Страница 14 из 15
А теперь подведем итог. От возраста в 100 лет идеальной жизни советского гражданина мы отнимем годы, которые уносит наша реальная средняя жизнь. Получается: 100 – 90 = 10 лет. Это наша средняя продолжительность жизни.
Железный курильщик
Но мы не учли атомные электростанции, самолеты, корабли, землетрясения, горисполкомы. Наводнения, райсобесы. А они, вместе взятые, отнимают у нашего среднего гражданина оставшиеся 10 лет жизни.
Таким образом получается, что средний возраст у нас сейчас достигает ноль целых и ноль десятых лет жизни.
А ведь на пенсию надо выйти хотя бы чуть-чуть пораньше. Чтобы отдохнуть на склоне лет, понянчить внуков. Поэтому пенсионный возраст, я считаю, надо назначить раньше нашей жизни хотя бы на 9 месяцев.
Уважаемые курильщики, курильщицы и курята! Я могу поделиться с вами богатым опытом в области покурить. А так же в области побросать покурить. Чтобы бросить курить, я сделал все. Но этого оказалось мало. Требовалось отсутствие силы воли. К сожалению, у меня железная воля. В нашем отделе все бросили курить. Но я не пошел на поводу. Я держался. Тогда меня вызвал директор и сказал:
– Если не бросишь, не жди повышения.
Я не бросил.
Жена сказала: «Или я, или сигарета».
Я твердо ответил:
– Конечно, ты! И сигарета.
Она ушла. Я закурил. Она вернулась с пачкой сигарет. Я был счастлив. Ведь я люблю ее, пачку сигарет, больше, чем пачку папирос. Радостный, я выскочил на балкон покурить и простудился. При воспалении легких не курят. Я курил. Было больно. Слабак давно бы бросил. Или сыграл куда-нибудь. Но я не сдавался, не тот характер.
У меня к пенициллину аллергия. Но мне его вкатили. От воспаления. Вы видели хамелеона, когда он волнуется? Я так же менял окраску. Когда я очнулся, главврач дал мне кислород. Стало хуже. Тогда он дал мне сигарету. Стало лучше. Главврач никогда не курил, но закурил и сказал хрипло:
– Вы хуже героя.
Медсестры не выдержали и заплакали. Им дали кислород.
Когда я выписался на работу, мне объявили войну антикурильщики. Но я был хитер и коварен. Руководству объявил, что без сигареты со мной может случиться приступ. Или хуже. Они испугались и повесили над моим столом график моих перекуров, согласованный с директором, утвержденный в министерстве.
Я курил всегда и везде. И в бане, и в ванне, и в ручейке, и в океане. В парилке я держал в правой руке сигарету. А в левой? Нет, не веник, пепельницу. В Черное море я заходил в ластах, маске и с трубкой. Трубка – длинная, курительная. Я нырял и держал ее в зубах, как перископ. Конец с табаком – над водой, я с другим концом – под водой. Плывешь, любуешься подводным царством и покуриваешь. Наслаждение непередаваемое.
Мне говорили, куренье вредно для вашего здоровья.
Я не возражал. Да, курение в чистом виде слегка вредит. А если брать его в комплексе с работой? Расход здоровья на работе большой. Вас вызвал начальник – здоровья стало меньше. Вас вызвали на пожар, и вы его потушили – здоровья может вообще не остаться. А если вы не пошли к начальнику, а пошли в курилку? Разговор не состоится – здоровье сохранится. Пожар? Перекурите. Другое дело, если вы вообще нигде не работаете. Тогда бросайте. Но если вам удастся, я сразу скажу: ваше здоровье в опасности. Вы тяжело больной человек. Даже, может быть, конченый. Потому что здоровый человек курить никогда не бросит.
Молчат и строят
Радость охватывает за то, что 72-й год революции у нас идет и четвертый год перестройки. Конечно, за 70 лет много чего понастроили. Поэтому перестраивать сейчас трудновато. Но трудностей мы не боимся.
