Опалённые

Действительно визитка. Лицевая сторона меня не интересовала. Зато на обратной было написано то, чего я и ожидал. Время – через час. Место встречи – возле дома, который находился в паре минут ходьбы отсюда. Посижу пока, подожду, наслаждаясь вкусом кофе, хорошей погодой и просто атмосферой спокойствия, которая столь свойственна швейцарской земле. Последняя заварушка, если память не изменяет, была в начале прошлого века. Немалый срок мира и спокойствия не мог не сказаться на общей атмосфере горной страны.

Время пролетело незаметно. Расплатившись по счёту и оставив щедрые чаевые, я загрузился в «ситроен» и проехал совсем немного, остановившись на некотором расстоянии от места встречи. Случись что, сумею удрать, дав по газам и отстреливаясь, благо оружия в машине более чем достаточно. Не хотелось бы такого исхода, очень многое я ставил на успешность встречи…

Ф-фух, отлегло, с души прямо камень свалился, стоило мне увидеть человека, неспешно прохаживающегося возле дома в сопровождении двух спутников. Этот точно не агент ОГПУ, а самый что ни на есть видный в структуре РОВС человек. Дело в том, что на встречу прибыл лично генерал Туркул Антон Васильевич, командир прославленной в боях Дроздовской дивизии, непримиримый враг красной чумы и без пары месяцев а то и недель Председатель РОВС.

Выхожу из автомобиля, чувствуя себя. Словно из пустынного ада внезапно перенёсся в прохладу средней полосы, да ещё на берег небольшой речушки. Больших усилий стоит сохранять хотя бы часть настороженности по отношению к окружающему миру. Туркул – это одно. Зато возможные угрозы с других сторон совсем уж исключать нельзя. Вроде всё в порядке. да и люди генерала должны были проверить обстановку вокруг, а всё едино нервишки пошаливают.

Никаких официальных приветствий с обеих сторон, даже упоминаний имён. Приветственные кивки и тут же Антон Васильевич жестом приглашает пройти в дом, перед которым мы сейчас находимся. Я же показываю на автомобиль. Дескать, там важные вещи хранятся. Кивает, показывая, что посыл принят, и вот уже один из его спутников идёт к «ситроену». Вот и ладно, дальше разберёмся. Стоит мне оказаться в доме, можно будет и говорить. Нужно будет, мне есть что сказать.

Несколько вежливых фраз, которые произнёс генерал по пути от двери к гостиной, были обычной прелюдией к беседе. Главное началось тогда. когда и он присел, и мне предложил устроиться хоть в кресле, хоть на диване. Ноги и впрямь с трудом меня держали – напряжение последних дней дало о себе знать полным упадком. Туркул, как фронтовик с огромным стажем, это прекрасно понимал, поэтому даже тени улыбки на сей счёт себе не позволил. Лишь спросил:

- Говорить в состоянии, Александр Борисович, или сначала отдохнуть требуется?

- Только говорить и могу, - поневоле усмехнулся я. – Всё остальное лишь при чрезвычайной необходимости. Простите, дико устал.

- Понимаю, со всеми такое бывало. Со мной также. Итак?

-Сначала кратко. Троцкий мёртв. Лично застрелен и сомнений в его смерти быть не может. Большая часть его архива у меня. Нужно срочно фотокопировать, потому как сами бумаги придётся отдать чекистам, дабы не нарушать мою личину и для дальнейшего моего там продвижения. Счета на более чем полмиллиарда швейцарских франков будут переданы РОВС. Равно как и пути, следуя которым, можно добраться и до остальных средств, выжатых красными из России и осевшими на их личных, но безликих счетах. Ах да, чуть было не забыл. Ликвидирован также Яков Серебрянский, он же «товарищ Яша», ответственный за смерть генерала Кутепова. Вместе с Серебрянским отправилась в Великое Ничто и часть собранной лично им группы матёрых террористов. Теперь точно всё.

- После такой краткости вдвойне интересно услышать полный рассказ, - генерал идеально держал лицо, делом доказывая, что разговоры об умении русских офицеров оставаться невозмутимыми вовсе не были пустыми слухами. - Автомобиль разгружают и к фотокопированию приступят незамедлительно. Ну а нам подадут… Коньяк, виски, водка, просто чай?

