Red lines

И когда Джордж хватает книгу за другой конец, девушка внезапно не отпускает. Эта твёрдость характера с её стороны непривычна и удивительна.

- Обещай, что не будешь делать это без меня, - голос её требовательный, почти жёсткий. Новая внезапная грань. Где та девочка-заучка, что закатывала глаза на любую шалость и чуть ли не со слезящимися глазами отстаивала права домовых эльфов? Когда она исчезла? Джордж смотрел лишь на Фреда и не заметил этого момента.

- Обещаю, - это не сложно, потому что ему и в голову не приходило делать что-то без руководства Гермионы. Он не станет рисковать душой брата из-за нежелания просить о помощи. Это глупо. Глупым он никогда не был.

- Клятвы даны, пойдем, - немного саркастически бросает Фред из-за спины. Джордж тянет книгу на себя, но девушка всё ещё держит её. И хотя он без труда мог бы вырвать этот томик из её рук, он этого не делает.

- Пожалуйста, Джордж, - Гермиона говорит вкрадчиво, тихо. – Не поддавайся эмоциям. Ты должен всё обдумать. Когда прочитаешь это.

Пальцы разжимаются, и девушка отступает на шаг.

- Ладно, - просто кивает Джордж. Он постепенно начинает чувствовать себя ужасно. Насильно скормленный ужин дает о себе знать, поднимаясь к горлу.

- Давай, - Фред оказывается рядом, будто знает, что с ним происходит, и бесцеремонно тянет за локоть.

Джордж покачивается от этого, и Гермиона наблюдает с недоумением. А затем губы её дрожат, и она стремительно отворачивается.

- Вам пора, - произносит она. Джордж замирает от того, как расстроено звучит её голос.

Очевидно, что она пытается скрыть это, но ничего не выходит. Но почему? Что вдруг случилось, что она сделалась такой печальной? Джордж хочет спросить, но не знает, может ли. В конце концов, они никогда не были друзьями. Но всё меняется, не так ли? Его разговор с Гарри этому подтверждение.

И Джордж топчется на месте, не зная, как поступить. Он не хочет оставлять Гермиону одну, когда ей так грустно, но не представляет, что делать. Он не силён в утешении, особенно девушек. По правде говоря, он всегда умел поддерживать лишь одного человека – Фреда. Но лишь потому, что для этого ни одному из них на самом деле не были нужны слова.

- Гермиона… - он понятия не имеет, что говорить. И то, что Грейнджер по-прежнему спиной к нему, не упрощает задачу.

- Джордж, идём, - Фред снова тянет его за рукав. – Книга у нас. Сейчас вернётся Джинни, увидит, что ты собрался читать, и точно решит, что ты сходишь с ума.

- Ладно, ты прав, - соглашается Джордж. Гермиона молчит и лишь сжимается, будто ей холодно.

Джордж позволяет Фреду себя увести. По дороге в их спальню они встречают Рона и Гарри. Из их разговора понятно, что первый сетует на отсутствие отца, Билла и Перси, а друг просто поддерживает его.

- Им даже не дали время для скорби! – возмущенно пыхтит Рон. Гарри смотрит на него без улыбки и отвечает, ровно, спокойно:

- Думаю, им так легче. Делать что-то, а не сидеть наедине со своим горем.

- Но они бы не были одни! Мы были бы все вместе.

Гарри качает головой.

- Это немного не то, о чем я говорю, это, знаешь…

Он не заканчивает фразу, когда замечает Джорджа. Рон тоже видит брата, и лицо его сразу же вытягивается, принимая своё самое скорбное выражение. Это не маска и не уловка, Джордж знает. Просто это то, как Рон себя чувствует. Он подавляет свои эмоции, смягчает их обычно, но при виде одного близнеца, так похожего на другого, того, кто умер, не может. Это почти не раздражает.

- Они так смотрят, будто встретили инфернала, - подмечает Фред. С его комментарием сложно не согласиться.

- Отец ещё не вернулся? – спрашивает Джордж. Рон качает головой и открывает рот, но так и не произносит ни слова.

Наверное, каждый справляется с горем по-своему. Кто-то, как Перси, утопает в чувстве вины, кто-то, как отец, заваливает себя работой, кто-то плачет целыми днями, как мама, или пытается улыбаться ради других, как Билл, а кто-то убегает от правды, как Рон, или просто тихо скорбит, как Джинни. Джордж не знает, к какому типу относится он сам. И не хочет об этом думать. Он глядит на Гарри и знает, что его взгляд смягчается.