Я об этом сразу подумал, когда через улицу от моего дома строительство развернулось. Одновременно два больничных здания начали возводить. За глазной корпус наши друзья из Финляндии принялись. А за хирургический – наши друзья-строители из нашего города.
Вот думаю, мы этим финнам и покажем, как надо строить, а если повезет, то и перестраивать.
Обе бригады сначала забором свои площадки огородили. В нашем заборе строители сразу дырки предусмотрели. Одну – к автобусной остановке, одну – к столовой, одну – к магазину. А остальные – так, на всякий случай, чтоб рабочее время экономить.
А эти финны все щитами огородили, причем без дырок. Прямо непонятно, как они собираются за экономию бороться. Дальше наши на своем заборе плакаты и транспаранты повесили: «Строительство ведет СУ-9. Прораб Никифоров», «Горожанин! Работай так, чтобы тебе никто не завидовал». Ну, и несколько лозунгов и призывов к 1 Мая. Получилось красиво, наглядно и удобно. Допустим, ты забыл тост – смотри на забор, там подсказка: «Да здравствуют советские женщины!»
А эти финны ничего на заборе не написали. Такие скрытные, непонятно, за что они борются. Наши пацаны попытались им помочь идеологически, нацарапали кое-что на заборе. Но финны стерли. Молчат и строят. Котлован вырыли, коммуникации к нему подвели и вдруг неожиданно площадку вокруг котлована заасфальтировали сдуру.
А нам с площадкой не повезло – асфальтовая попалась. Ну, известно, у строителей всегда руки на асфальт чешутся и глаза горят. И начали они асфальт с лица земли сдирать. Чтобы до грязи дойти. Как только до грязи дошли, отметили первую трудовую победу. Два дня после этого не работали. Да и как не отметить! Все условия себе для подвига создали.
И началась битва за будущий план. Машины буксуют, строители толкают, крановщик орет, и все друг друга кроют. Сердце радуется – кипит работа.
Все задорные, веселые и самое главное – по уши в грязи. Ну, никак не скажешь, что не работают…
А финны начали вяло. Прямо тоска на них смотреть. Машины без рева заезжают, материалы без воплей разгружают. А прораб вообще молчит. Скажет по-фински «лайна-майна» и опять молчит. Вот так и молчат и строят в своих финских костюмчиках.
Но вот парадокс. Без шуму, без грязи у них вдруг первый этаж из-под земли вырос. А у наших что ни день, то новые трудности. То кран, как осинку, ветром согнет. То прораб в котлован свалится. И целую смену его оттуда вытаскивают. Не везет. А тут еще магазин рядом. И как только время к двум часам, наши нервничать начинают. То на часы смотрят, то друг на друга. То – на часы, то – друг на друга. А ровно в два они цепенеют, инструмент у них из рук вываливается, и все исчезают в дырку в заборе.
Через несколько дней у финнов уже второй этаж на место встал, а наши все в котловане возятся. Я думаю, так и проиграть можно. И решил я проверить, чем это финны берут. Ну что они, умней нас, что ли? Они что, мозговые извилины на бигуди завивают? Нет. Тогда – что? Может, питаются лучше? Я проследил. Берут в нашем же универсаме наши же продукты. И с кассиршами из-за талонов, ну прямо как наши, ругаются, видимо, решили, что у нас так принято.
И я подумал, тут мы переборщили. Все-таки нашими продуктами финнов кормить – это уж чересчур. Жалко финнов.
Потом я подумал, может, бытовые условия у них лучше. Зашел к ним в бытовку и понял, да, лучше, чем у нас в квартирах. Но не на столько же, чтобы нам от них в работе отставать.
Думаю, может, у них инструмент лучше. Проверил – нет. Наш у них инструмент. А свой, финский, у них в первый же день сперли. Они не знали, что инструмент нужно хранить в ящике, ящик – на поддоне, а поддон – в воздухе на кране. Потому что у нас люди не летают, а птицы – не воруют.
Расстроился я, когда финны все пять этажей под ключ сделали и стали ждать приемную комиссию. Завтра – комиссия, а у нас в хирургическом корпусе двух этажей не хватает.