Ворон Доктора Ф

Девушка прислонилась к стеклу, затем, сминая пальто, сползла боком на сидение с легким капризным вздохом ребенка, уставилась неподвижно вдаль через лобовое стекло, Цетон искоса поглядывал на девушку в зеркало заднего вида, начинал услужливо суетиться, ловко лавируя между машин, как вдруг…

- О нет!.. Госпожа!

========== Часть 6 ==========

Миг - и злосчастный “Альфа-Ромео” оказался беспощадно смят тяжелым “КАМАЗом”, резко перестроившимся из другого ряда. Отлетели в разные стороны покрышки, смялись консервной банкой двери, полопались, вылетая разноцветными брызгами, стекла, двигатель бешено загудел и затих.

На дороге образовалась сутолока, произошло одновременно несколько мелких столкновений, однако “КАМАЗ” как будто прицельно намеревался раздавить именно эту машину, от которой все меньше оставалось былого великолепия, а о судьбе пассажиров и думать не стоило, вернее, так посчитали проезжающие мимо автовладельцы. Кто-то уже пытался позвонить в соответствующие службы, при этом никто не заметил, с какой непринужденностью после столкновения скрылся с места преступления почти неискалеченный грузовик, преодолев неизвестным образом еще более уплотнившуюся “пробку”.

Жуткий случай уже привлек зевак. Машина окостенела, как в крови, ребрами железа в своих обломках и никто не мог распознать судьбу водителя и пассажирки, о наличии которой не многие и знали. Слышались возгласы, но большинство все еще боялись приближаться к опасному объекту, словно выжидая, пока произойдет взрыв. Наконец нашлись смельчаки, которые поспешили на помощь, однако каково же оказалось их изумление, когда в мешанине и хаосе того, что когда-то называлось салоном не обнаружилось и следов чьего бы то ни было присутствия, только кое-где ужасными рубинами отливали чернильной густотой медленно запекающиеся пятна свежей крови. Но чьей?

- Что случилось? - вертела головой Розалинда, кажется, не ощущая никакого потрясения, словно все произошло не наяву. Ее легкое, даже костлявое, тело крепко сжимали сильные руки. Неподвижный взгляд Ворона исподлобья озлоблено буравил расколотую и, как через мясорубку, перемолотую машину, на миг даже показались его мелкие крепкие белые зубы, сжатые так, что над ними сливались в общее пятно таким же белым ровные десна в общем негодовании предельной молчаливой ярости.

- Наши враги все-таки в Москве, вернее, их крысы, - прошипел Цетон, при этом лицо его вовсе потеряло человеческий вид, но вскоре вернулось в свое холодное услужливое и расчетливое безразличие от слов Лилии.

- Ты ранен? Что это за кровь?

Мужчина нехотя поглядел на вид своего тела: оно выглядело не многим лучше тела машины, особенно, со спины. Видимо, он использовал себя как щит при спасении госпожи. Но раны уже постепенно затягивались, оставляя лишь колоссальные прорехи на дорогом пиджаке. Левая нога, тем не менее, как заметила Лилия, по-прежнему выглядела сломанной в нескольких местах, как будто даже закрученной адской пружиной.

- Вы про меня? Зря. Да и меня не так просто убить, вот ваше тело по-прежнему хрупко и податливо. Что же с вами, людьми, поделаешь, возможно, вы за это становитесь столь желанной добычей, наделенные богатством, недоступным более нам, Воронам… Хотя… Я что-то слишком многословен, признаться, не на шутку испугался за вас, о, уникальная моя госпожа.

Он по-прежнему прижимал Розалинду к своей груди как некую драгоценность, утрата которой равна утрате собственной жизни, однако с явно корыстной трепетностью.

Они стояли поодаль от инцидента, в какой миг и как произошло, казалось, невозможное спасение, девушке вспомнить не удавалось, удивляло немного полное безразличие к себе, однако глядеть на раны слуги, пусть и почти бессмертного, было все равно жутко, поэтому она тихо спросила, будто опасаясь навлечь немилость:

- Больно?