- Всё в порядке?

Этот вопрос адресован именно Поттеру. И хотя Рон тотчас начинает описывать своё состояние, Джордж не слушает. Скорее всего, это не правильно, ведь это его младший брат. Но иногда сложно что-то сделать со своими чувствами, заслоняющими разум.

- Да, - наконец, отвечает Гарри. Джордж удовлетворенно кивает.

- Тогда спокойной ночи вам обоим. Или хорошего вечера, как хотите.

- Пока, малышня, - машет рукой Фред и нетерпеливо цокает языком, торопя близнеца.

- Хороших снов, - прощается Гарри. И за такой обычной фразой Джордж видит истинный смысл. Оба они пленники своих кошмаров. Пожирающих их каждую ночь, тянущих в свою пропасть. Хороший сон – то, что им действительно нужно.

В спальне Джордж и Фред садятся рядышком, прижимаясь плечами, как птицы на ветке, и начинают читать книгу. Нужная глава отмечена красивой тканевой закладкой, вышитой голубыми нитками. Фред с усмешкой рассматривает её, прежде чем отложить в сторону.

И чем дальше Джордж читает, тем больше понимает, что Гермиона не ошиблась. Всё именно так, как она и говорила. Его слабая надежда тает с каждой строчкой. Душа, оставшаяся на земле из-за сильной связи с другим человеком, всё равно обречена. Смерть и Время разрушат связывающие нити за семь дней. И тогда душа исчезнет. Она отправится дальше или станет призраком, в зависимости от того, что выберет.

Джордж всегда знал, что Фред никогда не предпочтет второе. Как и он сам. Быть заточенными в блеклой форме привидения, на одном месте, не ощущать никаких вкусов, запахов, ничего вообще, не быть способным творить – это не для них. Это тюрьма. Вечная.

Заклинание, привязывающее душу к земле, действительно было очень сложным. К нему шло несколько страниц логарифмических и интегральных расчетов, затем крайне трудно произносимая формулировка, видимо, как раз вытекаемая из предыдущих записей, и подробное описание движения палочкой с движущимися картинками.

- Ничего себе! – присвистывает Фред. – Так и руку сломать можно, повторяя всё это.

Джордж вздыхает.

Дальше следует предупреждение о последствиях неправильного произнесения заклинания или любого отклонения от верного жеста. Душа сгорит, поглощенная магией. И не сможет возродиться ни в каком виде. Её не просто не будет в этом мире. Её не будет нигде.

Сердце Джорджа сжимается болью, будто кто-то крепко длинными сухими пальцами сжимает его, впиваясь острыми длинными ногтями в плоть, вызывая крупные горячие капли крови, похожие на слёзы, всё сочащиеся и сочащиеся.

Фред перестает смотреть на книгу и теперь глядит на брата. Джордж ощущает его взгляд, но боится посмотреть в ответ. Что он должен делать? Это не игра. Это не похоже ни на одно заклинание, изучаемое в школе, даже на старших курсах. Как он справится? А если… если он ошибётся?.. Как он сможет с этим жить? Это совсем не то, как было в Хогвартсе – котел не взорвется, брови не загорятся, а волосы не превратятся в змей. Рискуй он собой, он бы не сомневался ни мгновенья. Но Фред… Это же Фред.

- Я в любом случае исчезну через три дня.

Фред как всегда слышит его мысли.

- Но ты сможешь пойти дальше, - неуверенно замечает Джордж. И поворачивает голову. Наверное, это его главная ошибка. Потому что Фред отодвигается от него, и в этих синих глазах сквозит боль.

Когтистые пальцы разрывают сердце Джорджа пополам.

- Ты… хотя бы будешь, - лепечет он жалко. – Хоть где-то.

И снова ошибается. Фред вскакивает и смотрит на него, будто не верит своим глазам.

- Мы… должны это обсудить, - заставляет себя продолжать Джордж. И вместо этих слов он просто хочет себя убить. – Все варианты. И такой тоже.

- Нет! – Фред кричит, совсем как ребёнок, громко и капризно.

Джордж прижимает руку к груди, надеясь унять боль. Ему хочется сжаться, свернуться в комок и заплакать. Он так измучен этой вечной несправедливостью жизни, и ему тоже хочется вопить. Но он не может. Им нужно поговорить.