Red lines

Внезапно голос отца обрывается. Фред испуганно переводит на него взгляд, чтобы увидеть, как тот дрожит. Он хочет рвануть на помощь, но Билл оказывается рядом первым. Он сразу же подставляет своё плечо, всего себя, и говорит, так же негромко, но твёрдо:

- Фред был невероятным человеком, и все, кто собрались здесь сегодня, знают это. Быть его братом было честью для меня.

Фред давится воздухом.

- И я надеюсь, что, где бы он ни был сейчас, он слышит нас и знает, что мы его любим. Нет силы на земле, способной это изменить. Ни сейчас, ни когда-либо. Прощай, Фред.

- Билл… – Фред не сдерживает голоса, но брат всё равно его не слышит. – Я здесь.

«Не прощайся со мной. Я рядом. Я никуда не ушел. Пожалуйста, пожалуйста, прошу, увидь меня».

Билл отступает, и шаг вперёд делает Чарли. Внешне он больше всех похож на близнецов. И всё же – другой. Фред и Джордж частенько посмеивались над ним из-за его добродушия и любви к разным непонятным зверушкам.

- Когда я получил работу в Румынии, в питомнике с драконами, я был очень счастлив, - вспоминая, начинает говорить Чарли. И Фред не совсем понимает, к чему это. – А Фред и Джордж были первыми, кто узнал об этом. Письмо о принятии пришло рано утром, помню, я спустился на кухню, а они уже сидели там и пытались запихать связанного гнома в школьную сумку Перси.

Пальцы Джорджа вздрагивают, и Фред сильнее переплетает их со своими. Они оба помнят тот день. Среди ночи им пришла в голову идея поймать гнома и спрятать в вещах Перси, чтобы тот нашёл сюрприз в школе, среди таких же зануд, как и он. Пусть послушают красивые речи, решили они и полезли в сад. А после с лестницы с бешеными глазами сбежал Чарли.

- Когда они узнали, - голос Чарли был нежным, но очень грустным, - то сразу принялись меня поздравлять. Они никогда не пытались понять мою любовь к животным и не делали вид, что разделяют её, но в то утро они так искренне радовались за меня, словно это было самое лучшее, что могло произойти на свете. Будто это их мечта сбылась. И, уезжая, я дал себе слово, что однажды я привезу их в Румынию, покажу им свою работу, и даже если они не полюбят её, они будут счастливы разделить этот миг со мной. И я знал, что им обоим понравятся драконы. Но… каждый год я откладывал поездку. Снова и снова. Всё время находились какие-то причины, вещи, которые мешали. И я говорил себе: «Значит, в следующий раз». А теперь… теперь поздно.

Фред видит, как прикрывает глаза Чарли, и ему хочется подойти к старшему брату и обнять его, но он не двигается.

- Прощай, Фред.

Джинни громко, совсем по-детски всхлипывает. Чарли и отец подходят к матери и поднимают её на ноги. Бережно они стряхивают землю с её подола и продолжают поддерживать, словно боятся, что она упадет. Фреду невыносимо видеть её такой. Он всегда ненавидел её слёзы. Он любил её. Он любит её. И он всегда мечтал заработать кучу денег и купить ей всё, что она заслужила. О чём мечтала. Что хотела, но не могла купить из-за недостатка золота. Он хотел для неё лучшей жизни. А в итоге стал причиной её слёз. Её безутешного горя. Самой большой потери. Разве сможет он когда-нибудь забыть её рыдания над своим телом?

Билл снова выходит вперёд и объявляет, что пришло время прощания. Он взмахивает палочкой, и крышка гроба поднимается в воздух, чтобы опуститься на сам ящик и навсегда скрыть того, кто лежит там.

И тогда это происходит.

Пальцы Джорджа вдруг выскальзывают, и Фред настолько растерян и ошеломлен, что не успевает удержать их. Он не может видеть лица близнеца, только его затылок и прямую спину.

И все взгляды, словно прожекторы, устремлены на Джорджа. Билл застывает, так и не заканчивая взмах палочкой, и крышка гроба опасно покачивается в воздухе.

- Джордж? – слабо шепчет мама.

- Джордж! – зовёт Фред.

Но Джордж никому не отвечает. Словно во сне он подходит к гробу и опускается перед ним на колени. Опираясь одной рукой о край, он наклоняется и всматривается в лицо мёртвого близнеца. Фред чувствует мурашки по спине. Это жутко.