Казалось, Цетон сначала не понял, явно не ожидая такого вопроса, посмотрел недоуменно на свою принцессу, затем сообразил, что речь о нем, после секундной паузы ответил, отведя недоуменно взгляд:

- Да. Но не парализующе, как у вас. Людей…

Нога все еще не срасталась, тогда Розалинда проворно догадалась приказать опустить себя на землю, ворон послушался и только тогда позволил себе, наклонившись и молчаливо сморщившись и стиснув зубы, вправить и сложить ужасающе выступающие кости, после чего рана начала исчезать. Слуга неслышно вздохнул, стараясь как можно меньше шокировать своим видом госпожу, похоже, забыв, что она навеки бесчувственна, бессердечна. Или же он знал о том, что лед не такая уж вечная вещь, пусть даже и мгновенный?

- Что прикажете делать дальше? Начать преследование врага? Продолжить так или иначе путь в офис или дождаться прибытия полиции для оформления протоколов и возбуждения уголовного дела?

- Ты в порядке? - невпопад спросила Лилия, вновь шокировав слугу, который заметил обстоятельно:

- Я ваша тень, ваш пес, ваш верный раб. Не думайте обо мне. Я выполню любой приказ.

- Ну, это все здорово, - отозвалась циничным тоном Розалинда, - но во-первых, враг скрылся, а его поиски обрекут меня остаться здесь одной, во-вторых, в офис для расследования тебя в таком виде не пустят, ибо ты, кажется, умеешь чинить на ходу только свое относительно живое или реальное тело, значит, в-третьих, придется ждать служб и долго разбираться с ними. Однако, пока у нас есть время сделать вывод: все связно с моей матерью и, не удивлюсь, если отцом. Не просто так она уехала из города. А сейчас кто-то пытался устранить меня, вряд ли тебя? Или как? Ворон ворону глаз не выклюет?

Цетон молчал, отчего Розалинде стало не по себе, тогда слуга ответил:

- Не всегда.

Но вскоре немедленно уклонился от ответа, добавив:

- Но ваша версия более правдоподобна. Они знали, что сейчас нам придется разбираться здесь. Что-то подсказывает мне, что завтра мы уже ничего не узнаем об офисе.

- Ну и как сейчас? Не на метро же ехать! За кого ты меня принимаешь, раб! - вдруг жутко обиделась девушка, вновь повергнув Цетона в легкое недоумение своим отношением к метро.

- Между прочим, там очень красиво. Мрамор и гранит, барельефы… И я даже видел, как и кем строились первые станции. Впрочем, я не в праве вас уговаривать.

Казалось, слуга пытается заболтать свою госпожу, дабы в ее сознание не проникла даже тень ужаса от произошедшего кошмара.

Тем временем уже подъезжали различные службы, больше всего оказались шокированы врачи скорой, все спрашивая:

- Это точно вы были на месте водителя?

Цетон только отшучивался, мол, у него костюм очень подходящий оказался. Пока составляли протоколы и разные свидетельства, проверяли документы, Розалинда безучастно разглядывала красный крест на дверях машины скорой, размышляла горестно: “А скольким бы они сейчас могли оказаться нужнее, чем нам? Может быть, где-то на другом конце города от не подоспевшей своевременно помощи умер ребенок? Или женщина, или старик, или просто человек, который попал под машину, переходя улицу? Умер и никто не знает, с какими мыслями, за что, почему. То ли он бежал на красный свет, попал в аварию, опаздывал на встречу, чтобы получить прибыль, и проклинал этот мир и всех капиталистов. А то ли, не помня себя, перебегал улицу - несся в аптеку за лекарствами для своего сына или дочери, которые лежат где-то там, в его далекой ныне квартире, с высокой температурой, и все его мысли, вплоть до последнего мига, были устремлены к ним… А у нас, у меня с этим вороном, отныне не жизнь, а сплошной фарс. Впрочем, я всегда была лишней и гостьей в этом внешнем мире”.