Страница 3 из 13
- Но формально-то нельзя! – протестует Фред. Будто это всё решает.
- Тебе не лучше.
- Но и не хуже. Только по ночам колотит, но у нас дома есть одеяла. А если что, и огненное виски тоже.
Джордж закатывает глаза. Он намеревается твердо стоять на своем и не поддаваться на мольбы близнеца, поэтому даже не понимает, каким образом пятнадцать минут спустя он уже изображает приступ эпилепсии в коридоре. И пока все присутствующие там бросаются ему на помощь, Фред незаметно покидает этаж, а после и больницу.
В этот день они вместе возвращаются домой. Фред недовольно осматривает горы книг и пыли и выражает все, что думает по этому поводу, громким чиханием. Но на самом деле он счастлив, и Джорджу впервые за полгода становится легче. Видеть не измученную резиновую улыбку брата, даже не затрагивающую глаз, а самую настоящую – всё, что ему надо. Вместе они прибираются дома, швыряются книгами (Грейнджер бы хватил сердечный приступ, будь она здесь), брызгаются водой, заставляют щетки и швабру летать под потолком наперегонки. Потом вдвоем готовят сэндвичи и жарят бекон.
Засыпая ночью, Джордж не выключает свет. Но теперь, глядя на соседнюю кровать, он видит закутанного в четыре одеяла брата, и ему как никогда верится, что всё у них будет хорошо.
***
Мама появляется на следующее утро, и весь дом, да, наверное, и Косой переулок, слышит ее вопли. Фред и Джордж переглядываются и хихикают. Они давно выросли из того возраста, когда действительно боялись ее гнева. И от их улыбок она заводится еще сильнее. Но, пожалуй, это стоило вытерпеть, потому что, успокоившись, она готовит для них чудесный обед, и на мгновенье Джорджу кажется, что они снова дети, что вернулись в «Нору», и что не было никакой войны.
Но когда Фред оставляет почти половину своей порции не тронутой, иллюзия рассыпается.
***
Джордж начинает пристально наблюдать за близнецом, подмечая все изменения. Тот теперь куда меньше ест и громче смеется. Он мерзнет по ночам, и уже шесть одеял едва ли помогают. По утрам он ничего не помнит из прошедшего за ночь – ни снов, ни своей лихорадки. А еще у него начинают дрожать пальцы. Почти незаметно. Но когда он пытается выполнить какую-то мелкую, требующую ювелирной точности работу, у него не выходит. Он отшучивается, что стареет и скоро впадет в маразм.
- Придется вытирать тебе слюни, - подкалывает его Джордж, чтобы сбить гнетущее напряжение. Фред смотрит на него и ехидно отвечает:
- Не только слюни.
И Джордж громко смеется.
На четвертый день после самовольной выписки они снова открывают магазин. Фред полон энтузиазма. Он ловко скользит между покупателями, сыплет шутками и комментариями направо и налево, а когда видит Джинни, то радостно тискает ее, будто они не встречались лет сто. Сестра краснеет то ли от смущения, то ли из-за того, что объятия слишком сильные, и зовет братьев на ужин в «Нору».
По вечерам они придумывают новые формулы и экспериментируют с составами для своих конфет, печений и хлопушек. В результате их квартира воняет разными запахами зелий, а кастрюля на кухне покрывается несмывающейся липкой субстанцией, из которой Фред предлагает сделать ириски.
- И что они будут делать? Убивать любого, кто их понюхает? – спрашивает Джордж, зажимая пальцами нос. Он кастрюли несет так, словно там лежит один огромный потный ботинок.
- Неплохой вариант, - пожимает плечами Фред. – Можно использовать в качестве пыток.
- Подозреваемый, вам есть что сказать суду? - тонким голоском изображает Джордж.
- Нет? - подхватывает эту игру Фред. И делает вид, что протягивает к лицу брата кастрюлю. – А теперь?
- Да, да, только уберите это! – Джордж картинно трясет ладошками и отклоняется, будто спасаясь. Фред смеется его актерской игре.
