Страница 18 из 21
— Интересно, а что будем делать, когда морок спадет и их хватятся? — вопрошал Сэм О.Сэм
— А кстати, Алёша, — занервничал Янсен, — действие морока долгое? Сколько у нас есть времени?
— Не беспокойтесь, друзья! — отвечал Алёша, хитро посмеиваясь, — тут работал коллективный женский разум. К тому же Алеси наконец почувствовали близость свободы и были так этому рады, что приумножили свои силы, думаю, стократно. Поэтому, если обычно морок держался дней пять, то здесь Алеси развернулись в полную силу, и по моим прикидкам половяки лет тридцать точно не вспомнят про Алесь, детей, коней и иные истинные богатства.
Хейдар, внимательно слушавший беседу, широко улыбнулся и, подмигнув Янсену, сказал:
— Уж за это время, думаю, справимся?
Затем окинул всех товарищей пристальным взглядом, подошел к Лыбеди, уже готовой ко второму сражению — одиночной битве с соперником, и предостерег:
— Друзья, впереди еще два испытания. Первое мы успешно выдержали, но это еще не конец. Наш Сэм, — Хейдар подошел к радисту и положил руку на его плечо, — установив специальные устройства в юрте кагана, смог узнать ценную информацию. Тимер после скачек подозревает, что Эскен-бей вовсе не тот за кого себя выдаёт: и вес у него легкий, и вид у него от парней отличный. Мы узнали, что хитрый как змея половяк хочет проверить свои догадки и сегодня позовет всех в кочевую баню, а затем на плотный ужин с обильными возлияниями. И если с настойками мы еще можем решить вопрос благодаря формуле, изобретенной Карлом лично, — Хейдар, загадочно улыбаясь, похлопал биотехнолога по спине, — а также с помощью антидота и собственной разработки Янсена, — Гуннар активно закивал головой и с чувством пожал врачу руку, — то вот с походом в баню, где всем надо раздеться, я пока не знаю, что делать.
— Я знаю! — сказал Эрвар и покраснел.
Все, включая Лыбедь, с интересом уставились на близнеца.
— Ааа, ты вспомнил, как мы пробрались на Юлафтон в женскую баню, — мечтательно протянул Скапти, — даа, это был твой лучший подарок…
Хейдар и Гуннар переглянулись, и разведчик еле сдерживая смех спросил:
— А поподробнее?
— Надо сказать, что у тебя рана, — начал Эрвар.
— И намотать побольше тряпок на место на теле, которое надо скрыть, — продолжил Скапти.
— И не забыть намазать тряпки вишневым соком, — снова вступил Эрвар.
— Будто рана все еще кровоточит, — подхватил Скапти.
— Тогда никто не раскроет твою тайну и даже пожалеют и будут обнимать и прижимать к груди! — хором завершили свою речь близнецы.
Во время битвы на копьях «Эскен-бей» снова вышел победителем, но получил ранение груди и бедра и был вынужден прийти в кочевую баню в повязках и, выждав приличествовавшее время, удалился, сославшись на то, что раны разболелись и опять кровоточат.
А на обеде бей поразил всех умением пить не пьянея, потому что руководствовался специальной формулой Карла (грам/градус/на рыло/в секунду), которая уже не раз спасала экипаж Дракко от неминуемой гибели.
Наутро же Янсен вместо завтрака подал всем пахнущий огурцами и пряными травами раствор. И надо сказать, что это чудодейственное средство значительно облегчило состояние всех участников застолья, включая прекрасную Лыбедь.
«Хорошо, что в этот раз я ограничилась цитированием половяцких загадок и скороговорок», — подумала ясноглазая воительница, вспоминая другой случай и покрываясь румянцем.
Оставалось третье испытание — кулачный бой. В установленный день поутру «Эскен-бей» по приглашению кагана направился в его юрту.
— Саламлэу, каган Тимер, процветания тебе и улусу, — в этот раз «юноша» назвал самовольно присвоенный титул и вежливо поклонился.
— Салам, салам, — нетерпеливо отвечал половяк, хитро щурясь и явно задумав что-то недоброе. Рядом с ним стоял давешний подозрительный старец и тоже гаденько улыбался.
— Я решил поменять бойца на сегодняшний бой. На рассвете я побывал у пленённого мной кнеса Хрорика и передал ему твои слова и про него самого, и про участь его жены и народа.