- Не имею склонности к алкоголю. Хотя для соответствия чекистской личине приходится порой употреблять. Лучше чаю. Очень крепкого и сладкого. Помогает взбодриться. И приготовьтесь слушать, рассказ будет долгим.

- На это время найдётся…

Время и впрямь нашлось. Туркул умел слушать, не перебивая по ходу и не задавая вопросов до поры. Понимал, что все уточнения подождут, сперва надо получить полную картину, выдаваемую рассказчиком, а лишь потом прояснять оставшееся недопонятым. Хотя легендарный дроздовец не упустил возможности что-то черкать в блокноте, явно оставляя для себя подсказки для будущих уточнений и планируемых для задания вопросов.

Говорил я долго, время от времени взбадривая себя крепким до черноты и сладким до состояния полусиропа чаем. А когда наконец закончил, прозвучал первый вопрос со стороны генерала:

-Эти письма в газеты должны доставить мы?

- Да. Обязательно так. чтобы ни малейших подозрений в причастности не возникло. Британская «Таймс», американская «Нью-Йорк Таймс», французская «Фигаро» и немецкая, допустим, «Фёлькишер беобахтер». Туда подлинники писем Троцкого, а в другие достаточно фотокопий. Чем громче поднявшийся шум, тем лучше для нас.

- Гонения на сторонников Троцкого внутри СССР. А их там много, особенно в армии. Сильный ход. Принимается. Через несколько дней все газеты будут трубить о «коварном красном тиране, расправляющимся с политическими противниками не словами, а пулями». Хорошо что вас, Александр Борисович, это не затронет. Дата писем перебросит обвинения на других.

- На Серебрянского. Я об этом уже заранее позаботился.

Выражение полнейшего довольства на лице Туркула, хоть картину маслом пиши.

- Один враг будет обвинён в пособничестве другому. И оба они уже мертвы. Сделано хорошо. Остаткам его группы тоже не будет доверия, невзирая на мастерство и успешное выполнение поручений.

- Но это ещё не всё, Антон Васильевич. Есть целая кипа пустых листов с подписью Троцкого в нижнем углу. А ещё печатная машинка, на которой он работал в последнее время.

- Фальшивки за подписью мертвеца! Он не сможет опровергнуть.

Эх, ну почему не все генералы Белой Гвардии были такими? Ещё печальнее, что таких почти не было наверху. Почему-то командующие были мастерами своего дела. искренними патриотами, но… слишком мягкими, не понимающими, что сражаться с красной заразой, будучи в «белых перчатках» просто невозможно. Невозможно сражаться и победить, если совсем уж точно. Хорошо хоть сейчас всё меняется.

- А ещё у меня есть список других машинок, которыми он или его секретари пользовались. Их надо бы очень осторожно изъять. Вы ведь знаете, что каждая пишущая машинка уникальна, легко определить появляющиеся дефекты?

- Наука криминалистика. Знаем-с, почитывали, - понимающе усмехнулся генерал. -Возьмём фотокопии документов за подписью Троцкого, после чего сравним с добытыми печатными машинками. Но они будут у нас, а это… не совсем верно.

- Согласен. Одну лучше направить в СССР, в мои руки. Есть… определённые каналы из числа дипломатических. Только вместе с машинкой, которую придётся украсить, например, перламутром и слоновой костью, отправить ещё каких-нибудь статусных предметов. Советские дипломаты падки на такое, везут из европейских стран много всего. Никто не обратит внимания на такую посылку.

- Это перспективно. Я пошлю людей этим заняться. Осторожно, чтобы и комар носа не подточил.

Вошедший в комнату порученец Туркула по имени Виктор и с неизвестной пока фамилией прервал генерала, доложив:

- Прервали фотокопирование из-за нехватки плёнки. Скоро продолжим.

- Продолжайте работу, поручик. Сортировку производить нехватка фотоплёнки не помешает.

- Слушаюсь, ваше превосходительство.

Армия. Раньше только слышал, а сейчас воочию убедился, что РОВС действительно остался воинской структурой, несмотря ни на какие сложности и особенно прошедшее время. Очень хороший признак, внушающий осторожный оптимизм и усиливающий надежду, что всё ещё можно вернуть на круги своя. Сам генерал явно понял промелькнувшие на моём лице чувства, сказав: