Страница 70 из 106
Но не их искали глаза Гвина. Не друзей Джейн, потерявших свою веселую упрямую подружку. Нет. Гвин искал кого-то более важного. Того, кто потерял больше, чем все они.
Эдгар Боунс прятался в тени, за чужими спинами. Сириус Блэк время от времени оглядывался в его сторону, и Гвин видел в его глазах тревогу. Но всё это не имело смысла. Важен был лишь Эдгар. Так внезапно повторивший судьбу своего учителя.
***
Кладбище встретило его пустотой, серым небом и одиночеством. Ветер тихо бормотал что-то себе под нос, пробегаясь по траве и верхушкам памятников и плит. Гвин не слушал его слова. Не сейчас. Он шел к своей семье и хотел быть просто Гвином, а не тем, кто владеет Древней магией. Кто, пусть и косвенно, но виновен в их смерти. И за это он себя никогда не простит. Не хватит и века.
Лишь заметив на чьей-то случайной могиле цветы, Гвин понял, что сам ничего не принес. Первым желанием было уже привычно, используя Древнюю магию, исправить это, но юноша одернул себя. Нет. Не здесь. Его глаза не станут золотыми в том месте, где лежит его семья.
Четыре белых надгробия с крупными рельефными буквами. Четыре имени – оборванные внезапно жизни. Не заслужившие такой смерти.
Гвин опустился на колени у могил родителей, достал палочку и легким взмахом наколдовал два венка из нежно голубых цветов.
- Простите меня… – прошептал юноша, и его ладонь легла на могилу матери. – Пожалуйста, простите. Я не хотел, чтобы так вышло. Я лишь мечтал… что вы будете мной гордиться.
Так ведь и было. Всё, что он делал, к чему стремился, это чтобы его родители были счастливы видеть, какого сына вырастили. Он хотел быть лучшим для них, не понимая, что для них был таким всегда. Они подарили ему жизнь. И умерли из-за него.
Гвин подавил растущие в горле рыдания. Он удивлялся, как в нем еще остались слезы. О, если бы можно было умереть от горя, он бы давно погиб. Но увы.
Не вставая на ноги, Гвин переполз к могилам брата и сестры. Его Мартину было лишь двадцать три, он был красивым, веселым и счастливым. У него были друзья, были мечты. Он так и не успел найти свою единственную, хоть и гулял со многими девушками, не успел завести детей. Маленьких Гвинов. Они бы звали Мерлина дядей, а Марлин тетей. И у них были бы самые синие Гвиновские глаза.
Красные розы легли на холодную плиту, и Гвин нежно провел пальцами по имени брата.
- Я так любил тебя, Мартин. Ты был моим лучшим другом. Мне так тебя не хватает, что иногда я не могу дышать. Я так запутался, Мартин, я так нуждаюсь в твоем совете…
Рука соскользнула с букв и упала на землю. Правда в том, что Мартин никогда больше не даст совета своему младшему братишке, не потреплет его по волосам и не расскажет об очередной своей подружке. Он всегда любил говорить о девушках, пусть и знал, что его брату кроме Розы никто не нужен. Лишь об одной он не говорил – той, что встретил в Бразилии. Гвин не успел узнать, почему. И что между ними произошло.
Юноша закрыл глаза, чувствуя, как слезы всё-таки вырываются, как тонкими струйками бегут по щекам. Солёные. Затем снова взглянул, но в этот раз на могилу сестры. Его любимая Марлин. Ей было только семнадцать. Она едва успела стать совершеннолетней, но так и не стала взрослой. И все не прожитые ей долгие счастливые годы обернулись пеплом. Всё из-за того, что её брат решил, что он избран судьбой и что сможет стать героем. Но, видимо, говорят правду – герои не бывают счастливыми, и их жертвы ради мира, ломают их снова и снова, пока не уничтожат. Только вот Гвин уже был уничтожен. Так почему его могила не соседняя с Марлин?
- Сестрёнка, - Гвин не сдержался и всхлипнул. Рука его дрогнула, когда он взмахнул ей, и вместо белых цветов получились золотые. Гвин помнил, как носил маленькую Марлин на руках, как учил заклинаниям в школе после уроков, как таскал ей еду с кухни и защищал от мальчишек. А потом она выросла и стала защищаться сама. Но он всегда был её героем. С самого детства. Герой, который в итоге подвел ту, кто верила в него дольше всего.
