Страница 11 из 21
Дракон покачал средней головой и прищелкнул языком перед тем как задумчиво протянуть:
— А говорят, что только у нас на Прыпе чудеса случаются.
— Это Дракко, моя летучая шнекья, — с гордость ответил Хейдар, — и мне приятно слышать, что ты оценил не только его внешний вид, но и понял, что даже тебе он не по зубам.
Горецвет оскорбился от таких слов, стал переступать ногами и хлопать крыльями, а центральная голова уже собралась выпустить огонь в сторону человечишки, как Хейдар подскочил к дракону. Нордсьен ловко увернулся от смертельных объятий и встал за спиной ящера так, что ни увидеть, ни достать. Дракон ещё потоптался на месте, покрутил головами, руками воздух похватал, но Младший сын двигался следом за ним и оставался недосягаем. Поняв, что силой человека не взять, Горецвет решил пойти на хитрость.
— Выходи, — вкрадчиво начал он, — я тебя не обижу.
И снова улыбнулся так жутко, что Алёша, стоявший ближе всех к берегу, закричал:
— Хейдар, не верь ему!
Младший сын в это время снова обошел своего противника и теперь внимательно рассматривал шею центральной головы. Он еще при разговоре заметил тонкую полоску нежной розовой кожи, проступавшую на шее, ровно под челюстью дракона.
И когда ящер повернул все три головы на Алёшу и окончательно потерял свою бдительность, Хейдар этим воспользовался: пробежал между лап, запрыгнул дракону на спину, вскарабкался, накинул на центральную шею веревку и затянул её со всей силы.
Горецвет замер и боялся пошевелиться, даже дышать на мгновение перестал.
Тут и Гуннар не растерялся и в два прыжка спустился к воде. Прямо на лету демонстративно выстрелил из бластера в камень и стер его в пыль. После чего тут же навел оружие на открытый глаз центральной головы ящерозмея.
Видно было, что дракон растерялся от таких быстрых и неожиданных событий, когда из победителя он стал пленником, и, прикинув свои шансы, центральная голова понурилась и попрощалась с двумя остальными:
— Не поминайте лихом. Хорошую жизнь прожили, долгую и интересную. Да и от такого воина в бою не стыдно пасть. Прощайте!
В ответ левая голова всхлипнула, а правая просто прикрыла глаза.
Алёша же, осмелев, подбежал к Горецвету поближе и скороговоркой выкрикнул:
— На реке Смородине — калиновый мост, на том мосту стоит дуб-Мильян, а в том дубе — змеиный зуб! Кончина твоя, змей, пришла, погублю я тебя словесами!
Змей поднял центральную голову и, странно посмотрев на Алёшу, спросил:
— А ты ещё что за ведуний сын?!
Дрыгвич, продолжая совершать руками странные пасы и не обращая внимание на комментарий, продолжил бегать вокруг дракона, повторяя эти слова.
Хейдар только крепче сжал веревку, а Гуннар вскинул вторую руку с оружием и взял еще один глаз врага на прицел.
Наконец ящеру надоело и он устало осел на песок.
— Давай, нордсьен, чего тянешь? Твоя взяла. Или хочешь меня уморить беготней своего полоумного мальчишки?
И повернув правую голову, обратился к Алёше:
— Успокойся уже, что — не видишь, не поможет твой заговор. Не змей я адовый, а чудо незапланированных мутаций.
Хейдар чуть ослабил веревку и, кивнув Гуннару, спросил:
— Все еще хочешь выяснять кто кого съест или готов поговорить по-дружески?
Центральная голова тяжело вздохнула и прошипела себе под нос:
— Срам-то какой. Но от правды не уйдешь. Видать, стар я стал, на покой пора, так глупо попасться в руки человечишки.
А вслух сказала:
— Ну давай, поговорим, коли не шутишь. Слово даю, что пока говорим, тебя не трону.
— Нет, не пойдёт, — Хейдар еще немного ослабил веревку, — поклянись жизнью своего хозяина Кара-Чура, что не тронешь нас ни при каких обстоятельствах.
— Все-то он знает, умный какой! — возмутилась левая голова, сверля вглядом Младшего сына.
— Клянись давай! — потребовала правая у центральной.
— Клянусь жизнью своего хозяина, что не трону тебя и твоих людей ни при каких обстоятельствах, — сказала центральная голова, и дракон вдохнул полной грудью.
