Скёль

Окинул бывшего противника оценивающим взглядом, словно первый раз увидел, и твёрдо произнёс:

— Сработаемся.

Карл только хмыкнул в ответ и молча последовал за Кара-Чуром в светлицу. Сам же лихорадочно прокручивал в голове одно единственное слово: “Бессмертный!”

Комната, что соседствовала с лабораторией, являла собой поле битвы книг, реторт, странного вида контейнеров, древних свитков и чайных чашек разных размеров. Чайные чашки, похоже, побеждали.

В некоторых, как отметил про себя биотехнолог, неосмотрительно заглянув в одну, уже зародилась жизнь. Возможно, она отрастит руки и ноги, минуя хвост и ласты, чтобы побыстрее свалить отсюда…

— Прошу к столу! — голос Горецвета и душераздирающий скрип отодвигаемого кресла вернули его из эволюционных размышлений.

Биотехнолог огляделся: Кара-Чур, предварительно спихнув с вольтеровского кресла кипу каких-то чертежей, удобно устроился, закинув длинные ноги на подлокотник: в одной руке бублик, в другой непомерно большая чайная кружка.

Горецвет остался стоять. Его левая голова прихлебывала чай из блюдца, правая аппетитно жевала бублик, а центральная недовольно пыхтела — обе руки уже были заняты и ей оставалось только смотреть.

Карл уселся на единственный колченогий стул, что жалостливо скрипнул под его немалым весом, и решил взять быка за рога.

— Поделись бессмертием, а, Кар?

— Кара-Чур, — автоматически поправил чернявый. — Кара, черный значит. А Чур — воин.

«Любопытно», — подумал Карл, но мысль вслух высказывать не стал, свежи были воспоминания о недавней стычке, да и шишка на затылке начала опухать и причиняла неудобство. Карл непроизвольно дотронулся до головы.

— А вот голову мы тебе полечим, — Кара-Чур недобро ухмыльнулся и блеснул черными-черными глазами.

— Спасибо, не надо. Головой я думаю, — в тон ему ответил биотехнолог. — Если секрет бессмертия недоступен, то может ты мне тогда про воду живую и мертвую поподробнее расскажешь? И научишь заодно.

— Это можно. Мне как раз помощник нужен. Для опытов.

После чаепития, которое в сравнении с привычным рационом показалось биотехнологу до безобразия непитательным, Кара-Чур наказал Горецвету заниматься обедом и уборкой, а Карла пригласил в лабораторию.

Карл не сразу расслышал приглашение, потому что не веря своим глазам разглядывал ящера, насвистывающего в три головы “Первым делом мы испортим самолёты…” Горецвет тем временем повязал на чешуйчатое брюхо невесть откуда взявшийся передник. И принялся сноровисто убирать со стола.

— Ты что, уменьшился? — выдал Карл и поперхнулся, наконец поняв, что его так беспокоило все это время: огромный Горецвет без труда помещался в доме, где высота потолков недалеко ушла от стандартных. Пока он буквально поедал глазами враз смутившегося Горецвета, Кара-Чур принялся сдавленно хихикать, но когда Карл повернулся к нему в поиске ответа, не совладал с собой и расхохотался в голос.

— Наш ящерозмей, — проговорил он сквозь смех, — является метаморфом с ограниченными возможностями. Горецвет или, точнее сказать, профессор Горянин, — горе луковое….

Тут Кара-Чур снова принялся хохотать, а дракон, обижено фыркнув, потопал куда-то в недры дома.

— Он ошивался тут поблизости во время одной давней катастрофы, — принялся объяснять Кара-Чур, как только отдышался, — ящериц собирал. Я нашёл его вскоре после взрыва. Тело профессора погибло, деревом придавило. А вот сознание… Выброс радиации послужил причиной неимоверного ускорения частиц, и сознание переместилось в ящерицу. После того как ящерица стала умолять меня человеческим голосом о спасении, мне оставалось только подобрать её и поместить в яйцо, — Кара-Чур вздохнул.

— Я тогда только начинал свои опыты с химерами…

Он прошёл в лабораторию и принялся рыться в каком-то оборудовании.

— Тело ящерицы получило смертельную дозу излучения и было обречено. Тогда мне пришлось немного поколдовать и вырастить из ящерицы дракона.