Тимер самодовольно выпятил грудь и, всем видом демонстрируя свое превосходство, продолжил:
— Кнес был так огорчен моими новостями, что даже пришел в себя окончательно, и теперь он хочет, да что там, он просто ГОРИТ желанием познакомиться с тобой лично. Но больше всего ему понравилась новость о твоем интересе к кнесне. Настолько сильном, что ты даже не стал гостить в ставке, а сразу перешел к испытаниям и близок к победе.
«Эскен-бей» поднял на кагана глаза и, странно ему улыбнувшись, ответил:
— Поверь, каган Тимер, повелитель Урды, я ТОЖЕ с нетерпением ожидаю встречи с кнесом.
«Юноша» коротко улыбнулся и добавил совершенно неожиданную фразу:
— Твой рассказ о склавенском кнесе напомнил мне одну древнюю сказку, о стекольщике и сумасшедшем. Как думаешь, о мудрейший, подходит она под этот случай?
Тимер и старик у его трона утвердительно закивали головами, старик ещё и добавил:
— Ты верно подметил, та сказка очень подходит. Похоже кто-то сам себя перехитрил, и теперь ему придется менять стекла у себя доме, и виноват в этом только он сам. Недаром говорят, что не стоит рыть яму другому….
Старик зло посмотрел на Эрвара и Скапти, которые сегодня пришли вместе с молодым беем в качестве охраны.
«Эскен-бей» улыбнулся, словно не он сейчас попал в ловко расставленную каганом и его хитрым приспешником ловушку, и продолжил пословицу:
— Сам в нее попадёшь.
После чего попрощался и пошел готовиться к последнему испытанию.
На рукопашный бой молодого бея и кнеса склавенов сбежались посмотреть все половяки. Даже дозорные второпях покидали свои посты, рассудив, что в ставку Урды вряд ли кто из местных рискнет сунуться, вестей о приближающемся противнике они не получали, а значит и пост можно ненадолго покинуть, ведь такой бой бывает один раз в сотню лет.
Молодой бей вышел в простой белой рубахе и шароварах, на ноги же надел лихие красные сапоги.
Его люди стояли перемешавшись с толпой, а не как обычно все вместе.
Вывели кнеса Хрорика. Он шел под охраной четырёх могучих батыров, державших тяжелые цепи, сковывавшие руки, ноги и шею склавенского кнеса. Стражники держали цепи в полную силу, напрягая бугристые мышцы на огромных руках, но все равно было видно, что даже раненый и изрядно помятый кнес практически тащил своих мучителей за собой.
Дойдя до своего соперника, он остановился и замер, непонимающе глядя на бея.
— Что за дьявол, — прохрипел склавенский вождь и оторвав глаза от красных сапог пристально стал вглядываться в лицо юноши-половяка, с удивлением рассматривая незнакомые черты лица и лысую голову.
«Эскен-бей» подмигнул ему и спросил родным голосом, журчащим как весенний ручей:
— Заждался, родимый?
Хрорик было дёрнулся, да цепи мешали. В этот момент в толпе раздался залихватский свист, послышались громкие взрывы.
Половяки растерялись и забегали в панике.
Цепи, державшие Хрорика, ослабли, и он, намотав их на локти, с силой дернул так, что все четыре батыра-охранника повалились на землю.
Бей тем временем зачем-то стал тереть свои глаза. Когда кнес подскочил к нему и в гневе занес руку для смертельного удара, бей поднял голову и с осуждением уставился на противника. Рука витязя замерла, а сам Хрорик, казалось, забыл как дышать, только смотрел на юношу. Словно прогоняя наваждение, кнес повторил:
— Что за дьявол!
В ответ «бей» зло прищурил свои сапфировые очи и голосом дражайшей супруги, Лыбедь Захарьевны, поинтересовался:
— Ох и крепко же тебя по голове били, родимый, если после десяти лет совместной жизни, троих детей, застолий, битв, а главное утренних пробуждений, ты меня не признал!
Хрорик смог лишь издать сдавленный хрип, продолжая стоять на одном месте посреди бегающих половяков и людей Хейдара. Последние возникали в толпе, создавая вокруг себя шум, и активно сеяли панику криками: «Драконы!», «Спасайтесь!», «Всем верная гибель!»