— Вот теперь давай спокойно поговорим, а то сразу у нас диалог с тобой что-то не заладился, — спокойно сказал Хейдар и встал напротив дракона.
— Я хочу тебе кое-что показать и потом спросить, — обратился мужчина к Горецвету, — но самое главное, я рассчитываю получить твою помощь.
Три пары удивлённых глаз ящерозмея уставились на Хейдара
— Ну ты и наглец! — не выдержала левая голова.
— Да ты, верно, издеваешься! Помощь ему подавай! — возмутилась правая.
— Все заткнулись! А теперь слушаем, — резюмировала центральная, и дракон лапой показал Хейдару, что он может продолжать.
Хейдар подозвал радиста Сэма и попросил принести проектор, а затем показал обе записи Горецвету. Во время просмотра Горецвет волновался, бил хвостом, перебирал нижними лапами и даже взревел и когтем правой верхней лапы попытался растерзать эфемерных половяков, когда голограмма показала, как сражалась прекрасная Лыбедь.
— Деточку мою беззащитную обижать! — рявкнула правая голова, когда Лыбедь серпом крошила врагов в мелкую капусту.
— Ах ты ж, половяцкий ты род, даже меня оторопь взяла, — зажмурилась левая, стоило на экране появиться башлЫку с мордой, перекошенной от ужаса, в ожидании справедливого суда склавенов.
— И правда, рожей не вышел, — согласился Алёша, проталкиваясь ближе к голограмме и повиснув на задранном хвосте Горецвета.
— Опять ты? — сурово поинтересовалась центральная голова и снова повернулась к экрану.
В этот момент у Младшего сына сработал коммуникатор, и сквозь шум и вопли, издаваемые записью боя, послышалось:
— Хейдар, у нас гости.
Это был Бирн, оставшийся охранять лагерь, когда экипаж, воодушевленный словами Хейдара, дружно ринулся на встречу с драконом:
— Мне кажется, жена твоего брата приехала.
Картинка мелькнула, и на экране показалось омраченное грустью прекрасное женское лицо. Экран чуть сдвинулся, показывая воительницу в полный рост. Лыбедь, грозно сведя брови, сказала:
— Хейдар, это ведь ты! Совсем голову отморозил? Твой корабль на все Неведомы Дали, Дрыгвичь и Склавену вместе взятые видно! Выключай иллюминацию немедленно, тебе тут не Юлафтон (праздник нордсьенов, аналогичный сочельнику, примеч. автора)!
После чего снова мелькнуло лицо Бирна, и связь прервалась.
Хейдар улыбнулся, покачал головой и связался с Хафидтом, чтобы отдать короткий приказ и отключить защитное поле корабля.
Гуннар посмотрел на Хейдара и с его молчаливого согласия убрал бластеры.
Дракон, наконец окончательно успокоившись, с шумом опустил хвост, и Алёша, висевший на нем, с воплем приземлился на песок под дружный хохот товарищей. Это окончательно разрядило обстановку и настроило всех на мирный лад.
Со стороны лагеря послышался шум, и Хейдар повернул голову вслед за остальными.
С невысокого холма к месту, где сейчас на песке сидел дракон в окружении отряда Младшего сына, спускался патруль из пяти склавенов, а возглавляла их воительница Лыбедь. Остановив коня на холме, она легко спешилась. Видно было, что в седле она держится уверенно и умело. Она поправила кольчугу и приветливо вскинула руку вверх со словами:
— Вот так встреча, дорогие родственнички. То никого годами не дождешься, а тут все сразу, — и удивленно посмотрела сначала на Хейдара, а потом на Горецвета.
Мужчины экипажа Дракко замерли и разглядывали прекрасную кнесну с восхищением. И тут было чему любоваться.
Перед ними стояла высокая, статная молодая женщина с горделивой осанкой, золотыми волосами, сейчас собранными в тугую косу, открытым лицом, с точеными чертами лица и глазами ясного синего цвета, подобным двум звездчатым сапфирам самой кристальной чистоты.
========== 07. Кнесна ==========
Кнесна подошла ближе и, окинув берег внимательным взглядом, обратилась к Хейдару:
— Здравствуй, мой названный брат меньшой, Хейдар Нейге. Что за нужда тебя привела в наши края в столь недобрый час?