***
Еще через пару недель Фред внезапно зовет на свидание Анджелину. Джордж хмурит брови, но молчит. На самом деле его беспокоит, что брат будет без него. В последние дни ему стало тяжелее. Появились внезапные короткие приступы головной боли. Когда это случилось впервые – Фред вдруг упал на колени посреди кухни и схватился за голову с тихим рычанием, Джордж думал, что у него сердце от ужаса остановится. Сейчас он уже понял, что нужно делать в таких случаях – приложить что-то теплое на затылок. Он не знает, почему именно так, но это помогает. И выяснил ведь совсем случайно, когда в панике прижался лицом к затылку брата и забормотал ему что-то утешающее. Тепло губ и дыхания помогло.
- Оближи меня еще в следующий раз, - посоветовал ему тогда Фред, когда боль прошла. Он все еще тяжело пыхтел и потирал виски. И за шуткой пытался скрыть свою внезапную уязвимость. Джордж, до этого прижимающий его к себе, сразу же оттолкнул и фыркнул:
- Ты в курсе, что моча стерильнее и горячее слюны?
- Только попробуй.
- Ха!
- Джордж!
- Я сказал «ха».
И вот сейчас Фред стоит перед зеркалом и ведет бой со своей новой голубой рубашкой. Джордж валяется на кровати и делает вид, что смотрит журнал про квиддич. Он всё ждёт, когда брат позовет его, но тот упрямится и молчит. А наблюдать за его мучениями слишком грустно. И когда из-за дрожи в пальцах пуговица в очередной раз не влезает в петельку, Джордж теряет терпение и слезает с кровати. Он молча подходит к брату и застегивает все пуговицы кроме верхней.
- Что бы я без тебя делал? – вздыхает Фред. И по нему сложно сказать, шутит он сейчас или нет.
Джордж смотрит на него.
- Пошел бы голым? – предполагает он. И в глазах брата загораются искорки.
- Анджелина была бы в восторге.
- Да, наши тела шикарны, - соглашается Джордж небрежно.
- Мое все равно чуточку красивей.
- Как скажешь.
Джорджу не хочется его отпускать. Он беспокоится, что у Фреда может случиться приступ боли. Или еще что-нибудь – что угодно. Но не может придумать предлога, чтобы брат остался. Поэтому просто похлопывает его по плечу и улыбается. Фред уходит.
***
Новости из больницы не радуют. И от знакомых, вызвавшихся помочь, тоже. Никто не знает, как помочь Фреду. И Джордж не хочет думать, что от отведенного мистером Брайеном времени осталось всего три месяца.
- Эй, Джордж, - тихий шепот Фреда, сопровождающийся постукиванием зубов, вырывает Джорджа из дремы. – Ты спишь?
- Нет.
Он удивлен, почему не спит сам Фред. В этот час его обычно уже накрывает нервным тревожным сном.
- Давай уедем.
- Что? – не сразу понимает Джордж. Думает, показалось.
- Уедем, - чуть громче повторяет Фред под тихий стук своих зубов.
И Джорджу кажется, что он упускает что-то важное.
- Куда? – спрашивает он. – Зачем?
- Просто… – кровать скрипит, видимо, Фред переворачивается на бок. Джордж делает то же самое, и теперь они смотрят в направлении друг друга, хотя в темноте и не видят лиц.
Раздается вздох. А затем Фред продолжает:
- Ты же знаешь, как я люблю всё это: наш магазинчик, наш дом, нашу семью. Но я хочу чего-то еще, понимаешь? Хочу столько увидеть и узнать. Просто… вдруг ничего не получится? – в голосе его внезапно пробивается страх, и сердце Джорджа тихо поскуливает от боли. – Я не хочу, чтобы было только это. Мир такой огромный, а я не видел ничего… Понимаешь?
Джордж понимает, и от этого только хуже. Он понимает, что Фреду страшно. Осталось три месяца. Это не так уж и много, учитывая, как быстро пролетели предыдущие девять. А они так и не нашли способа остановить действие заклинания.
- А как же целители? Когда они найдут способ… – пытается возразить Джордж, сам не зная, почему.
- Они сообщат мне, ты ведь знаешь. И я сразу примчусь, моментально, - отговаривается Фред. Видимо, идея путешествовать засела в нем слишком глубоко. А может, это так действует на него ночной жар.
- Но родители? Ты всех бросишь? – удивленно вздыхает Джордж. И тихо добавляет. – И меня?
- Нет, - торопливо отвечает Фред. Голос его дрожит. – Я же сказал «уедем». Вместе. Ты и я. Посмотрим мир. Пожалуйста, Джордж.