Он снова непонятно ругнулся и зашвырнул в угол какую-то оплавленную деталь.

— Горецвет может управлять своими размерами за счёт внутренней упругости частиц, из которых он состоит. Они под воздействием напряжения могут деформироваться. При этом масса его всегда остается прежней. Скажем так, сейчас он сверхтяжёлый. И тебе лучше не попадаться ему под ноги.

Кара-Чур обречённо вздохнул:

— Конденсатор полетел. Уже третий за месяц. Похоже всё гораздо серьезнее, чем я думал… Придётся на торг ехать.

Карл, внимательно выслушав пояснения коллеги, уточнил:

— То есть Горецвет, точнее профессор Горянин, живет в чужом теле и может сам, осознанно, менять размер и форму? А сам ты, как я прочувствовал на собственной шкуре, обладаешь нечеловеческой скоростью и силой.

Кара-Чур повернулся к биотехнологу и пристально на него смотрел.

— Всё верно, но не пойму, к чему ты клонишь. Тут явно прослеживается твой интерес и похоже он далеко не научный.

Карл ненадолго задумался. Смерил Кара-Чура недоверчивым взглядом и наконец решился:

— Я не успел с тобой близко познакомиться, но мне почему-то кажется, что ты умеешь хранить чужие тайны. Мой товарищ оказался в тяжёлом положении. Безвыходном. Но моих знаний не хватает, чтобы ему помочь. То, что я сейчас здесь увидел, даёт моему другу надежду.

Кара-Чур опустился в свое кресло и сделал приглашающий жест. А когда Карл отрицательно покачал головой и покосился на единственный стул, только сказал:

— В ногах правды нет. Да и серьезные дела так не решаются. Если хочешь помощи — будь добр, объясни, что тебе нужно и зачем. Иначе и обсуждать нечего.

Карл снова опустился на стул и стал рассказывать. Он рассказал про Янсена, про его обреченную на медленную гибель возлюбленную и невозможность спасти её имеющимися средствами. Также рассказал, что при текущем уровне науки для человека, пусть даже и генномодифицированного, все еще невозможно поднимать и переносить тяжести, например саркофаг жизнеобеспечения. Но самое главное, никто пока не смог возвратить человека к жизни, а Кара-Чур, похоже, сумел. Поделился своими соображениями по поводу увиденного и в особенности живой и мертвой воды. А в конце выразил надежду, что Властелин Болот ему поможет.

Повисла тишина. Кара-Чур откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу и медленно произнёс:

— А чем твой друг готов оплатить такую услугу?

В этот момент Карлу показалось, что вокруг Властелина сгустилась чернота, чёрные-чёрные глаза ярко выделялись на худом бледном лице, тонкие пальцы сложились в замок на колене.

— Нечем Янсену заплатить, кроме как своей жизнью. Но ему жизнь еще пригодится, когда он свою Полину спасет. Меня же ничего не держит. Так что бери мою. Но после того, как другу поможешь.

Кара-Чур кивнул.

— Договор.

Биотехнолог только было встал, как Властелин Болот неожиданно вытянулся, заполнил собой все помещение, а его пальцы оказались на шее Карла. Он же отчего-то застыл, даже рукам пошевелить не мог. Черные-черные глаза холодно уставились на задыхающуюся жертву.

Голос ровный, безразличный и незнакомый обратился к биотехнологу:

— Глупец. Я вернул тебе самое ценное, что только есть у человека — жизнь. А ты так легко от неё отказался. И дело тут вовсе не в благородстве или дружбе. Ты даже не попытался найти другой способ, чтобы помочь своему товарищу. Запомни, второй раз повторять не стану, просто завершу то, что начал, жизнь — это самый важный дар, что есть у человека. И распоряжаться ей надо с умом, а не тратить ради красивого жеста или минутной слабости. Но меня подкупает твоя искренность и крайне интригуют познания. К тому же мне действительно нужен помощник. Не слуга, не раб, а равный мне, соратник.

Кара-Чур вернулся в свой привычный размер, пальцы разжались, и Карл с грохотом рухнул на пол. Властелин Болот протянул ему руку и помог подняться.

— А теперь всё же поехали на торг. А то не будет тебе воды. Ни живой, ни мертвой.

========== 2. Торг ==========