Страница 5 из 6
То, что все они называли комфортом, являлось их рабством. А убийца приходил и рубил эту цепь, потому что иного пути для них не находилось, как для птиц с подрезанными крыльями. Впрочем, он подозревал, что на данный момент уничтожил бы и тех, кто не нес никакой пустоты, кто реально жил. Виктор догадывался, что где-то такие должны быть, надеялся даже, что они где-то есть, только убийство к тому моменту стало для него генератором, поддерживающим смену дней в календаре его не-бытия, так что под один нож пошли бы и зомби, и некие мифические живые.
Вот он уже стоял, совершенно нагой и неподвижный, пока его обливали холодной водой из душа, уже обвешанный, как гирляндами, цепями не хуже уродливых каркасов новогодних елок. Потом сторожа с паникой в глазах вели в неизменную камеру, где не существовало ничего, кроме матраца и стен, так как все уже знали, что он может использовать для побега практически любую вещь от ножки табуретки до чайной ложки.
Изобретательность никуда не девалась с годами, она приобретала другие формы. Его боялись, да, ему это нравилось. Вызывать у кого-то приступ тремора — тоже искусство, тоже требуется навык. Чтобы вселять ужас одним своим видом, надо обладать определенным талантом.
Бэтмен упек его в лечебницу… Похвально со стороны героя. А жертвы так и ходили на свободе, и если уж Зсасз не успевал кого-то добить, то мог ждать годы и рыскать по всему Готэму, чтобы добраться до своей желанной добычи. Попасть в поле его зрения означало умереть еще до того, как нож резал тело и вспахивал артерии, выворачивал мышцы. Это все не отменяло уничтожение «проходных зомби». Но сбегал он именно ради той самой недобитой… А ходячий мертвец-то уже думал, что спасен, что его защитили. Забавно, но Бэтмену редко удавалось кого-то до конца защитить, потому что он запретил себе убивать, а враги его раз от раза становились только сильнее и изобретательнее, узнавая все больше о приемах и неизменно нелетальном оружии героя.
Хотя бы ради убийства Бэтмена стоило сбегать, строить планы. Если не придумать себе смысл жизни, то можно сойти с ума окончательно. Впрочем, Зсазс догадывался, что в общественном понимании он и так давно пребывал за всякой гранью безумия, его уже не брали даже в наемные убийцы. Он и не просил, ему нравился свой стиль работы кровавого «фрилансера». Главное, знать, что уничтожение зомби — это смысл существования. Тогда пустота получает свое, жадная пасть, чавкая, глотает новые смерти. Хотя душа все хотела попробовать, теплы ли объятия реки… Но это не важно. Не теперь, не когда сбежавшие мертвецы и сам Бэтмен бродили на свободе.
Через несколько дней Готэм безмятежно отмечал Новый год, радуясь вести о поимке маньяка, а убийца снова сбегал из лечебницы Аркхем, пользуясь нетрезвым состоянием расслабленных праздником сторожей.
Глупые зомби все-таки милосердно оставили Мистеру Зсасзу матрац. Кто сказал, что этот грязный тюфяк нельзя использовать для побега?
Комментарий к Снежно-черная тень реки
Спасибо за идею ввести Бэтмена selia-meddocs!
Кто-то еще читает? Отзовитесь, а то мне интересно, что Вы думаете.
Как видите, драбблы идут в хронологическим порядке. Если в первом Зсасз еще молодой наемный убийца, то здесь он уже законченный маньяк.
Продолжение историй про Зсасза (кроссовер): https://ficbook.net/readfic/3706199
========== Воля пустоты ==========
— Вы хотели хоть раз кого-нибудь убить? — собственный голос отзывался певучей симфонией. Мистер Зсасз рассматривал зомби напротив. Ее звали Сара, она считала себя психиатром. Рыжеволосая, молодая, с ярким макияжем — почти клон злополучной Харлин Квинзель, такая же наивная дурочка, которая полезла в Аркхем Асайлум за быстрой славой. Только Зсасз не был Джокером, проклятый клоун слишком забавлялся процессом убийств. Он ничего не понимал в их эстетике, как считал тайно Зсасз. Нет-нет, истребление зомби нельзя превращать балаган.
Бледное тело покрывало множество отметок, каждая из них рассказывала чью-то историю избавления от пустоты жизни. Но его вновь пленили, вновь навесили цепи, объявили опасным маньяком. Понимать логику зомби Зсасз уже не желал, слишком давно он отделился от их плотных рядов, давящих друг друга в общественном транспорте, пожирающих друг друга на карьерной лестнице. Это не люди — это шестеренки черного города.
Симпатичная зомби Сара сидела напротив, поправляла белый халат и, пожалуй, ничего не понимала. В тюрьму-лечебницу шли либо самые смелые, либо самые неумные. Альтруизмом из них никто не страдал, в конце концов, они не являлись людьми. Поэтому что от них требовать?
Зсасз просто исподлобья рассматривал девушку, она сидела нарочито прямо по другую сторону решетки. Они делали вид, будто пытаются его лечить. Мистер Зсасз даже подыгрывал, его забавляло наблюдение за своей будущей жертвой.
— Нет, Виктор, — смутилась девушка, сдвигая плотнее изящные колени, едва покрытые серой юбкой. — И напоминаю еще раз: вопросы задаю я. Мне важны ваши ответы.
— Нет? — Зсасз недоверчиво и пренебрежительно покачал головой, слегка скривившись. — Вы лжете. Кстати, вам не кажется, что этот вид не располагает к изложению моей теории? Все эти цепи…
— Это не теория, Виктор. Вы больны, — твердо заявила Сара, глянув на миг в упор, но тут же отведя взгляд, чтобы не провоцировать. А зря — он бы мог и посмотреть, он ведь не дикий зверь. Они считали его сумасшедшим, но никто из них не видел то, что открылось ему. Этот черный туман пустоты, который сочился водорослями. И чем плотнее оказывалось скопление живых мертвецов, тем быстрее он поглощал мир. Сколько же еще осталось времени? Мало. Если не избавить эту планету хотя бы от части этого смога неупокоенной смерти.
— Кто знает, кто знает, — почти пропел Зсасз, впившись в лицо Сары совершенно пустыми глазами, в которых девушка, наверное, прочитала только жажду крови. Она ошибалась.
— Мы оба это знаем! — вздрогнула Сара, испуганно покосившись на магнитофон, записывавший диалог с пациентом. Кто их потом будет слушать? Разве только Бэтмен, который снова упек Зсаса в лечебницу.
Тогда черный город делал вид, словно празднует лето. Но вода в реке под мостом самоубийц так и оставалась черной и манящей. Вода просила новых жертв, она имела силу смыть весь этот черный туман, дым смерти.
— Оба? — громыхнул цепями, точно призрак старого замка, Зсасз. — Не считаю так. Все зависит от того, как называть вещи. К примеру, вы в который раз назвали их жертвами, а я по-прежнему называю их зомби.
— Именно в этом и проблема, Виктор, — зацепилась за слово Сара. — Все Ваши жертвы — это живые люди.
Она лгала, эта красивая зомби лгала. Но что-то прошло трещиной вдоль сознания Зсасза, подернулось то ли сомнением, то ли раздражением. Еще немного такого стресса — и откроет пасть пустота. А это значило, что придется приносить новую жертву, дабы побыть наедине с самим собой, хоть немного, хоть пару дней. Он устал… Уже много лет он истреблял мертвецов, все надеясь добраться до главного — разумеется, до Бэтмена, стража и предводителя всего это бессмысленного шествия нежизни. Борец с преступностью любил читать морали, складно и красиво говорил. Сара тоже так умела, даже хотелось подольше ее послушать.
Красивые женщины — вот его слабость. Чтобы сохранить красоту, Зсасз убивал их быстро, располагал труп в эстетичной позе. И мог долго рассматривать новую статую с плавными линиями, избавленную от пустоты. Всего лишь нож, немного крови на лезвии — и никакой разницы, только красота оставалась навечно, как запечатленная картина. Зсасз считал себя своего рода художником; Сара так и просилась на полотно новой зарубкой. Черный дым губит красоту, съедает цвета, уродует плавность штрихов, лучше отдать ее темной воде. Зомби должны оставаться мертвыми, даже если обладают обманчивой краткосрочной прелестью внешнего вида. Глупая-глупая девушка — ей никогда не прозреть, но с ней казалось интересным забавляться этими беседами.
Пусть кто-то запишет на пленку его теорию, миру давно пора узнать. Жаль только, что не станут транслировать по центральным каналам. Настало то время, когда правда просила, чтобы ее рассказали. Хотелось бы, чтобы зомби, наконец, ощутили себя мертвыми, может, тогда бы часть из них добровольно упокоилась.