

В заднем ряду поднялся с места тощий долговязый человек.