И тогда Джордж что-то шепчет, слов не разобрать на расстоянии, но потом протягивает вторую руку и самым нежным на свете прикосновением гладит рыжие волосы погибшего брата, убирая прядки со лба.

Раздается какой-то жуткий хрип. И лишь спустя мгновенье Фред понимает, что это он сам. Сжав кулаки, он проходит сквозь Джинни и решительно движется к брату.

- Джордж.

Осторожно он приседает рядом с близнецом, но по-прежнему видит лишь его спину. И эти худые белые руки на своём и в то же время уже не своём лбу.

- Джордж, пойдем, - зовёт он. Ему всё больше и больше не по себе от происходящего. И внезапная мысль пугает – что, если Джордж тоже перестал его видеть? Поэтому он так ведет себя. Он тоже прощается. Он тоже его хоронит!

Нет. Нет, только не это.

И Фред вцепляется в Джорджа со всей силы. Он обнимает его, прижимаясь грудью к его спине, трется подбородком куда-то в лопатку и тычется носом в плечо.

«Я не умер, - жалобно стучит в висках. – Пожалуйста, Джордж. Я не могу умереть. Мне только двадцать. Я не хочу умирать. Я не могу. Джордж. Я не умер. Я не…»

Мысли обрываются.

И правда возвышается над ним чёрной ледяной стеной.

Но он умер.

Он умер и никогда не вернётся. Это его оплакивают все эти люди. Ему говорят «прощай». И это его тело лежит там, в гробу, его гладит Джордж.

Его жизни больше нет.

И его самого нет.

Ладони слабеют и расцепляются. Фред, ошеломленный, разбитый, падает назад, приземляется на спину и пару секунд лежит в грязи, глядя в небо.

- Я умер, - шепчет он. И вдруг что-то теплое щекочет его ухо. Он поднимает руку и проводит по коже. Вода? Это… вода? Он плачет?

Если он умер, почему же так больно?

Фред кричит.

Кричит от ярости, обиды и отчаяния.

Он мёртв, и это нельзя исправить.

Джордж вздрагивает и оглядывается. Но Фред не смотрит на него, он вскакивает на ноги и бежит. Он не понимает, куда и зачем. Он просто хочет исчезнуть. Хочет, чтобы перестало быть так больно. И сам себе кажется маленьким мальчиком, потерявшим любимую игрушку. Только вот вместо мишки или машинки это была вся его жизнь. Всё прошлое, настоящее и будущее. Каждый день. То, что теперь никогда не случится.

Он бежит, не разбирая дороги, пока не спотыкается. И тогда он падает на землю и, закрыв лицо ладонями, продолжает плакать и кричать.

А потом встаёт солнце. И в его тёплых ласковых объятьях Фреду становится лучше. Он больше не чувствует себя потерянным в темноте. И руки, руки, которым он доверяет больше всего на свете, крепко держат его. И он знает, что они никогда не причинят ему боль.

- Джордж, - выдыхает Фред с тихим всхлипом. И Джордж лишь сильнее обнимает его в ответ.

Это обычная истина, известная им давно – они нужны друг другу. Когда ломается один, лишь второй может его спасти. Наверное, люди не должны так сильно зависеть друг от друга. Но это то, что есть. Это то, что они не променяли бы ни на что на свете.

- Ты не умер, - голос Джорджа успокаивает. – Ты не умер, если не умер я. Слышишь, Фред? Только так. Либо вместе, либо никак.

Фред не открывает глаза, лишь сжимает в кулачках одежду близнеца. Он кажется самому себе глупым и маленьким, но брат всегда был тем одним, перед кем не нужно было притворяться.

- Не оставляй меня, - выдыхает он отчаянно. И Джордж, его Джордж, мягко улыбается, так, как умеет лишь он один на всём свете. Так, как он делает это только для Фреда.

- Никогда.

***

Они пропускают завершение похорон, но после Билл находит их и без слов просит вернуться в дом. Беспокойство в его глазах ярче огней, и Джордж не смеет спорить. Он не хочет причинять еще больше проблем, чем уже успел доставить.

Но от атмосферы в доме хочется выть. Тяжёлая, мрачная, она давит, прижимая к земле, заставляя сгибаться под незримой, но такой реальной ношей потери. Джордж скользит между людьми и не выпускает Фреда из поля зрения. Его близнец всё ещё кажется потерянным, и Джордж не может придумать, как это исправить. Он ненавидит, когда подобное выражение появляется у брата, это неправильно, Фред должен улыбаться и быть счастлив. Это то, чего он заслуживает.