- Прости меня, Марлин. Прошу. Простите меня все. Я всё сломал. Всё…
И взгляд его обернулся к могиле Розы. Единственной из них, кто не успел стать Гвин. Кто так и осталась носить фамилию Смит.
***
Эдгар Боунс был мертв. И всё же стоял на кладбище, смотрел и не видел, как хоронят его половину медали. Будто его самого. Гвину как никому было знакомо это чувство. Словно ты уже гниешь заживо, разлагаешься. Но отчего-то ходишь, ешь, дышишь. И не понимаешь – зачем? Когда так хочется умереть. Стать пылью следом за своей половиной. Стать никем.
Глаза Боунса, вечно такие яркие и красивые, теперь стали тусклыми и пустыми. Остекленевший взгляд, синяки от недосыпа. Вряд ли с той ночи Эдгару удалось поспать. Погружаясь в сон, он наверняка видел кошмары. Его не было в деревне, когда Джейн убили, но это не значит, что этот момент не будет приходить к нему во снах. Снова и снова терзать израненное сердце. Избивать каждый раз до полусмерти, но оставлять в живых. Чтобы мучать снова и снова. Болью. Памятью. Утратой. Пустотой. Щемящее чувство одиночества, нецелостности больше никогда не исчезнет. Даже если Боунс полюбит, если судьба в насмешку подарит ему долгую жизнь, жену и детей, рана эта все равно не перестанет болеть. Боунс никогда не станет прежним собой. Потому что невозможно вернуться к себе, когда часть тебя в буквальном смысле мертва.
Уголки бледных губ смотрят вниз, скулы выступили острее. Волосы слегка взъерошены, словно никто не задумывался над тем, чтобы привести их в порядок. Разве это важно? Разве может быть хоть что-то важно в день, когда хоронят твою половинку? Не ту половинку, что выбрал ты, и которую можно выбрать заново, а ту, что создала для тебя судьба. Магия. Раз и навсегда.
«А если и правда, навсегда?» - прошептала в его голове Роза в далекий солнечный день из другой жизни. Счастливой жизни. «Навсегда» Эдгара Боунса и Джейн Картер, так же, как «навсегда» Мерлина Гвина и Розы Смит, было завершено.
Гвин встал в очередь за какой-то женщиной-маглой, чтобы подойти к могиле и опустить цветы, а после принести соболезнования бабушке. Он кивнул миссис Картер, и понял, что ей все равно, что происходит и кто все эти люди. Она потеряла внучку и вряд ли её волнует что-либо кроме этого. Сжав губы, Гвин подошел к свежей могиле и опустил розу в гущу других цветов.
«Покойся с миром, Джейн Картер, - мысленно произнес он. – Мне жаль».
Он отошел в сторону, в тень, чтобы дождаться Эдгара. Боунс плелся в самом хвосте и будто боялся подойти к могиле. Потому что когда цветы из его рук опустятся на надгробие, это всё станет правдой. И от этого всего уже не сбежать.
Гвин так внимательно засмотрелся на Эдгара, что слишком поздно заметил, что Марлин, шедшая перед Джеймсом, идет к нему. О, Маккинон, не надо. Не сейчас. Гвин слишком беспокоился за Боунса, чтобы пытаться оттолкнуть её.
- Профессор, сэр… – Гвин почти признал, что скучал по этому голосу. Почти.
- Здравствуйте, Марлин, - кивнул мужчина.
- Я знала, что вы придете. Вы ей доверяли, а она вам.
Прошедшее время. Вот что здесь главное.
- Всё это больше не имеет смысла, - несколько резко ответил Гвин, хотя и не хотел казаться сердитым. Просто похороны не лучшее место для разговоров. Пусть даже о той, кого хоронят.
Маккинон не нахмурилась, лишь вздохнула и с печалью в глазах уставилась на мужчину.
- Разве? Для друзей, для тех, кто дорожил ей, это всегда будет иметь смысл.
Гвин молча взглянул в ответ. Эта девушка была невероятно умной, не такой умной, что цитируют учебники, а той, что читают души и видят жизнь правильно, по-настоящему. И желание защитить Марлин стало еще острее. Но Гвин давно научился игнорировать свои порывы. Он бы хотел прикоснуться ладонью к щеке девушки, хотел бы провести большим пальцем по ее подбородку, но вместо этого лишь отступил на шаг назад и произнес:
- Вы видите, что может случиться с маленькой девочкой на войне, мисс Маккинон. Это не игры. Здесь не бывает чудесных спасений в последние минуты, а добрые не всегда побеждают. Перед лицом войны все равны. И все умирают.